Дневник Суворина. Часть 3
Дневник Суворина.
Дневник Суворина. Часть 2
Суворин в дневнике продолжает описывать свое посещение Кавказских Минеральных вод
Барятинские ванны. Постройка подвигается плохо потому, что Байков платит векселями подрядчику, а векселя его перестают приниматься к учету.
Государь, при представлении в Тифлисе, сказал Байкову: «Надеюсь, ты своей новою деятельностью заставишь меня забыть ростовскую историю». Между тем в Кисловодске, где много бывает генералов, так что красные штаны составляют господствующий цвет, Байков окружил чугунной решеткой два дерева, посаженные князем Воронцовым и его супругой, и сделал изящную чугунную скамейку для великого князя.
О Владикавказской дороге из Колпино не желаю, чтобы эта весть дошла до железнодорожников в Петербурге. Барон Штейнгель никому ничего не дает, ни взяток ни пожертвований. Думали, что передаются [?] места, жалованья, пожертвования - ничего. Брань, сплетни и проч. Байков представлял список тех построек, которые барон Штейнгель должен был построить для Минеральных Вод: «Минеральные Воды ожидают от вас!» Нагло! Придирался он также к подрядчику шоссе всевозможными средствами и тоже представлял списки построек. Поляков за три года имел директоров Владикавказской железной дороги, давая им по 6 тыс. жалованья. Такое жалованье получал Философов. При постройках Поляков проводит свои идеи, нелепые, <1 нрзб> совсем не умеет заниматься, но взять концессию - это он мастер: протесты всюду.
В Харькове содержит "Гранд отель" М. Андре», француз. Он нажился благодаря богатым тузам, которых можно встретить только на этой классической почве. Был Похвиснев, очень богатый человек. Приезжает он в гостиницу с женщиной. Когда напьется, Андре подает ему в виде десерта тарелку, покрытую шалью, снимают - футляр. Там ожерелья, браслет или что-нибудь подобное. Он дарит своей даме. Через недельку Андре представляет счет в 18 тыс., тот платит векселем в 20 тыс...
Казарин - характерная личность. Рассказывает Мясоедов: Кончил курс в университете, потом поехал в Лондон изучать банкирское дело и поступил в контору. Возвратился в Россию, предался благочестию. Было у него 50 тыс., пожертвовал их Святейшему Синоду на издание Евангелия и даровую раздачу его народу, но при этом просил, чтоб Синод снял с себя титул Святейшего, так как это неприлично. Синод принял деньги, оставшись Святейшим. Он отправился в Италию и стал проповедовать на дурном итальянском языке. Его арестовывали, говоря, что хотя дело проповеди и свободно, но в церквах; его скоро освобождали, потому что проповедь не носила на себе политического оттенка. Ушел в деревню и там проповедовал и раздавал даром Евангелия. Мужики не покупали, тогда Мясоедов прочел им из Матфея.
- А, давай сюда, это где сказано?
- В Евангелии.
Он упросил потом Мясоедова. Жил во Флоренции уроками русского, французского и немецкого языков по 25 сантимов и питался исключительно каштанами. Собрали ему деньги, подарили плед. Он уехал в Иерусалим, последние портки отдал итальянскому солдату, который дрожал от холода. В Святой Земле уговаривал архиерея не зажигать огонь у гроба Иисуса, что это фокус. Неизвестно, куда девался...
Леван Медиков, управляющий Терской областью, благонамеренный человек. Туристы говорят: все по-европейски, лоск, манеры, действия, мировой судья, школы. Полгода тому назад одна школа была, теперь реальная гимназия, две городских школы и проч. Приехал в Ростов. Нахичеванцы к нему депутацию, просят посетить город для армян. Он рек: «Про нас говорят, что у нас вот эта часть (показывает на шею) слишком слаба: мы много кланяемся. Надо ее укрепить. А укрепить можно только школою. У вас же до сих пор ничего нет. До тех пор пока у вас не будет хорошей школы, я к вам не поеду».
Другой порядок у князя Чавчавадзе, правителя Дагестанской области. Гостеприимен. Карачавский жеребец. Похвалил - лошадь ваша. Насилу отделался. Обычай грузин. Великий князь этим пользуется. В некоторых азиатских домах прячут хорошие вещи. Малограмотен, нигде курса не кончил. Учебники гимназические на столах и книги популярные. Он настолько умен, что сознает свою необразованность! Рассказывал сам, что чеченцу, который посмел въехать к нему на двор, дал двести палок. Судья - мдивани-бек. Пришли в халатах, разломал о них два чубука (он постоянно курит трубку, как Манилов) - в другой раз не пришли в этих костюмах. Черт знает, как судит. Пошли нелепые порядки: приказывает записывать приговоры...
