Соловей и Надеждин
Общего много.
Может быть, то, что высовываться или нет в общественное российское пространство можно только с разрешения администрации президента.
Профессорски-ученое поисхождение, далекое, по мысли той же АП, от чаяний большинства населения, т.н. "глубинного народа".
Поэтому не слишком опасная фактура в электоральной, да и любой другой общественной борьбе.
Кстати, от той же партии "Гражданская инициатива" уже выдвигалась более раскрученная фигура, чем Надеждин, - Ксения Собчак. И ничего страшного не произошло.
Так что для соблюдения антуража перед западными "полезными идиотами" может пригодиться. Да и перед своими z-патриотами тоже полезен: мобилизуйтесь, вон какая опасность есть!
Но есть и существенная разница.
Соловей поет одно и то же: Путин болен, умер, вместо него действуют двойники, всем правит ФСБ. То есть, граждане, от вас по-прежнему ничего не зависит, можете хихикать или гневно протестовать, по выбору. У себя в замкнутом пространстве, где удастся уединиться.
Надеждин тоже говорил не слишком последовательно, пускаемый на телеэкран, хотя от него, осколка демократов, можно было бы ждать и нечто внятное. Но тогда бы он не появлялся.
И вот теперь он вдруг набрал сто тысяч необходимых подписей, выступая ПРОТИВ войны. Его поддержали деятели оппозиции, которых в прекраснодушной вере в чистоту памфиловских риз не обвинишь. Причем сбор еще продолжается, и сам Надеждин хочет собрать 150 тысяч, чтобы при любом отсеянии осталось необходимое количество.
А если и соберет, то ведь все равно могут отсеять, а если все будут идеальными, то ведь найдут повод не вписать в бюллетень. А если впишут, то все равно посчитают по-памфиловски...
Главное не в этом: люди увидят, что их, поддерживающих требование МИРА, много. Могут подумать, сколько из тех сотен тысяч, которые кандидат ВОЙНЫ уже угробил, могли бы остаться живы и даже проголосовать против УБИЙСТВ.
Надеждин идет по грани, конечно, ему все это припомнят. Но и не забудут обещания: первым же указом после вступления в должность объявить свободу политзаключенным. А это, вместе с их родственникаи, друзьями и единомышленниками, тоже большие тысячи.
Соловей поет, убаюкивает, навевает сны.
Надеждин дает надежду.
Может быть, то, что высовываться или нет в общественное российское пространство можно только с разрешения администрации президента.
Профессорски-ученое поисхождение, далекое, по мысли той же АП, от чаяний большинства населения, т.н. "глубинного народа".
Поэтому не слишком опасная фактура в электоральной, да и любой другой общественной борьбе.
Кстати, от той же партии "Гражданская инициатива" уже выдвигалась более раскрученная фигура, чем Надеждин, - Ксения Собчак. И ничего страшного не произошло.
Так что для соблюдения антуража перед западными "полезными идиотами" может пригодиться. Да и перед своими z-патриотами тоже полезен: мобилизуйтесь, вон какая опасность есть!
Но есть и существенная разница.
Соловей поет одно и то же: Путин болен, умер, вместо него действуют двойники, всем правит ФСБ. То есть, граждане, от вас по-прежнему ничего не зависит, можете хихикать или гневно протестовать, по выбору. У себя в замкнутом пространстве, где удастся уединиться.
Надеждин тоже говорил не слишком последовательно, пускаемый на телеэкран, хотя от него, осколка демократов, можно было бы ждать и нечто внятное. Но тогда бы он не появлялся.
И вот теперь он вдруг набрал сто тысяч необходимых подписей, выступая ПРОТИВ войны. Его поддержали деятели оппозиции, которых в прекраснодушной вере в чистоту памфиловских риз не обвинишь. Причем сбор еще продолжается, и сам Надеждин хочет собрать 150 тысяч, чтобы при любом отсеянии осталось необходимое количество.
А если и соберет, то ведь все равно могут отсеять, а если все будут идеальными, то ведь найдут повод не вписать в бюллетень. А если впишут, то все равно посчитают по-памфиловски...
Главное не в этом: люди увидят, что их, поддерживающих требование МИРА, много. Могут подумать, сколько из тех сотен тысяч, которые кандидат ВОЙНЫ уже угробил, могли бы остаться живы и даже проголосовать против УБИЙСТВ.
Надеждин идет по грани, конечно, ему все это припомнят. Но и не забудут обещания: первым же указом после вступления в должность объявить свободу политзаключенным. А это, вместе с их родственникаи, друзьями и единомышленниками, тоже большие тысячи.
Соловей поет, убаюкивает, навевает сны.
Надеждин дает надежду.