Что делать, если вас двое, а Боливар один.
Фила я вписал сразу после того, как его выписали. Он провел больше месяца в спецлечебнице, страдая раздвоением личности и потерей памяти. Врачи не могли определить четко, является ли его заболевание классическим раздвоением или еще более классической шизофренией, а поэтому пичкали его чудесными препаратами, типа лаквэля, от которых Фил делался очень призрачным. Быстро смекнув, что жить в ладах с реальностью и лаквэлем одновременно не выйдет и надо выбирать что-то одно, он стал сплевывать утреннюю порцию хитрого нейролептика. Но и без этого реальность его задорно искрилась и преломлялась на солнце, значительно отличаясь от мировосприятия других людей.
В психушке я навещал его в дни посещения. Это было раз в неделю. Или два. Как получалось. Первый раз он меня не узнал, заявив, что у меня пидорская шляпа. Но визитам он всегда искренне радовался. Оно и понятно при таком ненасыщенном событиями течении времени. Между приемами лекарств и пищи, которая, к слову, была диетической настолько, что не всегда в ней попадалась и соль, можно было покурить или почитать. Или понаблюдать за остальными аборигенами. Читать Фил не мог, так как левомепромазин и еще кое-какие антипсихотические препараты сильно раскачивали строчки. Сигарет ему я, как и другие его посетители, все время забывали принести.
Как-то я приволок ему книжку комиксов. Медсестра спросила, с сомнением досматривая принесенные мною вещи:
- А доктор разрешил?
- Доктор не то что одобрил! Он сказал, пациенту на пользу любимые в прошлом вещи, - бодро заверил ее я. - Это поможет ему вспомнить все.
Это оказалась «Черная дыра» - комикс, который депрессивностью своей мог тягаться только со своей же психоделичностью. Я прочитал этот графический роман несколько позже, когда Фил уже выписался из больницы и жил у нас. Сильно удивился, что его не задержали в лечебнице еще на месяц. Вторая книга комиксов, которую я ему передал, была «Песочный человек» Нила Геймана. Не щадил я пацана.
Пацан, тем временем, лежал там, в одной палате с Элвисом и отмазывающимися от тюрьмы уркаганами. По вечерам они смотрели «Сумерки», и им нравилось. Днем показывал па балерун, блиставший некогда своими талантами на подмостках, а нынче старческим маразмом в палатах. Это всегда заканчивалось одинаково - падением и судорогами. Кататоники с восковой ригидностью конечностей помогали скрасить будни, принимая задаваемые, часто нелепые и похабные позы. Но лишь на несколько минут.
Попал Фил в это заведение следующим образом. У него была девочка, роман с которой получил развитие в ее квартире, где они стали совместно вить и наполнять розовым уютом семейное гнездышко. Фил играл в X-Box, а девочка в Варкрафт. Фил покупал журналы Maxim за позапрошлый месяц со скидкой в 30 процентов для себя, а журнал «Вяжем вместе» для девочки.
Отлучившись как-то из города, чтобы навестить маму, больную раком, он вернулся, и в своей постели, помимо своей девочки обнаружил незнакомого ранее молодого человека. Прямо на том месте, где должен был лежать Фил. Делающего все то, что должен был делать Фил. В результате очевидного развития событий наш герой попал в больницу с сотрясением. Потом к нему пришла его - хотя какая уже его! - девочка и сказала, что гнездышко вить больше не надо. Прозрачно намекнула, что «Вяжем вместе» уже покупать не стоит.
Потрясенный событиями, он много пил, курил, гонялся с сувенирной катаной за бойфрендами бывшей и занимался всякими прочими нецеломудренными вещами, которыми все занимаются в такие периоды жизни.
А потом, как-то осенью пошел и утопился в канале. Вернее, часть его перелезла через ограждения и прыгнула, утащив на дно Обводного канала все неурядицы и невзгоды. И остался Фил, чистый, как лист бумаги. Беда оказалась в том, что вместе с проблемами утонула и львиная доля воспоминаний за последние несколько лет. Было счастливо, но тупо. Так он бродил по городу пару дней, пока его не подобрала полиция и не сдала, куда следует.