Поляков дешевых служащих выбирает, копеечные расчеты достаются ему дорого...
С 1 июня Байков должен был поставить лошадей на Кумской станции для перевозки больных, но он предпочел посылать туда дилижанс о шести местах и дал возможность извозчикам брать от 4 до 6 руб. за переезд в Пятигорск и проч.Когда ищут блоху, хватают около...
Ставропольский учитель говорил - ставропольская гимназия имеет два отделения, реальное и классическое, что наиболее способные - абхазцы, сванеты, вообще черкесы, наименее - грузины, армяне, усвоившие себе приоритетные направления. Армян называют здесь восточными евреями, и к ним действительно переходит все в руки.
В парке дрянные скамейки, на которых не только больным, но и здоровым сидеть трудно. Отсутствие столов около скамеек на площадке. Подать кушанье на галерею - 10 коп. лишних. В 1874 г. порция стоила 20 коп., другой содержатель был; теперь Прокофий Сергеев, 25, 30 и 40. Сдачи не дают, бифштекса совсем нет. Мясо вообще плохое. Устройство ванн плохое, никакого ремонта не видно. В Муравьевских и Барятинских, сидя в ванне, видите щели наружу, в Барятинских деревянная труба с потолком, заклепанный плотником кое-как. Жалобные книги. Жалобы вырезаются, чтобы скорее доходить в управление. Попадают в вотчину к Байкову.
Источники некоторые представляют собою полуразрушенные урны, из которых нечем пить. Грязнушки [?] совсем заброшены. В бассейне Барятинских ванн рабочие-персияне моют свои штаны, и никто им это не воспрещает. Надзора мало, порядку никакого. Прислугу можно подкупить. При Смирнове было больше порядка, но средств тогда было меньше...
Две девушки пошли в лес к Бештау и пропали; остались потом только обрывки их платья. Медведи заели. Водятся кабаны, дикие козлы...
Дуванов, домовладелец, выстрелил дробью в жену свою за то, что она не давала ему денег на водку. Это показалось что-то обыкновенное, что не нарушило покой ничей. Казаки катили бочку с вином в кабак возле площадки и продолжали катить; в кабаке продолжался шум и гвалт, под наблюдением акцизного смотрителя, который жил наверху в этом же доме. Баба кричала, а муж заряжал ружье для вторичного выстрела. Вступились бабы, которые вообще здесь больше работают, чем их мужья, занимающиеся только пьянством и грабежом посетителей вод. Бабы выхватили ружье у Дуванова и не дали ему совсем пристрелить жену. Арестован ли он?
Домовладелец Лавров, 30 рублей в месяц за право поставить кровать в коридоре. 270 рублей за две комнаты в месяц, деньги вперед и никогда не возвращаются.
Мы только живем три месяца, надо же ими пользоваться. Говорят, какой-то ростовский купец построил дом в сто комнат и дом будет будет- привезен из Ростова. Неизвестно, правда ли это?
Госпожа Гулькевич - маленькая, чувственное лицо, глаза навыкате и как будто совсем не принадлежат ее лицу. Жила с адъютантом, стройным блондином, замечательно благообразным. О ее похождениях, говорят, на заграничных водах рассказывают анекдоты.
Попов, председатель суда, - фаталист, не может опомниться от «Фаталиста» Лермонтова.
Разъевшиеся армяне и армянки в платочках и в кокошниках.
Линтварев, бунтовщик по природе, участвовал во всевозможных историях, был сослан, входил в дружество с приставами, прожил две недели с прокурором, который не хотел его отпустить - такой он хороший малый. Спорит и волнуется и пьет все воды, режет всем правду. До второго пота спорит с официантом о нравственности. Он говорит, что нравственность заключается в том, чтобы честно поесть и попить. Служил в земстве, корреспондировал и проч.
Нарбут, военный педагог, прекрасный, мягкий, чувствительный, маленький. Все о педагогических вопросах и о том, какое это великое дело военная служба. Все рассуждает, анализирует, а заговорите с ним о необходимости революции, он скажет: «Хорошо. Давай разберем. Если вы меня убедите - я соглашусь, но, конечно, не пойду».
Офицер генерального штаба лечится от раздражения спинного мозга. Говорит что-то неподобающее, вступается за военных и радикальничает.
Директор сахарного завода Преснухин (?) в Пятигорске. Кончал курс в артиллерийской академии, разбрасывал прокламации, перешел в Технологический институт и теперь буржуа, получающий восемь тысяч рублей, говорящий о рабочих с чувством собственника...
Дыра в провале, гимназисты купались, лазали в дыру, один утонул. Запрещено купаться...
