Инночка.
К сожалению, не могу достать информацию с первоисточников, поэтому буду вспоминать по памяти. Всё, что я запомнила будучи маленьким ребёнком. Тогда я запоминала лучше, чем сейчас.
Инночка была старшим ребёнком в семье. Подсознание посылает мне смутные воспоминания о старшем брате, но я никогда его не видела. А вот Инночку и её младшую сестру Аню знала лично. Мне тогда было лет 5, Ане было 7, она уже ходила в школу, Инночке лет 16-18. Наши матери очень тесно общались, мы часто оставались ночевать у них дома. Я помню, у Ани была шикарная коллекция игрушечных машинок, но мне не разрешали с ними играть.
Они были очень разные. Аня напоминала мальчишку, не смотря на то, что у неё была длинная русая коса. Была не очень складной, любила футбол, машинки, собирать и разбирать различную технику. Инночка была хрупкой, тёмненькой и...неуловимой.
Помню, мы играли с Анькой на подоконнике и она заметила в окне сестру. Наши мамы вдруг всполошились, быстренько оделись и убежали на улицу. Вернулись они без Инночки, не догнали. Моя мама ещё посмеивалась и приговаривала: "Идёт, капюшоном закрылась, словно Мата Хари". Когда я спросила маму, а кто такая Мата Хари, она отмахнулась: "Так, шпионка одна".
Второй раз, мне удалось разглядеть Инночку поближе. Не помню, сколько прошло времени - год или два. А может и месяц. Как-то, я пришла с улицы, а мамы дома не оказалось. Меня увидела соседка напротив и пригласила к себе, подождать. Это была Валентина, бывшая балерина. Правда, на тот момент от балетного прошлого оставались только её рассказы. Валя была в вечном запое. Она усадила меня на кухне и к ней кто-то постучал. Это оказалась Инночка, она была с друзьями. Они о чём-то разговаривали какое-то время, а потом Инночка прошла на кухню. Она была приятной девушкой, даже по моему со мной посюсюкалась. Потом она разожгла газовую плиту, достала ложку и что-то на неё высыпала, затем ещё что-то добавила и ещё, а после, стала это разогревать. Трясущиеся руки, худое измождённое лицо, это всё, что я помню. Больше я Инночку не видела.
Её поймали и посадили. Мама рассказывала, что там она стала активисткой, то ли пела в местных кружках, то ли выступала в импровизированных представлениях. После вышла, вроде бы успела родить и снова сесть.
Почему-то, память подкидывает мне ещё одно воспоминание. Инночка стоит на остановке, на голове кепка, держит за руку малыша. Всё такая же хрупкая и приятная, только на лице написан весь пройденный ею путь.
Инночка была старшим ребёнком в семье. Подсознание посылает мне смутные воспоминания о старшем брате, но я никогда его не видела. А вот Инночку и её младшую сестру Аню знала лично. Мне тогда было лет 5, Ане было 7, она уже ходила в школу, Инночке лет 16-18. Наши матери очень тесно общались, мы часто оставались ночевать у них дома. Я помню, у Ани была шикарная коллекция игрушечных машинок, но мне не разрешали с ними играть.
Они были очень разные. Аня напоминала мальчишку, не смотря на то, что у неё была длинная русая коса. Была не очень складной, любила футбол, машинки, собирать и разбирать различную технику. Инночка была хрупкой, тёмненькой и...неуловимой.
Помню, мы играли с Анькой на подоконнике и она заметила в окне сестру. Наши мамы вдруг всполошились, быстренько оделись и убежали на улицу. Вернулись они без Инночки, не догнали. Моя мама ещё посмеивалась и приговаривала: "Идёт, капюшоном закрылась, словно Мата Хари". Когда я спросила маму, а кто такая Мата Хари, она отмахнулась: "Так, шпионка одна".
Второй раз, мне удалось разглядеть Инночку поближе. Не помню, сколько прошло времени - год или два. А может и месяц. Как-то, я пришла с улицы, а мамы дома не оказалось. Меня увидела соседка напротив и пригласила к себе, подождать. Это была Валентина, бывшая балерина. Правда, на тот момент от балетного прошлого оставались только её рассказы. Валя была в вечном запое. Она усадила меня на кухне и к ней кто-то постучал. Это оказалась Инночка, она была с друзьями. Они о чём-то разговаривали какое-то время, а потом Инночка прошла на кухню. Она была приятной девушкой, даже по моему со мной посюсюкалась. Потом она разожгла газовую плиту, достала ложку и что-то на неё высыпала, затем ещё что-то добавила и ещё, а после, стала это разогревать. Трясущиеся руки, худое измождённое лицо, это всё, что я помню. Больше я Инночку не видела.
Её поймали и посадили. Мама рассказывала, что там она стала активисткой, то ли пела в местных кружках, то ли выступала в импровизированных представлениях. После вышла, вроде бы успела родить и снова сесть.
Почему-то, память подкидывает мне ещё одно воспоминание. Инночка стоит на остановке, на голове кепка, держит за руку малыша. Всё такая же хрупкая и приятная, только на лице написан весь пройденный ею путь.