Как бы то ни было, делать ему в психушке было совершенно нечего. Соврав врачам, что вспомнил все и самочувствие лучше не бывает, Фил выписался на волю. Я вписал его в квартиру, в ту самую проходную комнату. Незадолго до этого Зомби-Бой освободил ее, уехал покорять другой город. Первым делом я показал ему фильм «Вспомнить все». Ремейк с Колином Фарреллом. Оригинал, с Шварценеггером, он и так помнил.
В психушке я навещал его в дни посещения. Это было раз в неделю. Или два. Как получалось. Первый раз он меня не узнал, заявив, что у меня пидорская шляпа. Но визитам он всегда искренне радовался. Оно и понятно при таком ненасыщенном событиями течении времени. Между приемами лекарств и пищи, которая, к слову, была диетической настолько, что не всегда в ней попадалась и соль, можно было покурить или почитать. Или понаблюдать за остальными аборигенами. Читать Фил не мог, так как левомепромазин и еще кое-какие антипсихотические препараты сильно раскачивали строчки. Сигарет ему я, как и другие его посетители, все время забывали принести.
Как-то я приволок ему книжку комиксов. Медсестра спросила, с сомнением досматривая принесенные мною вещи:
- А доктор разрешил?
- Доктор не то что одобрил! Он сказал, пациенту на пользу любимые в прошлом вещи, - бодро заверил ее я. - Это поможет ему вспомнить все.
Это оказалась «Черная дыра» - комикс, который депрессивностью своей мог тягаться только со своей же психоделичностью. Я прочитал этот графический роман несколько позже, когда Фил уже выписался из больницы и жил у нас. Сильно удивился, что его не задержали в лечебнице еще на месяц. Вторая книга комиксов, которую я ему передал, была «Песочный человек» Нила Геймана. Не щадил я пацана.
Пацан, тем временем, лежал там, в одной палате с Элвисом и отмазывающимися от тюрьмы уркаганами. По вечерам они смотрели «Сумерки», и им нравилось. Днем показывал па балерун, блиставший некогда своими талантами на подмостках, а нынче старческим маразмом в палатах. Это всегда заканчивалось одинаково - падением и судорогами. Кататоники с восковой ригидностью конечностей помогали скрасить будни, принимая задаваемые, часто нелепые и похабные позы. Но лишь на несколько минут.
Попал Фил в это заведение следующим образом. У него была девочка, роман с которой получил развитие в ее квартире, где они стали совместно вить и наполнять розовым уютом семейное гнездышко. Фил играл в X-Box, а девочка в Варкрафт. Фил покупал журналы Maxim за позапрошлый месяц со скидкой в 30 процентов для себя, а журнал «Вяжем вместе» для девочки.
Отлучившись как-то из города, чтобы навестить маму, больную раком, он вернулся, и в своей постели, помимо своей девочки обнаружил незнакомого ранее молодого человека. Прямо на том месте, где должен был лежать Фил. Делающего все то, что должен был делать Фил. В результате очевидного развития событий наш герой попал в больницу с сотрясением. Потом к нему пришла его - хотя какая уже его! - девочка и сказала, что гнездышко вить больше не надо. Прозрачно намекнула, что «Вяжем вместе» уже покупать не стоит.
Потрясенный событиями, он много пил, курил, гонялся с сувенирной катаной за бойфрендами бывшей и занимался всякими прочими нецеломудренными вещами, которыми все занимаются в такие периоды жизни.
А потом, как-то осенью пошел и утопился в канале. Вернее, часть его перелезла через ограждения и прыгнула, утащив на дно Обводного канала все неурядицы и невзгоды. И остался Фил, чистый, как лист бумаги. Беда оказалась в том, что вместе с проблемами утонула и львиная доля воспоминаний за последние несколько лет. Было счастливо, но тупо. Так он бродил по городу пару дней, пока его не подобрала полиция и не сдала, куда следует.
Как бы то ни было, делать ему в психушке было совершенно нечего. Соврав врачам, что вспомнил все и самочувствие лучше не бывает, Фил выписался на волю. Я вписал его в квартиру, в ту самую проходную комнату. Незадолго до этого Зомби-Бой освободил ее, уехал покорять другой город. Первым делом я показал ему фильм «Вспомнить все». Ремейк с Колином Фарреллом. Оригинал, с Шварценеггером, он и так помнил.