Пизда рулю дубль два.
Просто надо хотелось бы зафиксировать для истории уж, раз такие дела.
Если прикинуть на вскидку, пизда рулю настала числа так второго июля, когда я поехала к подруге на дачу и влила в себя коньяка ровно столько, чтобы в глазах видно было, как он во мне плещется и искрит. И тогда я решила, что на практику можно и подзабить, раз есть возможность поехать работать на Нашествие. Мало того, что Нашествие это Нашествие, так еще и денег поднять можно. Вот-с. И таким образом, я пьяная и веселая нетвердой рукой и размашистым почерком подписываю договор о работе на этом адовом фесте.
Дальше все завертелось - сборы, левые медкнижки, закупки еды, знакомства с людьми и вот мы уже и в автобусе.
А параллельно смешной человек с улыбчивыми глазами и смешными шутками участвует во всем этом беспределе, и в автобусе мы едем рядом, пьем пиво и мои ноги в ярко зеленых шароварах лежат у него на коленках. Ногти на ногах я накрасила ядреным синим лаком, который по цвету напоминает какой-нибудь загустевший тосол. Когда автобус потрясывает, он придерживает мои ноги и, может мне просто казалось так, периодически легко поглаживает. Совсем невзначай.
А за день до этого мы закупаем с собой продукты и всяческую ерунду в поездку, ребята издеваются надо мной в магазине. Мы не покупаем вафельный торт, о чем потом жалеем на Нашествии, потому что нас кормят как котят, возрастом не больше месяца. Человек с улыбчивыми глазами на прощание говорит дурацкое - А поцеловать?, а я, скорчив нелепую рожу, говорю, что на прощание не целуюсь, и скрываюсь в подъезде - завтра рано вставать. После этого думать о человеке я уже не прекращаю, кажется, хотя стараюсь держать себя в руках.
Мы приезжаем на Нашествие 7го числа, за день до начала фестиваля, как обслуживающий персонал. Наш супервайзер - старший брат моего бывшего одноклассника, ужасно на него похож, только раз в сто симпатичнее. Опытные друзья-приятели ставят палатку, я бесполезна в принципе. Овощимся до вечера, шатаемся, смотрим, ждем. К вечеру начинается коньячный ад, я пьяная и веселая, все потихоньку расходятся спать. Катя зовет продолжать пить в соседнюю палатку или куда-то на улицу, я сижу на матрасе рядом с человеком с улыбчивыми глазами, я не хочу идти, а он обнимает за ногу и не пускает идти. Я хочу остаться, но не могу остаться. Я высвобождаюсь с большой неохотой и иду пить коньяк на улицу. Недолго. Когда я ложусь спать, я так пьяна, что из-за неровностей земли под нашей палаткой, мне кажется, что я из нее утекаю. Или же утекаю вместе с ней.
8-9-10 июля, у меня в голове смешалась хронология событий этих дней, поэтому все и сразу. Льет дождь, мы по уши в грязи, в прихожей нашей палатки вода, поэтому там теперь лежат вещи на матрасе и пенке, а мы впятером становимся вдруг вшестером. Потому что и супервайзер спит теперь с нами в палатке. Мы допиваем привезенный коньяк, у нас потом появляется канистра коньячного спирта и пиво, купленное на отбитые за день чаевые. Мы голодные и уставшие, грязные, как черти, пьяные каждый вечер, а иногда и перед работой. Там смешной душ, мы моемся с Анькой вдвоем в одной кабинке, шторы ее раздувает, мы ржем, как сумасшедшие. Человек с веселыми глазами делает мне массаж ног, а потом и вообще массаж практически всего. Все, наверное, спят. Он смеется и говорит, что я странная, потому что допускаю к телу человека, которого знаю всего пару дней. Я расслаблена, я могу продаться за массаж в принципе, а за его массаж уже тем более, я отвечаю, что бывают разные ситуации. Он обнимает меня перед сном, я утыкаюсь носом в его грудь, мне почти нечем дышать, но я засыпаю до самого утра. С утра все веселятся, говорят, что мы милы и снимают на фотоаппарат, испытывая от этого столько эмоций, что можно было бы брать деньги за просмотр. Мы спим в обнимку каждый день просто так, потому что так почему-то происходит и потому что так спокойно спиться. Не мешает ни обилие людей в палатке, ни Фридрих, который разбрасывается руками во сне, ни кочки, которые все, кажется, собрались под нашей палаткой. Из концертов мне больше всего нравится Сплин, потому что Васильев божественен, а внутри у меня творится черт знает что. Закрывает фестиваль офигительно-красивый салют.
