“Борис Годунов” в Мариинском. 1 июля 2015
Пару раз за сезон случаются такие спектакли, что ужас-ужас. Причём если в одних случаях ужас пусть не ожидаемый, но предсказуемый, то в других он совершенно неожиданный. Наверное, и такое должно быть, чтобы поупражняться в остроумии и чтобы опера раем не казалась. Причем, "везёт" мне больше на русскую оперу: "Война и мир", "Золотой петушок", "Борис Годунов" вот. Правда, была и поразившая и проскрёбшая на сердце царапину "Царская невеста" в Концертном зале. Был и жуткий "Отелло" в Венской опере, даже воспоминания о котором вызывают содрогание, после которого я так ни разу и не решилась послушать эту оперу снова.
По-моему, я первый раз ушла, не дослушав и не досмотрев до конца.
И не то чтобы это был худший спектакль в моей жизни: видимо, я просто стала менее терпимой.
Я не большой поклонник музыки Мусоргского вообще и его опер в частности, но думала, что живой спектакль может изменить мои представления. (При моей-то любви к пушкинской драме). Если живой, то, возможно, и может...
Я оперу хожу слушать, и требования к визуализации музыки у меня минимальные: чтобы глаза не мешали ушам, чтобы не вызывало такого отвращения, что даже прекрасную музыку слушать невмоготу. В этом спектакле, несмотря на то, что ему 30 лет и он покрыт изрядным слоем пыли, все, что касается постановки, декораций, костюмов, грима и даже кастинга в плане попадания в образы - на мой взгляд, замечательно. То есть именно это пространство и время, именно этих героев, именно так одетых я ожидаю увидеть (причем уже порядком отравленная современными постановками, не очень и ожидаю). Варлаам поет: "Волоса рыжие", и - представляете? - Гришка действительно рыжий. Не лысый, не зелёный, не с ирокезом, а - рыжий! фантастика, да?!
[kcenya_hv1] Но вот слушать это было невозможно. Потому что я совершенно бескомпромиссно считаю, что если певец поёт непонятно, значит, он поёт плохо. В принципе, на этом можно было бы и закончить, поскольку это касалось практически всех, а опера - не сборник вокальных упражнений на отдельные звуки и вокализов.
По-настоящему понравился мне только Гришка-Скороходов. У него всё можно было разобрать, не было гнусаво-ноющих теноровых звуков, и, несмотря на не слишком гладкую кантилену и то, что сочности и выносливости голоса не хватает на целую оперу, он - молодец!
Екатерину Семенчук я до этого не слышала в спектаклях. Разобрать её можно было только изредка. Голос, на мой вкус, звучал резковато и с напряжением, не сказать, что летел в зал. Может, партия не её, может, еще сырая и не впетая. В общем, я не впечатлилась, хотя Марина Мнишек, мне кажется, вполне может произвести впечатление.
Годунов-Никитин и Пимен-Петренко - чего я уж никак не ожидала - не были похожи на себя: Никитин чуть больше, Петренко - чуть меньше. Несмотря на то, что Никитина я разбирала с трудом, а Петренко не всегда могла услышать, оба похрипывали, посипывали и покачивались, у меня сохранилось ощущение, что оба могут спеть свои партии если не блестяще, то ярко и выразительно.
Прикончил меня Шуйский-Гассиев: с него я твёрдо решила уйти после "польского" акта (еще надеялась на Мнишек-Семенчук). На его пении я подумала, что готова доплачивать процентов десять от стоимости билетов в фонд преждевременных пенсионеров мариинской оперы, чтобы они спокойно дожидались в труппе пенсии, и - боже упаси! - никогда не выходили петь на сцену.
Варлаам-Беззубенков, Мамка-Васильева и Фёдор-Екатерина Сергеева могли украсить вечер, но - не блеснули.
Павел Смелков творил что-то невообразимое: даже в те моменты, когда оркестр не грохотал безбожно медью и ударными, назвать звучавшее музыкой язык не повернется. Естественно, глушил почти всех.
Юродивого-Попова не дождались: я с упоением выпорхнула из зала, как только погас свет в польских хоромах, оценив всю прелесть лож. "Свободу попугаям!"
P.S. С другой стороны, из пяти мероприятий "Звёзд" только одно - провальное (уж не думаю, что что-нибудь невыносимое наваляют в "Парке" или Альбина Шагимуратова споёт так, что уши завянут). Этому можно порадоваться.