Зимняя сказка молчания от Наринэ Абгарян.
Оригинал взят у greenarine в post
На перевал зима наступает разом, нахрапом, не предупреждая и не щадя, выключая звуки и стирая цвета. Словно не было вчерашнего ноября с его голубовато-пыльными ягодами тёрна, с перезрелым шиповником - шкурка треснула, обнажив ватную мякоть и острые косточки, с запахом забродившего вина - сейчас оно колючее, сладко-шипучее, а к середине декабря нальётся вкусом, заматереет, подёрнется терпкостью и кислинкой, будет переливаться в бокале обманчивой лёгкостью. Кто пил, тот знает цену этой лёгкости - перебрал хоть немного - и спишь беспробудным каменным сном до утра.
Когда на перевал приходит зима, у людей на какое-то время заканчиваются слова. Это благословенная и целительная немота - молчи, смотри в окно, привыкай к себе. Нет ничего такого, что бы укрыло и защитило от себя - ни суетливой осенней шелухи, ни летних скоротечных дождей, ни весеннего щебета птиц. Ты и ты.
Там, за ледяными плечами перевала - поморы-великане, их уже мало, но они есть - суровые, неприступные люди-камни. Каждый - частичка твоего сердца, каждый - толика твоей души. Пройдет не одна лавина, пока снова откроется тропа, ведущая туда. А пока - так. Без связи извне, в снежном мороке, в оглушительной, всесильной, мерцающей тишине.
Когда на перевал приходит зима, она первым делом достаёт игрушки из рукава. Вденет суровую нитку, повесит на еловую ветку, зажжёт огни. Любуйся и наматывай на палец дни: Анну Тёмную - в час битвы страшных сил с Божиим светом, настороженно-молчаливые Емельяны Перезимники, крик рожениц в Бабьи каши, ряженые многоликие Колядки, гоняющий ведьм Афанасий Ломонос, сшибающий рог Зимы Онисим-овчар, Фарисеева седмица, неделя Страшного суда…
Набрал полную грудь воздуха, нырнул, словно рухнул, в страну трёхглавых змиев и жар-птиц, болотников и болотниц, серых волков и премудрых девиц. Хватило бы дыхания выплыть.
А дальше сам, сам. По робкой наледи, на спине сом-рыбы, по блеклому следу одинокой звезды - туда, где зима плетёт свои синие кружева. Где свернувшись калачиком, спит детвора. Где армянская бабушка поёт «Оровел», а русская заговаривает сны на воде и молится на пустую нишу в стене. Запомнить всё, что расскажут твои мертвецы, потому что говорить они умеют только снежными ночами. Предки-поморы это точно знали, они их ждали, разводили огонь в печи, оставляли немного еды - на случай, если они голодны, и стакан морошковой настойки - если захочется пить. Главное не шуметь и не мельтешить. Закрой глаза, слушай. Молчи. Зима - время тех, кто ушёл.
На перевал зима наступает разом, нахрапом, не предупреждая и не щадя, выключая звуки и стирая цвета. Словно не было вчерашнего ноября с его голубовато-пыльными ягодами тёрна, с перезрелым шиповником - шкурка треснула, обнажив ватную мякоть и острые косточки, с запахом забродившего вина - сейчас оно колючее, сладко-шипучее, а к середине декабря нальётся вкусом, заматереет, подёрнется терпкостью и кислинкой, будет переливаться в бокале обманчивой лёгкостью. Кто пил, тот знает цену этой лёгкости - перебрал хоть немного - и спишь беспробудным каменным сном до утра.
Когда на перевал приходит зима, у людей на какое-то время заканчиваются слова. Это благословенная и целительная немота - молчи, смотри в окно, привыкай к себе. Нет ничего такого, что бы укрыло и защитило от себя - ни суетливой осенней шелухи, ни летних скоротечных дождей, ни весеннего щебета птиц. Ты и ты.
Там, за ледяными плечами перевала - поморы-великане, их уже мало, но они есть - суровые, неприступные люди-камни. Каждый - частичка твоего сердца, каждый - толика твоей души. Пройдет не одна лавина, пока снова откроется тропа, ведущая туда. А пока - так. Без связи извне, в снежном мороке, в оглушительной, всесильной, мерцающей тишине.
Когда на перевал приходит зима, она первым делом достаёт игрушки из рукава. Вденет суровую нитку, повесит на еловую ветку, зажжёт огни. Любуйся и наматывай на палец дни: Анну Тёмную - в час битвы страшных сил с Божиим светом, настороженно-молчаливые Емельяны Перезимники, крик рожениц в Бабьи каши, ряженые многоликие Колядки, гоняющий ведьм Афанасий Ломонос, сшибающий рог Зимы Онисим-овчар, Фарисеева седмица, неделя Страшного суда…
Набрал полную грудь воздуха, нырнул, словно рухнул, в страну трёхглавых змиев и жар-птиц, болотников и болотниц, серых волков и премудрых девиц. Хватило бы дыхания выплыть.
А дальше сам, сам. По робкой наледи, на спине сом-рыбы, по блеклому следу одинокой звезды - туда, где зима плетёт свои синие кружева. Где свернувшись калачиком, спит детвора. Где армянская бабушка поёт «Оровел», а русская заговаривает сны на воде и молится на пустую нишу в стене. Запомнить всё, что расскажут твои мертвецы, потому что говорить они умеют только снежными ночами. Предки-поморы это точно знали, они их ждали, разводили огонь в печи, оставляли немного еды - на случай, если они голодны, и стакан морошковой настойки - если захочется пить. Главное не шуметь и не мельтешить. Закрой глаза, слушай. Молчи. Зима - время тех, кто ушёл.