11го июля мы долго ждем, пока начальство посчитает деньги. У них долго получается недостача, а потом вдруг все сходится и даже идет в плюс. Мы едем на машине, а остальная орава людей на автобусе. Мы ждем у машины, загораем на пенках, все по очереди носим Катину шляпу, любой из нас мог бы быть американским фермером в ней. Потом купаемся в Волге, потом едем домой, по дороге купаемся еще где-то. Очень хочется спать, дремлю у него на плече. Он все время смешно делает - прикасается губами к волосам, но вроде и не целует, а для меня как будто целует. Крышу сносит совсем. На руке телефон блондинки, которая мне не нравится, я злюсь, нервничаю, но надеюсь, что все хорошо. Потому что все-таки для меня как будто целует.
Потом начинаются всякие странные поездки - Химки, Анина дача в Купавне, квартира его сестры в Пушкино, где мы кормим кота, пока она уехала. Мне хорошо и спокойно.Странно обо всем пытаться писать, все происходит быстро с космическими темпами.
В Химках все было решено и обговорено, можно сказать, что просто набросился и съел. Совсем всю целиком и полностью. На даче купались, много ели, парились в бане, сглаживали с Аней острые углы. В Пушкино овощились целыми днями, я ему готовила, курили кольян, он варил кофе, гуляли и разговаривали. Потом был феерический минет на крыше, я собой безумно горжусь, потому что это было реально круто.
А в августе этот чудо-юдо-рыба-кот сматывает на две недели в Крым, а когда приезжает - мой самолет наверное приземляется на две недели в Черногории. В сумме месяц получается. В ужасе представляю себе, как я буду скучать и волноваться. потому что сейчас я не вижу человека день и уже скучаю. Вот такая вот пизда рулю.
Если прикинуть на вскидку, пизда рулю настала числа так второго июля, когда я поехала к подруге на дачу и влила в себя коньяка ровно столько, чтобы в глазах видно было, как он во мне плещется и искрит. И тогда я решила, что на практику можно и подзабить, раз есть возможность поехать работать на Нашествие. Мало того, что Нашествие это Нашествие, так еще и денег поднять можно. Вот-с. И таким образом, я пьяная и веселая нетвердой рукой и размашистым почерком подписываю договор о работе на этом адовом фесте.
Дальше все завертелось - сборы, левые медкнижки, закупки еды, знакомства с людьми и вот мы уже и в автобусе.
А параллельно смешной человек с улыбчивыми глазами и смешными шутками участвует во всем этом беспределе, и в автобусе мы едем рядом, пьем пиво и мои ноги в ярко зеленых шароварах лежат у него на коленках. Ногти на ногах я накрасила ядреным синим лаком, который по цвету напоминает какой-нибудь загустевший тосол. Когда автобус потрясывает, он придерживает мои ноги и, может мне просто казалось так, периодически легко поглаживает. Совсем невзначай.
А за день до этого мы закупаем с собой продукты и всяческую ерунду в поездку, ребята издеваются надо мной в магазине. Мы не покупаем вафельный торт, о чем потом жалеем на Нашествии, потому что нас кормят как котят, возрастом не больше месяца. Человек с улыбчивыми глазами на прощание говорит дурацкое - А поцеловать?, а я, скорчив нелепую рожу, говорю, что на прощание не целуюсь, и скрываюсь в подъезде - завтра рано вставать. После этого думать о человеке я уже не прекращаю, кажется, хотя стараюсь держать себя в руках.
