Алекс Синодов: Ильдар не пил, не курил, не ругался, не хвастался и не врал
Наш Дон Кихот
Иногда основное качество человека определить трудно. Бывают многогранные личности, отрицательные черты характера которых существуют наряду с положительными, особенности, вызывающие восхищение, внезапно переходят в свою противоположность, добродушие необъяснимо сменяют вспышки ярости, решительность уступает место медлительности и даже скупость и щедрость чередуются необъяснимым образом. А бывает наоборот: основная особенность человека столь очевидна, что превращается в приложение к имени, у детей - в прозвище. Одна Маша жадная, другая - щедрая, тот Коля глупый, а этот - умный, вот Таня трусливая, а вот - смелая.
И со взрослыми такое тоже случается. Жил некогда гидальго дон Алонзо Квизада, прозванный за кроткий нрав "Добрым". Сам он представлялся как Дон Кихот Ламанчский. Люди какого типа лучше, я судить не берусь. Ильдар Дадин принадлежал ко второму.
В детстве нас учат не пить, не курить, не ругаться, уважать старших, хорошо относиться к людям, быть дружелюбными, смелыми, честными, не обманывать.
Потом приходит понимание, что всё относительно. Заповеди, в общем, правильные, но не до идиотизма же. Жизнь трудна, человек слаб, нужно быть гибче, не упрямиться, приноравливаться к обстоятельствам... "Иногда нужно и соврать. Понимаете, соврать. Господи! Такие очевидные вещи приходится объяснять".
Я знал, пожалуй, единственного человека, исповедавшего все перечисленные заповеди в их точном первоначальном значении. Не врать - значит говорить правду. Всегда, последовательно, при любых обстоятельствах. Лгать нехорошо.
Весной 2013 года мы с Ирой Белачеу затеяли одну акцию, рассказывать о которой я сейчас не стану. Ничего толкового из неё не вышло, и не в ней суть.
Ира привела ко мне домой невысокого крепкого парнишку лет тридцати и сказала, что он хочет помочь. Незнакомец держался неброско, я сначала не обратил на него внимания - мы разговаривали с Ирой, обсуждали нашу затею. По ходу разговора я пошутил - о чём-то постороннем, не связанном с нашей "вредительской" акцией, пошутил по-доброму, и парнишка в ответ улыбнулся.
Иногда улыбка говорит о человеке больше, чем многотомная биография.
Так, как улыбнулся он, улыбаются только очень хорошие люди.
Нужно, наверное, рассказать об Ильдаре подробно и привести множество примеров его мужественного и настоящего - не могу найти более точного слова - поведения. Но его биографию ещё предстоит написать. А пока - о главном.
Ильдар не пил, не курил, не ругался, не хвастался и не врал. Вообще. Как говорят дети - "совсем-совсем". То есть - абсолютно.
Говорить правду - правильно, и этого вполне достаточно, чтобы "не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы".
Я тоже думаю, что этого достаточно при всех издержках такой манеры общения с миром.
А они бывают очень существенными. Если дело касается личных отношений, мы легко ограничиваем собственную открытость и честность. Ильдар не ограничивал. "Мы должны быть открыты и честны в любых обстоятельствах". Точка.
Мне не удалось убедить его не выносить семейные проблемы на всеобщее обозрение. И сейчас я думаю, что он поступил так напрасно. И всё же, благодаря этому он - единственный из всех, кого я знал, не имевший "скелета в шкафу". Говорят, что компромат можно найти на каждого. И это - правда. На каждого, но не на Ильдара.
Он оставался самым последовательным и убеждённым сторонником ненасильственного сопротивления. Ни избиения, ни тюрьма, ни пытки не могли заставить его пересмотреть это убеждение в пользу ветхозаветного "око за око, зуб за зуб".
И только когда преступления РФ против украинцев приобрели ужасающий масштаб и размах, а голос совести не позволял отсиживаться дома, он понял, что путинский режим не оставил иной возможности помимо вооружённого сопротивления. Убивать убийц, чтобы они не могли убить ещё больше. Так он объяснил свой выбор, решив присоединиться к бойцам российского сопротивления. И, тем не менее, в одном из последних интервью он говорил, что убийству противника всегда предпочтёт брать его в плен. Поэтому он выбрал своим позывным "Ганди".
