рождественское

[huti]

В рождественскую ночь: Во время перелета из Гонконга рядом со мной летела индонезийская семья. Пожилая мама, два сына и дочь. Над Вьетнамом, где-то ближе к Сайгону, два сына встали в проходе и начали вытаскивать маму из дальнего кресла, что у окна. Женщина задыхалась и странно кашляла, как будто всхлипывала. Дети подумали что она поперхнулась орешками, которые раздали бортпроводницы за полчаса до этого события. Дочь побежала к стюардам за помощью, те пришли с баллоном кислорода. Мама висела на плечах сыновей, лицо её было цвета сигаретного пепла. Дочь громко повторяла: оксиджен, оксиджен, окиджен... Стюарды положили маму на пол в районе аварийного прохода, предварительно удалив сидящих в удобном ряду в конец прохода, ближе к туалетам. Дочь встала на колени, и стала давать маме кислород. Сыновья стояли в проходе и смотрели, бортпроводники держали наготове еще один баллон. Я подумал: не переборщили бы они с кислородом в закрытом пространстве самолета. Пилот сделал объявление о том, что мы поворачиваем в сторону Хошимина для вынужденной посадки, из-за того, что одному из пассажиров срочно нужна помощь медиков. Самолет лег на крыло и стал плавно уходить с курса на Индонезию. Любопытные встали и те, кто мог видеть, тоже смотрели, что там такое происходит. Минут через пять один сыновей сказал что-то бортпроводнице, и вниз ушел второй баллон кислорода. Сыновья нагнулись и подняли свою сестру с маской на лице. Она была без чувств и заняла место мамы у окна. Потом бортпроводники собрали подушки у ближайших пассажиров, обложили ими сиденье у аварийного выхода. Сыновья опять опустились вниз и подняли, подхватив под плечи, мертвую маму с посеревшим почти до черноты лицом, поставив ее таким образом в полный рост в проходе. Челюсть мамы упала вниз, на лице мамы застыла печать отвращения ко всему происходящему. Дети посадили мертвую маму в кресло, обложив её подушками так, что осталось только лицо, которое стало видно в профиль с моего места. На голову мамы одели черную модную трикотажную шапку, которую дал один из пассажиров. Шапку надвинули на глаза, так, что остались видны только нос и открытый рот.
Стюардесса позвонила по внутренней связи пилотам, самолет выровнялся, и стал возвращаться на изначальный маршрут. Застывшая дочь с маской на лице зашевелилась, бортпроводник дал ей стакан воды. Все разошлись по местам, только один стюард остался стоять в проходе рядом с дочерью, сыновьями и мамой. С кухни в хвосте самолета потянуло запахом разогреваемой самолетной еды, через десять минут по рядам покатились телеги. Я выбрал омлет с брюссельской капустой, салат с оливками и кофе. Моя дочь у окна спала, я не стал её будить, как она и просила. Через два часа самолет приземлился, нам объявили, что будет небольшая задержка, к самолету подъехал автомобиль с синей мигалкой, на борт поднялся врач. Послушав немного тело мертвой, он сказал что-то вроде: хёрт аттак" сыновьям и уже, вернувшейся из обморока, дочери. Моя дочь проснулась, и мы стали готовиться к выходу из самолета. "Пока мы летели на борту умерла женщина" - сказал я ей. Когда мы проходили мимо умершей, дочь взглянула на темный каменный профиль мертвой, спросила меня: "Отчего она умерла?"
"Инфаркт." - ответил я. "Понятно." - сказала дочь, и мы прошли на выход.