“Немецкий реквием” Брамса в Смольном соборе. 25 октября 2015
Я люблю “Немецкий реквием” за печаль и свет человеческой души, стремящейся к Богу. За надежду, данную в невыносимости безбожия. За обнажённую человечность, за обострённую сокровенность чувств. За прекрасную музыку.
Воскресный концерт в Смольном соборе стал неожиданной возможностью её расслышать. По атмосфере он напоминал рождественские концерты в американских и европейских церквях, как их часто показывают в кино: что-то такое знакомое, тёплое и вдохновенное. Без пафоса, присущего другим залам, другим дирижёрам, другим оркестрам, солистам и хорам. Он был бы так неуместен, что всё испортил бы.
Внятность голосов и групп инструментов, когда можно услышать каждую тему, когда они не сливаются в симфоническое нагромождение, в котором неумолимо тонут богатство, роскошь и тонкость музыки Брамса, а выпукло, выразительно и деликатно доносят каждую ноту, каждую фразу, создавая взмывающий бесконечностью музыкальный мир, была просто потрясающей. Видимо, она шла от ясности дирижёрской мысли. Спокойствие и умиротворённость, гармония и единство оркестра, хора и солистов - возможно, тоже во многом заслуга дирижёра Кая Мюллера, но и то, что все исполнители вдумчиво погружены в исполняемую музыку, было очевидно. Не было ни грохота ударных, ни воя басов (хотя и тех, и других в реквиеме предостаточно). Стройность и строгость, умеренность и естественность. На Denn alles Fleisch es ist wie Gras Никита задремал и сладко проспал до Ihr habt non Traurikgeit. Говорят, это хороший признак.
Чистота и прозрачность голосов солистов Александры Репиной (сопрано) и Антона Андреева (который был баритоном вместо баса) без дурных признаков русской оперной школы последних десятилетий меня очаровали пониманием музыки, манерой, стилем, вкусом, культурой исполнения. Я не знаю немецкого, но, на мой взгляд, и артикуляция была достойной.
Почти полтора часа пролетели на одном дыхании. Они и были дыханием, одним вдохом, глубоким и упоительным.