«родина честных людей»
спокоен город и спокойно творятся дела в нем, безмятежен январский воздух, размерены движения птиц и животных. Бесчисленное число лиц сплетаются в шеренгу новая асана для Белоруссии очередь. Нет больше у меня ничего кроме созерцания, я участвую в этой игре, но я не до конца беспристрастна. Была бы если бы так и не писала бы вовсе, а раз пишу, значит волнует.
Город наполнен людьми и их негодованием,протеворечивы желания горожан,скопищем,улеем жужжат, бросаются с места на места, из очереди в очередь, тут стоял не хватило, побежал, стал рядышком, нахохлился воробьем в ожидании, и только крик продавца _Молока больше нет_ как мальчишка рогаткой спугнет, заставит встрепенуться и лететь, зорко всматриваясь в прилавки. Вереницы караванов пересекают пустыни, движутся, неся свои скарбы на продажу кочевники. Застывшие караванщики, умершие змеи очередей наполнили страну.
Много чудес, множество граней преломляет свет жизни этого места, тут и спокойствие размеренной жизни, неспешное созерцание неба и почвы, и бесчисленное количество длинноногих красавиц с оленьими глазами, обвивающими волосатых мужчин, с трудом говорящих по-русски. Нет осуждений, есть созерцание каждые берет столько сколько сможет унести, но порой алчность берет верх, и тогда прогибаются спины, и морщины горестные такие, остаются на лице.
Upgrade Буркина Фасо, и получились мы тоже честные и в большинстве своем нищие, мы не хотим знать, как живет цивилизованная Европа -они бездушные, черствые капиталисты и точка. И наши мечты сбываются, мысли материальны, мы все глубже погружаемся в атмосферу СССР\Эпо́ха застоя.
есть те, кто имеет все и может не думать о цене молока и о его наличии, чего уж там молока о наличии всего сущего может не думать, но часто со стороны для таких как я простых людей это что-то сродни пира во время чумы.
обеспокоенная задумчивость тем, что вот и это моя жизнь.
Город наполнен людьми и их негодованием,протеворечивы желания горожан,скопищем,улеем жужжат, бросаются с места на места, из очереди в очередь, тут стоял не хватило, побежал, стал рядышком, нахохлился воробьем в ожидании, и только крик продавца _Молока больше нет_ как мальчишка рогаткой спугнет, заставит встрепенуться и лететь, зорко всматриваясь в прилавки. Вереницы караванов пересекают пустыни, движутся, неся свои скарбы на продажу кочевники. Застывшие караванщики, умершие змеи очередей наполнили страну.
Много чудес, множество граней преломляет свет жизни этого места, тут и спокойствие размеренной жизни, неспешное созерцание неба и почвы, и бесчисленное количество длинноногих красавиц с оленьими глазами, обвивающими волосатых мужчин, с трудом говорящих по-русски. Нет осуждений, есть созерцание каждые берет столько сколько сможет унести, но порой алчность берет верх, и тогда прогибаются спины, и морщины горестные такие, остаются на лице.
Upgrade Буркина Фасо, и получились мы тоже честные и в большинстве своем нищие, мы не хотим знать, как живет цивилизованная Европа -они бездушные, черствые капиталисты и точка. И наши мечты сбываются, мысли материальны, мы все глубже погружаемся в атмосферу СССР\Эпо́ха застоя.
есть те, кто имеет все и может не думать о цене молока и о его наличии, чего уж там молока о наличии всего сущего может не думать, но часто со стороны для таких как я простых людей это что-то сродни пира во время чумы.
обеспокоенная задумчивость тем, что вот и это моя жизнь.