Дружба народов
Встали мы на ночёвку посередине реки, прямо на судовом ходу. Бросили оба якоря, закрепились и легли спать. А что, навигация ещё толком не началась, кому надо - объедет. Она-то не началась, родимая, а комары с мошкой уже начались вовсю: нельзя к берегу пристать, сожрут. Не знаю насчёт птиц и середины Днепра, но до середины Индигирки редкий комар в этом месте долетит, широкая она здесь, а уж из мошки - разве что мошкиный Линдберг какой-нибудь сподобится на такие геройские полёты.
Да и место такое прикольное, нелюдное. Посмотрел на карту: до ближайшего человеческого жилья от нас двести километров вниз по реке и сто пятьдесят вверх. Большая страна у нас, безусловно, но вот чтоб так - мало где найдёшь такую козырную точку, если захотел якорь бросить и отдохнуть от людей.
Тем более, рейс у нас непростой. Два странных персонажа у нас на борту: американец и кореянка. Первые, пожалуй, враждебные учёные, официально допущенные потихонечку какой год умирающей здесь советской властью в наши пограничные, несмотря на то, что до границы неделю плыви - не доплывёшь - края. Ну не любят эти вейсманисты-морганисты комаров с мошкой, чешутся потом они до крови и страдают! Да и мы тоже недолюбливаем этих кровососов, хотя и знаем, в отличие от империалистов, что чесаться - только самим хуже будет…
Послышалось мне спросонья что-то неправильное в абсолютной тишине, диссонанс в привычном шёпоте водных струй, нехотя вылез из спальника, откинул полог, набросил бушлат и выполз на палубу. Утро, туман, берега почти не видно. Но странные какие-то звуки с него доносятся, воет кто-то. Взял бинокль, пригляделся: и вдруг, в разрыве клочьев утреннего низового тумана - что-то синее мелькнуло. А этого цвета в природе не бывает здесь. Ещё раз посмотрел - остров у нас с правого борта, некому там быть, некому там звуки издавать и синим мелькать, не бывает такого.
Однако мелькает и издаёт. Разбудил Васильича-матроса, спустили лодку, поплыли к острову. Подплываем: ну ничего себе! Стоит на берегу человек в синей курточке легкомысленной, руками машет, кричать уже почти не может, охрип. И рожа у него такая… глаз не видно, всё заплыло от мошки, зрачки красные из щёлок проглядывают, и дымом сильно пахнет - долго же он у костра-дымника просидел…
Причалили, он к нам бросается, гладит нос лодки, плачет… И вдруг прохрипел: «Здравствуйте, товарищи! Мы есть чехи!». Мы сначала не поняли: «Кто?» - «Чехи!» - «Это в каком смысле?» - «Из Праги!».
Полный рататуй! Якутов знаем, русских знаем, эвенов, эвенков, юкагиров знаем. Чукча с Колымы тоже к нам забрести может, чисто случайно… Но вот чтобы так! Именно здесь, именно в этой точке Вселенной посапывает на борту американец Джон, который вообще-то шотландец, бормочет что-то во сне кореянка Янгсук, а якут Васильич и русский Дима, подплыв к безымянному острову посреди реки, встретили обезумевшего от насекомых охрипшего чеха Яцека? Ну не бывает такого!
Оказалось, бывает! На другом берегу острова причален, как выяснилось, полуспущенный надувной катамаран. Сидят у костра ещё два опухших чеха и один наш пацан-магаданец. Нас увидели - чуть не заплакали. Трое суток они на этом острове сидят уже, оказывается. Сплавляются в Чокурдах - первая в мире такая героическая попытка, вот же придурки-туристы! Налетели на топляк, срубили оба мотора, и основной и запасной. А ниже - перекат непростой, его без подруливания мотором не пройдёшь на этой резинке, это смерть без вопросов, даже им, малахольным, понятно.
Туры Хейердалы с Робертами Пири, блин! Семёны Дежневы, Иваны Ребровы! Дэвиды Ливингстоуны! Но ведь речка-то у нас - не Замбези, а у нас с Васильичем - не Стэнли фамилия!
Ладно, отвезли бедолаг на борт, покормили, уложили поспать без комаров. Пусть передохнут, намучались… Нашли мы кой-какие запчасти на борту, починил наш механик, татарин Валёк, Валиулла по паспорту, редуктор на их основном моторе. Второй был японский, у нас запчастей нет. Дал я им тогда скрепя сердце свой безотказный «Ветерок» - сколько ещё по дороге таких топляков, таких островов и таких перекатов, случись чего - спасёт их мой проверенный малыш, и объяснил магаданцу, у кого в посёлке его для меня оставить.
В общем, пришлось задержаться на сутки, помочь ребятам. Одно странным и неправильным мне показалось - Джон сильно возбухтел: «Мы теряем время! У нас график! Нечего со всякими чехами возиться! Вызовите им помощь по рации, они сами поплыли, пусть сидят на своём острове, крейзи еуропиан пипл, факинг буллшит!». Пришлось парню вежливо объяснить, что у нас так не принято. А если у него в Кембридже, штат Массачусетс, так принято, я его сейчас, при всей нашей замечательной старой дружбе, ссажу на остров, чтоб не мешал, и спокойно займусь выпиливанием шпонки для чешского винта. И вот, сколько буду её выпиливать, столько Джон в мошке там и сидеть будет. Потому что он, конечно, известный профессор у себя в научном мире; ну а я - начальник экспедиции здесь, а это значит, что мне на него глубоко в подобных ситуациях насрать, и у нас здесь принято так, и всегда так было, так есть и так, надеюсь, будет.
А помощь в эту точку неделю минимум плыть будет, да и чего её звать: мы уже здесь, и чехи здесь, и вообще - не согласен, езжай в Бостон в негритянское гетто, как в программе "Время" нам для обличения империализма показывали, и там повыдрючивайся, фул-профессор! Небось как водку жрать, а потом болеть целый рабочий день… Уж не знаю, где я и слова взял в своём английском скудном вокабуляре для подобного, но всё Джон понял и тут же затих, хотя и малость обиделся.
Отправили через сутки мужиков вниз по реке на их смешном, не для наших широт, резиновом катамаране. С двумя исправными моторами. С мясом и рыбой. Хлеба дали. Бензина им дали дополнительного про запас, репеллентов всяких.
Доплыли они нормально, как мне потом сказали, когда мотор забирал. Даже статьи какие-то про это написали, сильно прославились своим выдающимся героизмом на весь европейский мир. Но больше я их не видел и не слышал про них ничего и никогда, про туристов этих.
Подарили они нам чешские сувениры в благодарность: мне - бейсболку, а механику - значок с видом Праги. Значок механик Валёк потерял немедленно, там булавка слабая была; а бейсболку у меня через день ветром в шторм с головы в воду сдуло.
Но это совсем другая история. А вот пресловутая, так изъезженная всякой бездарной газетной пропагандой, «дружба народов» - почти всегда одна и та же история… разве что с вариациями.
Но и «ненависть между народами», как ни столкнёшься с ней, абсолютно та же история, только легче её смастерить, и вариаций гораздо меньше, и проще там всё намного...