Про науку сексологию
Весело жизнь у нас на пароходах некогда протекала.
Иной раз - просто обхохочешься!
Почему вспомнил? Так прочитал в воспоминаниях про профессора Игоря Кона, как впервые в СССР, по легенде, робко разрешили ранее крайне неодобряемую партией и правительством науку сексологию. На одном из совещаний в Минздраве директор питерского медицинского НИИ показал самодельную карту, сопроводив её странной ремаркой: "А вот так наши враги могут легко узнать, где куётся могучий атомный щит нашей Родины!".
Вскочил прикомандированный товарищ из органов и начал эту карту судорожно рассматривать. На его вопрос "Но вот как?" академик ответил: "Это приблизительная карта мест, откуда преимущественно к нам поступают молодые пациенты с тяжёлой импотенцией."
В КГБ призадумались, исследования эти ограниченно продолжить разрешили, но тут же строго засекретили и открыто публиковать эти данные строжайше запретили.
И вот примерно про такое мой старый рассказ.
ЧУШЬ СОБАЧЬЯ
Был у нас на пароходе матрос Генка. Хороший парень! Откуда-то он с Дальнего Востока был, на фабрике какой-то обогатительной работал. И вот пошёл в речные матросы. Почему в речные, если из Приморья? Оказывается, не прошёл в морские Генка медкомиссию. А в речные прошёл.
Всем хорош Генка! Только вот когда выпьет… Нет, не буянит он! Не хулиганит! Только иногда - как сидит за столом, бум - и мордой в миску. И спит. Или вышел пописать в воду с палубы… бум! И несём мы Генку в койку, а трапики узкие.
И не помнит потом ничего! То есть вообще ничего, что с ним тем вечером было. Такое у Генки, видать, свойство организма.
И вот, после такого Дня Рыбака, отпразднованного нами в посёлке, капитан ему и говорит:
- Геннадий! Спасибо тебе! Не посрамил вчера ты честь парохода! Не стыдно нам за тебя! Гордимся тобой!
- А что такое, Петрович? Я вчерашний день плохо помню…
- Да в посёлок ты вчера ночью ходил! Всех, ребята говорят, шалав поселковых оприходовал! Молодец!
- Да врут ребята, Петрович! Не я это был! Чушь собачья!
- Как врут? И Ленка довольная по посёлку ходит, очень тебя хвалит! И Валька с рыбного цеха! Только вот после Вальки - поколись-ка ты от трипака на всякий случай. Мне больных на пароходе не надо!
- Да врут и Ленка, и Валька эта! Чушь собачья!
Пришли мы в посёлок этот только через полтора месяца. Капитан опять Генке:
- Геннадий! Что же ты такое натворил? Честь парохода на кону теперь!
- Что такое, Петрович?
- Так, говорят в посёлке, Ленка беременна! И Валька с рыбного цеха - тоже! И обе утверждают, что от тебя! Тут уж жениться точно придётся… вот на двух сразу нельзя, а на ком - сам выбирай.
- Чушь собачья, Петрович! Прикалываются они, дуры!
- А почему чушь?
- Так, Петрович… как бы это признаться… у меня после аффинажной линии и трезвым-то, считай, не стоит… а уж если выпил… просто чушь собачья! У нас у всех практически мужиков из цеха так, потому я и ушёл оттуда, как бы совсем не сдохнуть! И у меня - вообще теперь не конец, а просто чушь собачья!
Пароход сначала лёг с хохоту. Потом представили себя на месте Генки, холодок у всех по спине пробежал.
Генка с тех пор получил устойчивую кликуху «Чушь собачья». Но не обижался он на неё, весёлые и незлые ребята в ту навигацию у нас на пароходе собрались. Шутники! Даже если кому и не до шуток.