СТАРЫЕ ПИСЬМА
Я разбирала вещи в квартире, в которой прошло мое детство и большая часть моей жизни.
Разбирая очередной угол с книжками, мои пальцы нащупали пакет. Я раскрыла его и увидела письма: пожелтевшие конверты, присланные мне из Красноярска.
Аня Вяткина появилась у нас во втором классе. Не знаю, по какой причине она оказалась в Москве, но ее родители почему-то жили прямо в школе, в школьной пристройке.
Я часто ходила к Ане в гости, где мы играли. Я запомнила, что в коридоре все время горела лампа без плафона. Помню, что ее нельзя было выключить.
Я уже не помню, во что именно мы играли, но в душе осталось ощущение Ани. Просто когда я ее вспоминаю, мне хорошо от этого.
Через год она уехала, и мы еще лет пять переписывались, потом мы с родителями переехали в другой дом и помню, что отправила ей фотографию и уже не получила ответа. Я тогда подумала, что фотографии нельзя отправлять по почте. Что дело все в этом.
Я жадно перечитывала одно за другим письма из пожелтевших конвертов.
Аня писала о книгах, которые она читала. Она любила приключения и путешествия у Дюма. Писала о котенке Тимофее, у которого на лапах были светлые пятнышки от краски, случайно пролившейся на него, когда мама красила волосы. Писала про музыкальную школу, что она учится играть на фортепьяно, и что очень хочет научиться рисовать, про то, что в марте в Красноярске еще очень холодно. А еще она писала про космос, ее волновало, что день на Луне длиннее нашего, и что, когда нам будет по пятнадцать, то на Марс полетит экспедиция, и что в 2000 году нам будет по 21, и мы, возможно, тоже полетим на Марс. Конечно, ей не хотелось покидать Родину, и в тоже время на Марсе побывать было интересно. А еще она собирала, как и я, календарики, и я, судя по ее письмам, ей их отправляла.
Я читала и думала, что больше всего на свете люблю путешествия, а на балконе у меня стоит телескоп, а еще я очень хотела научиться играть на фортепьяно, но меня не взяли в музыкальную школу. А еще в детстве у меня жила кошка, которую я очень любила. И эта была третья кошка, которую я принесла домой и мама оставила, а не унесла жить на территорию предприятия.
И мне захотелось найти Аню. Я вдруг поняла, что она мне очень близка. Поэтому было грустно, что она уехала. Конечно, в 9 лет я вряд ли понимала про родство душ, но я это точно чувствовала.
Почувствовала и теперь, снова перечитывая ее письма.
На Марс мы так и не полетели, а здание школы снесли. Значит больше нет того коридора с лампой без плафона, которая не выключалась. Нашей с Аней учительницы и некоторых одноклассников уже нет в живых. На месте старого здания построили новое, а школьные годы остались в памяти и на цветных групповых фотографиях, с которых смотрят ровесники моих собственных детей.
А вдруг Аня снова найдется, и вдруг в наших нынешних мирах окажется что-то общее...
Ани нет в социальных сетях. Во всяком случае, я не нашла. Да и фамилия у нее может быть уже другая, и жить она может совсем в другом городе.
Но если вдруг, вы случайно услышите про Аню Вяткину из Красноярска, вы ей обязательно расскажите, что я ее ищу, потому что я буду очень ждать.
Разбирая очередной угол с книжками, мои пальцы нащупали пакет. Я раскрыла его и увидела письма: пожелтевшие конверты, присланные мне из Красноярска.
Аня Вяткина появилась у нас во втором классе. Не знаю, по какой причине она оказалась в Москве, но ее родители почему-то жили прямо в школе, в школьной пристройке.
Я часто ходила к Ане в гости, где мы играли. Я запомнила, что в коридоре все время горела лампа без плафона. Помню, что ее нельзя было выключить.
Я уже не помню, во что именно мы играли, но в душе осталось ощущение Ани. Просто когда я ее вспоминаю, мне хорошо от этого.
Через год она уехала, и мы еще лет пять переписывались, потом мы с родителями переехали в другой дом и помню, что отправила ей фотографию и уже не получила ответа. Я тогда подумала, что фотографии нельзя отправлять по почте. Что дело все в этом.
Я жадно перечитывала одно за другим письма из пожелтевших конвертов.
Аня писала о книгах, которые она читала. Она любила приключения и путешествия у Дюма. Писала о котенке Тимофее, у которого на лапах были светлые пятнышки от краски, случайно пролившейся на него, когда мама красила волосы. Писала про музыкальную школу, что она учится играть на фортепьяно, и что очень хочет научиться рисовать, про то, что в марте в Красноярске еще очень холодно. А еще она писала про космос, ее волновало, что день на Луне длиннее нашего, и что, когда нам будет по пятнадцать, то на Марс полетит экспедиция, и что в 2000 году нам будет по 21, и мы, возможно, тоже полетим на Марс. Конечно, ей не хотелось покидать Родину, и в тоже время на Марсе побывать было интересно. А еще она собирала, как и я, календарики, и я, судя по ее письмам, ей их отправляла.
Я читала и думала, что больше всего на свете люблю путешествия, а на балконе у меня стоит телескоп, а еще я очень хотела научиться играть на фортепьяно, но меня не взяли в музыкальную школу. А еще в детстве у меня жила кошка, которую я очень любила. И эта была третья кошка, которую я принесла домой и мама оставила, а не унесла жить на территорию предприятия.
И мне захотелось найти Аню. Я вдруг поняла, что она мне очень близка. Поэтому было грустно, что она уехала. Конечно, в 9 лет я вряд ли понимала про родство душ, но я это точно чувствовала.
Почувствовала и теперь, снова перечитывая ее письма.
На Марс мы так и не полетели, а здание школы снесли. Значит больше нет того коридора с лампой без плафона, которая не выключалась. Нашей с Аней учительницы и некоторых одноклассников уже нет в живых. На месте старого здания построили новое, а школьные годы остались в памяти и на цветных групповых фотографиях, с которых смотрят ровесники моих собственных детей.
А вдруг Аня снова найдется, и вдруг в наших нынешних мирах окажется что-то общее...
Ани нет в социальных сетях. Во всяком случае, я не нашла. Да и фамилия у нее может быть уже другая, и жить она может совсем в другом городе.
Но если вдруг, вы случайно услышите про Аню Вяткину из Красноярска, вы ей обязательно расскажите, что я ее ищу, потому что я буду очень ждать.