Если столь последовательные, как Ильдар, пацифисты решаются взять в руки оружие, чтобы бороться с российской властью, то в её действиях есть фатальный изъян. Это несложное умозаключение могло бы повлиять на принимающих неверные решения при наличии в их рядах людей, способных мыслить рационально.
Ильдар не был ни политическим мыслителем, ни талантливым организатором, зато он обладал довольно редким в амбициозной оппозиционной среде качеством - точностью самооценки.
После освобождения из заключения на него обрушились дни славы. Журналисты стремились взять у него интервью, организаторы митингов звали его на сцену, оппозиционные политики хотели видеть его в рядах своих объединений. Легко можно было обратить обрушившуюся славу в политический капитал, заседать в президиумах оппозиционных собраний, произносить речи, вести ютьюб-канал и ещё долго эксплуатировать потенциал былых достижений, как это годами делают оппозиционеры, чьи деяния несопоставимы с заслугами Ильдара. Однако Ильдар понимал, что это не его путь.
10 лет назад мы ездили на Майдан - туристами, любопытствующими, группой поддержки. Ильдар единственный из нас остался на передовой до победы.
В Москве на митингах кричали с трибуны: "Мы не уйдём!" Потом шли домой.
Ильдар не кричал. А если кричал, то его увозили в автозаке. Потому что "мы не уйдём" значит "мы остаёмся". Если после этого мы расходимся, значит мы солгали. А лгать нельзя.
Врать, обманывать, лгать, выкручиваться - нехорошо. Нехорошо, потому что, поступая так, мы нравственно слепнем и убиваем в себе человеческое. Становится очень трудно поверить, что кто-то рядом смог сохранить себя. Что можно не воровать, не холопствовать, не искать оправданий, не приспосабливаться; что можно - бесплатно, даром - бороться за права других, идя за это под пытки, под пули и на смерть. Что можно не врать.
Что можно быть человеком.
Среди нас ещё совсем недавно жил человек, прозванный за неумение лгать "Честным".
Его звали Ильдар Дадин.
Алекс Синодов
Иногда основное качество человека определить трудно. Бывают многогранные личности, отрицательные черты характера которых существуют наряду с положительными, особенности, вызывающие восхищение, внезапно переходят в свою противоположность, добродушие необъяснимо сменяют вспышки ярости, решительность уступает место медлительности и даже скупость и щедрость чередуются необъяснимым образом. А бывает наоборот: основная особенность человека столь очевидна, что превращается в приложение к имени, у детей - в прозвище. Одна Маша жадная, другая - щедрая, тот Коля глупый, а этот - умный, вот Таня трусливая, а вот - смелая.
И со взрослыми такое тоже случается. Жил некогда гидальго дон Алонзо Квизада, прозванный за кроткий нрав "Добрым". Сам он представлялся как Дон Кихот Ламанчский. Люди какого типа лучше, я судить не берусь. Ильдар Дадин принадлежал ко второму.
В детстве нас учат не пить, не курить, не ругаться, уважать старших, хорошо относиться к людям, быть дружелюбными, смелыми, честными, не обманывать.
Потом приходит понимание, что всё относительно. Заповеди, в общем, правильные, но не до идиотизма же. Жизнь трудна, человек слаб, нужно быть гибче, не упрямиться, приноравливаться к обстоятельствам... "Иногда нужно и соврать. Понимаете, соврать. Господи! Такие очевидные вещи приходится объяснять".
Я знал, пожалуй, единственного человека, исповедавшего все перечисленные заповеди в их точном первоначальном значении. Не врать - значит говорить правду. Всегда, последовательно, при любых обстоятельствах. Лгать нехорошо.
Весной 2013 года мы с Ирой Белачеу затеяли одну акцию, рассказывать о которой я сейчас не стану. Ничего толкового из неё не вышло, и не в ней суть.
Ира привела ко мне домой невысокого крепкого парнишку лет тридцати и сказала, что он хочет помочь. Незнакомец держался неброско, я сначала не обратил на него внимания - мы разговаривали с Ирой, обсуждали нашу затею. По ходу разговора я пошутил - о чём-то постороннем, не связанном с нашей "вредительской" акцией, пошутил по-доброму, и парнишка в ответ улыбнулся.