Мы приезжаем на Нашествие 7го числа, за день до начала фестиваля, как обслуживающий персонал. Наш супервайзер - старший брат моего бывшего одноклассника, ужасно на него похож, только раз в сто симпатичнее. Опытные друзья-приятели ставят палатку, я бесполезна в принципе. Овощимся до вечера, шатаемся, смотрим, ждем. К вечеру начинается коньячный ад, я пьяная и веселая, все потихоньку расходятся спать. Катя зовет продолжать пить в соседнюю палатку или куда-то на улицу, я сижу на матрасе рядом с человеком с улыбчивыми глазами, я не хочу идти, а он обнимает за ногу и не пускает идти. Я хочу остаться, но не могу остаться. Я высвобождаюсь с большой неохотой и иду пить коньяк на улицу. Недолго. Когда я ложусь спать, я так пьяна, что из-за неровностей земли под нашей палаткой, мне кажется, что я из нее утекаю. Или же утекаю вместе с ней.
8-9-10 июля, у меня в голове смешалась хронология событий этих дней, поэтому все и сразу. Льет дождь, мы по уши в грязи, в прихожей нашей палатки вода, поэтому там теперь лежат вещи на матрасе и пенке, а мы впятером становимся вдруг вшестером. Потому что и супервайзер спит теперь с нами в палатке. Мы допиваем привезенный коньяк, у нас потом появляется канистра коньячного спирта и пиво, купленное на отбитые за день чаевые. Мы голодные и уставшие, грязные, как черти, пьяные каждый вечер, а иногда и перед работой. Там смешной душ, мы моемся с Анькой вдвоем в одной кабинке, шторы ее раздувает, мы ржем, как сумасшедшие. Человек с веселыми глазами делает мне массаж ног, а потом и вообще массаж практически всего. Все, наверное, спят. Он смеется и говорит, что я странная, потому что допускаю к телу человека, которого знаю всего пару дней. Я расслаблена, я могу продаться за массаж в принципе, а за его массаж уже тем более, я отвечаю, что бывают разные ситуации. Он обнимает меня перед сном, я утыкаюсь носом в его грудь, мне почти нечем дышать, но я засыпаю до самого утра. С утра все веселятся, говорят, что мы милы и снимают на фотоаппарат, испытывая от этого столько эмоций, что можно было бы брать деньги за просмотр. Мы спим в обнимку каждый день просто так, потому что так почему-то происходит и потому что так спокойно спиться. Не мешает ни обилие людей в палатке, ни Фридрих, который разбрасывается руками во сне, ни кочки, которые все, кажется, собрались под нашей палаткой. Из концертов мне больше всего нравится Сплин, потому что Васильев божественен, а внутри у меня творится черт знает что. Закрывает фестиваль офигительно-красивый салют.
11го июля мы долго ждем, пока начальство посчитает деньги. У них долго получается недостача, а потом вдруг все сходится и даже идет в плюс. Мы едем на машине, а остальная орава людей на автобусе. Мы ждем у машины, загораем на пенках, все по очереди носим Катину шляпу, любой из нас мог бы быть американским фермером в ней. Потом купаемся в Волге, потом едем домой, по дороге купаемся еще где-то. Очень хочется спать, дремлю у него на плече. Он все время смешно делает - прикасается губами к волосам, но вроде и не целует, а для меня как будто целует. Крышу сносит совсем. На руке телефон блондинки, которая мне не нравится, я злюсь, нервничаю, но надеюсь, что все хорошо. Потому что все-таки для меня как будто целует.
Потом начинаются всякие странные поездки - Химки, Анина дача в Купавне, квартира его сестры в Пушкино, где мы кормим кота, пока она уехала. Мне хорошо и спокойно.Странно обо всем пытаться писать, все происходит быстро с космическими темпами.
В Химках все было решено и обговорено, можно сказать, что просто набросился и съел. Совсем всю целиком и полностью. На даче купались, много ели, парились в бане, сглаживали с Аней острые углы. В Пушкино овощились целыми днями, я ему готовила, курили кольян, он варил кофе, гуляли и разговаривали. Потом был феерический минет на крыше, я собой безумно горжусь, потому что это было реально круто.
А в августе этот чудо-юдо-рыба-кот сматывает на две недели в Крым, а когда приезжает - мой самолет наверное приземляется на две недели в Черногории. В сумме месяц получается. В ужасе представляю себе, как я буду скучать и волноваться. потому что сейчас я не вижу человека день и уже скучаю. Вот такая вот пизда рулю.