Вечная тема
Весной 1847 года Петербург гудел, так как почти одновременно открылось несколько случаев казнокрадства в особо крупных размерах.
Председатель Петербургской управы благочиния полицмейстер Клевецкий украл 150 тысяч рублей серебром, и сделал это предельно просто: он перевозил в портфеле ассигнации, эквивалентные указанной сумме, и просто вынул их из него. Вместо ассигнаций он вложил в портфель пачку "Северной пчелы". Элементарно!
Второй случай связан был с открытием массовых хищений в резервном корпусе пехоты, где проворовались и генералы, и полковники.
Они должны были доставить на Кавказ к князю М.С. Воронцову (1782-1856) семнадцать тысяч рекрутов, но, как сообщает Никитенко,
"препроводили их без одежды и хлеба, нагих и голодных, так что только меньшая часть их пришла на место назначения, - остальные перемёрли".
Расследовать этот вопиющий случай, был послан инспектор резервного корпуса пехоты генерал-лейтенант Александр Львович Тришатый (1785-1852), который вскоре бодро доложил в Петербург, что всё обстоит благополучно, и рекруты благоденствуют.
В столице не поверили рапорту и послали другого следователя, который открыл, что воровал и Тришатый, и подчинённый ему генерал-лейтенант Николай Иванович Добрынин (?), бывший командиром резервной дивизии Отдельного кавказского корпуса, и многие другие подчинённые Тришатому военачальники, которые все
"воровали с тех самых пор, как получили по своему положению возможность воровать".
Вскоре были произведены многочисленные аресты: Тришатова, Добрынина и других разжаловали в солдаты, лишили орденов и дворянства и сослали на передовую. Однако император Николай Павлович милостиво вернул Тришатому дворянство и позволил ему жить с семьёй, где он пожелает.
Поэтому говорить о такой мелочи, как недавно открытое присвоение генералом Алексеем Максимовичем Ребиндером (1795-1869) денежных средств, которые Александр I жаловал Семёновскому полку на праздники, остатки полковой экономии и т.д., - просто не стоит. Тем более, что этот Ребиндер ходил в любимчиках и у Александра I, и у Николая I, - так что это дело быстро замяли.
Через год столицу потряс новый скандал. Камергер Александр Гаврилович Политковский (?-1853) был очень заслуженным человеком и жил на широкую ногу, закатывая пиры и содержа несколько любовниц. Все полагали, что Политковский живёт на доходы со своих имений, но никаких имений у Александра Гавриловича не было. Зато он с 1839 года был директором канцелярии комитета, Высочайше учреждённого 18 августа 1814 года - иными словами, инвалидного фонда. Пользуясь доверием вышестоящего начальства и полной бесконтрольностью, Политковский постоянно крал деньги из фонда, но по его отчётам дела в инвалидном фонде обстояли благополучно и никаких недостач не обнаруживалось. Начальство подтверждало правильность подобных отчётов, а Политковский широко жил на ворованные деньги.
В 1852 году всё-таки в инвалидном фонде случайно обнаружилась мелкая, тысяч в десять, недостача; стали копать дальше и обнаружили, что Политковский присвоил больше миллиона ста тысяч рублей серебром.
Дело получило огласку, Политковский от расстройства умер в начале 1853 года, а император Николай Павлович был очень огорчён открывшимися обстоятельствами этого дела.
Говорят, что как только прошла информация о хищениях Политковского, его жена и дети стали прятать ценные вещи и деньги у родственников и друзей, или закладывать их в ломбард.
Почти одновременно с открытием хищений Политковского, в Киеве проворовался местный уездный казначей, который украл 80 000 рублей серебром и оставил следующую записку:
"Двадцать лет служил я честно и усердно: это известно и начальству, которое всегда было мною довольно. Несмотря на это, меня не награждали, тогда как другие мои сослуживцы получали награды. Теперь я решился сам себя наградить..."
Говорят, что воришка успел бежать в Европу, где его следы затерялись.
В 1922 г. пятнадцатилетний петроградский «энтузиаст» Лёва Брегин задумал организовать промысловую «Детскую артель имени тов. Ленина» и сумел убедить инстанции в полезности нового дела для социализма. Для поддержки нового доброго начинания он получил в Наркомфине РСФСР 8 тыс. руб. Там
сказали: «Как же не дать? Детская артель, ребята переходят к полезному труду, да ещё артель носит имя Ленина». В НКПС он выхлопотал бесплатные проездные билеты, в Губисполкоме добился выделения 200 пудов разного старого обмундирования для «приступа к делу». В итоге открыл частный кинематограф.