Иногда улыбка говорит о человеке больше, чем многотомная биография.
Так, как улыбнулся он, улыбаются только очень хорошие люди.
Нужно, наверное, рассказать об Ильдаре подробно и привести множество примеров его мужественного и настоящего - не могу найти более точного слова - поведения. Но его биографию ещё предстоит написать. А пока - о главном.
Ильдар не пил, не курил, не ругался, не хвастался и не врал. Вообще. Как говорят дети - "совсем-совсем". То есть - абсолютно.
Говорить правду - правильно, и этого вполне достаточно, чтобы "не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы".
Я тоже думаю, что этого достаточно при всех издержках такой манеры общения с миром.
А они бывают очень существенными. Если дело касается личных отношений, мы легко ограничиваем собственную открытость и честность. Ильдар не ограничивал. "Мы должны быть открыты и честны в любых обстоятельствах". Точка.
Мне не удалось убедить его не выносить семейные проблемы на всеобщее обозрение. И сейчас я думаю, что он поступил так напрасно. И всё же, благодаря этому он - единственный из всех, кого я знал, не имевший "скелета в шкафу". Говорят, что компромат можно найти на каждого. И это - правда. На каждого, но не на Ильдара.
Он оставался самым последовательным и убеждённым сторонником ненасильственного сопротивления. Ни избиения, ни тюрьма, ни пытки не могли заставить его пересмотреть это убеждение в пользу ветхозаветного "око за око, зуб за зуб".
И только когда преступления РФ против украинцев приобрели ужасающий масштаб и размах, а голос совести не позволял отсиживаться дома, он понял, что путинский режим не оставил иной возможности помимо вооружённого сопротивления. Убивать убийц, чтобы они не могли убить ещё больше. Так он объяснил свой выбор, решив присоединиться к бойцам российского сопротивления. И, тем не менее, в одном из последних интервью он говорил, что убийству противника всегда предпочтёт брать его в плен. Поэтому он выбрал своим позывным "Ганди".
Если столь последовательные, как Ильдар, пацифисты решаются взять в руки оружие, чтобы бороться с российской властью, то в её действиях есть фатальный изъян. Это несложное умозаключение могло бы повлиять на принимающих неверные решения при наличии в их рядах людей, способных мыслить рационально.
Ильдар не был ни политическим мыслителем, ни талантливым организатором, зато он обладал довольно редким в амбициозной оппозиционной среде качеством - точностью самооценки.
После освобождения из заключения на него обрушились дни славы. Журналисты стремились взять у него интервью, организаторы митингов звали его на сцену, оппозиционные политики хотели видеть его в рядах своих объединений. Легко можно было обратить обрушившуюся славу в политический капитал, заседать в президиумах оппозиционных собраний, произносить речи, вести ютьюб-канал и ещё долго эксплуатировать потенциал былых достижений, как это годами делают оппозиционеры, чьи деяния несопоставимы с заслугами Ильдара. Однако Ильдар понимал, что это не его путь.
10 лет назад мы ездили на Майдан - туристами, любопытствующими, группой поддержки. Ильдар единственный из нас остался на передовой до победы.
В Москве на митингах кричали с трибуны: "Мы не уйдём!" Потом шли домой.
Ильдар не кричал. А если кричал, то его увозили в автозаке. Потому что "мы не уйдём" значит "мы остаёмся". Если после этого мы расходимся, значит мы солгали. А лгать нельзя.
Врать, обманывать, лгать, выкручиваться - нехорошо. Нехорошо, потому что, поступая так, мы нравственно слепнем и убиваем в себе человеческое. Становится очень трудно поверить, что кто-то рядом смог сохранить себя. Что можно не воровать, не холопствовать, не искать оправданий, не приспосабливаться; что можно - бесплатно, даром - бороться за права других, идя за это под пытки, под пули и на смерть. Что можно не врать.
Что можно быть человеком.
Среди нас ещё совсем недавно жил человек, прозванный за неумение лгать "Честным".
Его звали Ильдар Дадин.
Алекс Синодов