Продолжение темы Навального
В сегодняшнем номере журнала The New Times (бывшее "Новое время") вышел мой материал из Кирова, в котором приведены документы и мнения по делу Алексея Навального, которого обвиняют в организации хищения имущества госпредприятия "Кировлес". Для чисто журналистских картинок и образов в материале места не осталось, чтобы не забылось это впечатление от одного из важнейших событий последних лет, как я понимаю - почти наравне с делом Ходорковского, оставлю свои записи в ЖЖ. Я оказался в Кирове как раз в день предъявления Навальному обвинения и в момент официального выступления представителя Следственного комитета Владимира Маркина
С утра перед рапортом Маркина бывшая Вятка на депрессивный регион не была похожа: старые, но крепкие дома на причудливо холмистых улицах, и новые, не уступающие им в основательности и оригинальности, трехэтажные особняки на улице Герцена, который, кстати, в Вятке отбывал ссылку. Заодно рушилась репутация «ссыльно-зэчного» края, люди были приветливы, с достоинством, на 32-градусную жару реагировали вполне свободными шортами. В киосках - с десяток местных газет, в основном - независимых.
Две газеты сразу отказались лично пообщаться: одна - потому что официальная, не хотела, чтобы ее мнение опережало мнение администрации, другая - слишком неофициальная, на такие серьезные темы серьезно не пишет. Две самые популярные согласились поговорить на следующий день.
А на следующий день после заявления СК РФ в Вятке-Кирове проявился вполне депрессивный страх: коллеги, накануне готовые на встречу, отказались, смутно обозначая причины. Правда, посоветовали обратиться в Торгово-промышленную палату области, там знают все о проблемах вятского леса. В ТПП сначала согласились, а потом тоже стушевались. Отказалась еще одна редакция, хотя газета много и объективно писала о первом деле.
Ходил по улице Энгельса, которая какими-то флеш-бэками превращалась в улицу Преображенскую: на одинаковых табличках эти имена чередовались на соседних домах, - и подозревал то ли заговор силовиков, надавивших на журналистов, то ли привычно-зэковскую осторожность. Объяснил один из чиновников: люди ошарашены новым обвинением, если раньше можно было обсуждать пусть искаженные, но реалии, то теперь стало всем ясно, что Навальному шьют политическое дело, а здесь уже работает не экономическая, не юридическая логика, здесь давит, не оглядываясь, властная воля. Ее действия обсуждать - можно и работу потерять.
Энгельс, конечно, был неплохим бизнесменом и логичным аналитиком, хотя и ангажированным, и о Вятке, гипотетически, мог слышать от своего знакомого Герцена. Преображенская же улица вела к самому старому местному монастырю, где об Энгельсе до разгрома монастырей не знали. А вместе, когда их символические имена чередуются, - непонятная территория, темный пугающий лес, где сбиты ориентиры...
С утра перед рапортом Маркина бывшая Вятка на депрессивный регион не была похожа: старые, но крепкие дома на причудливо холмистых улицах, и новые, не уступающие им в основательности и оригинальности, трехэтажные особняки на улице Герцена, который, кстати, в Вятке отбывал ссылку. Заодно рушилась репутация «ссыльно-зэчного» края, люди были приветливы, с достоинством, на 32-градусную жару реагировали вполне свободными шортами. В киосках - с десяток местных газет, в основном - независимых.
Две газеты сразу отказались лично пообщаться: одна - потому что официальная, не хотела, чтобы ее мнение опережало мнение администрации, другая - слишком неофициальная, на такие серьезные темы серьезно не пишет. Две самые популярные согласились поговорить на следующий день.
А на следующий день после заявления СК РФ в Вятке-Кирове проявился вполне депрессивный страх: коллеги, накануне готовые на встречу, отказались, смутно обозначая причины. Правда, посоветовали обратиться в Торгово-промышленную палату области, там знают все о проблемах вятского леса. В ТПП сначала согласились, а потом тоже стушевались. Отказалась еще одна редакция, хотя газета много и объективно писала о первом деле.
Ходил по улице Энгельса, которая какими-то флеш-бэками превращалась в улицу Преображенскую: на одинаковых табличках эти имена чередовались на соседних домах, - и подозревал то ли заговор силовиков, надавивших на журналистов, то ли привычно-зэковскую осторожность. Объяснил один из чиновников: люди ошарашены новым обвинением, если раньше можно было обсуждать пусть искаженные, но реалии, то теперь стало всем ясно, что Навальному шьют политическое дело, а здесь уже работает не экономическая, не юридическая логика, здесь давит, не оглядываясь, властная воля. Ее действия обсуждать - можно и работу потерять.
Энгельс, конечно, был неплохим бизнесменом и логичным аналитиком, хотя и ангажированным, и о Вятке, гипотетически, мог слышать от своего знакомого Герцена. Преображенская же улица вела к самому старому местному монастырю, где об Энгельсе до разгрома монастырей не знали. А вместе, когда их символические имена чередуются, - непонятная территория, темный пугающий лес, где сбиты ориентиры...