-311. Крым, день 0.
Чайки - точные как Том Йорк.
Еще с Белого помню чаек как мерзких, крикливых и дерзких птиц, разной степени помоечности. Здесь же стая чаек сопровождает паром и я вижу четкий изгиб клюва, анатомически выверенное крыло, вижу как чайка перед тем как сесть на воду, парит над волной сантиметрах в двух, и садится полностью гася скорость в точное место в точное время.
В ушах играет Radiohead (как же долго я до него шел) и Uchpochmack (как же порой мало я вслушиваюсь в текст любимых песен).
Время сжигать мосты.
Время искать ответ
и менять сгоревшие лампочки...
Наконец-то снова хочется писать - рвано, для себя, не развивая и не разжовывая внутренние логические цепочки.
В Керчи видел:
Мальчики, мальчики из фильмов Гайдая, из текстов Катаева, правильные мальчики-романтики, такие физики-лирики.
- Я люблю два города, - нависает над собеседником один, и выделяет слово "люблю" нажимом, полным тайного значения и смысла, - мой родной Петербург (невыразимая нежность) и Севастополь. Люблю. Бес-ко-неч-но.
Москву я люблю не так сильно. Правильнее будет сказать, что Москву я люблю несколько иначе.
Он говорит именно так, речь правильная, протяжная, литературная, с интонационными паузами, которые не выделишь в печатном тексте. Весь диалог проходит тихо, но без визуального контакта, один следит за дорогой, один - за внутренним миром.
- ...Хотя должен тебе сказать, что увидеть Москву из самолета было неожиданно приятно. Как увидеть из окна что-то очень (нажим, затем еле заметная пауза, после чего интонационно выделяется значимое завершение) … любимое.
Лицо второго озаряется изнутри пониманием, он кивает с улыбкой и полувопросительно говорит:
- Паутинка...
Первый утвердительно выдыхает:
- Паутинка.
...
Кажется я вновь влюбляюсь в место. Не в город даже, а в саму местность.
Девушки в маршрутке:
- Когда же мы уже поедем? Кучер, где же вы, дяденька кучер?..
Крым. Нежность, разлитая солнцем.
Я маленький человек,
мне нужно куда-то плыть.
Мне нужен какой-то свет,
Чтоб видеть хотя бы сны.