Князь Чавчавадзе говорил: «У меня никакой болезнь не был, был совсем здоров. Говорю докторам - Смотрите, есть у меня болезнь? - Нашли болезнь. Стали лечить, воду пить, сделалась болезнь. Надо выгонять болезнь и бежать отсюда».
Свистунов, новый начальник Терской области, приехал в Железноводск шестого июля. Встретили с хлебом и солью, после этого раздавил или нанес рану рабочему, который сопровождал его шествие громким болезненным криком. Свистунов говорил, что положение его - поддержка масс против привилегированных сословий. Мы, администраторы, должны поступать по указаниям статистики. Много материалов еще не собрано, - сказал Благовещенский. Да и те, которые есть, - вступил Свистунов, -
не заслуживают доверия, потому что собраны официальными лицами.
Армяне забирают в свои руки всю оптовую торговлю у черкесов, сажают их в своих мелочных лавках и пьют [?]. Черкесы сильно богатеют. Армяне не наполняют администрацию, может быть, потому, что наместники Воронцов и Барятинский выдвигали вперед мужей своих любовниц, т.е. грузин, между тем как армяне на этот счет были очень неподатливы, дорожа семейной нравственностью. Барятинскому привозили любовниц, какую-нибудь княгиню Орбелиани, в карете с конвоем по всему Тифлису, и народ указывал пальцем на это. Грузинки считают за счастье быть под наместниками.
Барон Гюбнер, говорят, родственник императрицы, проезжал в прошлом году по Кавказу; его принимали и провожали повсюду, как важное государственное лицо, и там, где обыкновенному путешественнику пришлось бы ехать верхом, для него приготовляли шестерку лошадей. Вообще к иностранцам очень внимательны; достаточно им объявить свое желание, как они получают переводчика, милиционера, конвой и перед ним скатертью дорога. Русскому таких удовольствий не сделают.
Бобринский - первый пригласил на службу не инженера Клейнмихеля и прочих. Он был председателем комиссии, принимавшей Воронежскую дорогу. Кислоковский играл с ним в карты и проигрывал нарочно.
- Как ему не везет! Мне ужасно его жаль, - говорил Клейнмихель, продолжая играть и выигрывать. Он же любит подкупить и товарищей купил. Его послали свидетельствовать поляковские дороги. Начальник дистанции по предписанию держал постоянно людей пить с ним. Один мертвецки пьяный уносился вон, другой являлся на его место.
Байков взял станцию, 150 вагонов по 167 руб. на вагон от правительства. Хотел от барона Штейнгеля даром получить почтовую станцию, он просил по 1000 руб. в год.
Дневник Суворина. Часть 2
Суворин в дневнике продолжает описывать свое посещение Кавказских Минеральных вод
Барятинские ванны. Постройка подвигается плохо потому, что Байков платит векселями подрядчику, а векселя его перестают приниматься к учету.
Государь, при представлении в Тифлисе, сказал Байкову: «Надеюсь, ты своей новою деятельностью заставишь меня забыть ростовскую историю». Между тем в Кисловодске, где много бывает генералов, так что красные штаны составляют господствующий цвет, Байков окружил чугунной решеткой два дерева, посаженные князем Воронцовым и его супругой, и сделал изящную чугунную скамейку для великого князя.
О Владикавказской дороге из Колпино не желаю, чтобы эта весть дошла до железнодорожников в Петербурге. Барон Штейнгель никому ничего не дает, ни взяток ни пожертвований. Думали, что передаются [?] места, жалованья, пожертвования - ничего. Брань, сплетни и проч. Байков представлял список тех построек, которые барон Штейнгель должен был построить для Минеральных Вод: «Минеральные Воды ожидают от вас!» Нагло! Придирался он также к подрядчику шоссе всевозможными средствами и тоже представлял списки построек. Поляков за три года имел директоров Владикавказской железной дороги, давая им по 6 тыс. жалованья. Такое жалованье получал Философов. При постройках Поляков проводит свои идеи, нелепые, <1 нрзб> совсем не умеет заниматься, но взять концессию - это он мастер: протесты всюду.
В Харькове содержит "Гранд отель" М. Андре», француз. Он нажился благодаря богатым тузам, которых можно встретить только на этой классической почве. Был Похвиснев, очень богатый человек. Приезжает он в гостиницу с женщиной. Когда напьется, Андре подает ему в виде десерта тарелку, покрытую шалью, снимают - футляр. Там ожерелья, браслет или что-нибудь подобное. Он дарит своей даме. Через недельку Андре представляет счет в 18 тыс., тот платит векселем в 20 тыс...
Казарин - характерная личность. Рассказывает Мясоедов: Кончил курс в университете, потом поехал в Лондон изучать банкирское дело и поступил в контору. Возвратился в Россию, предался благочестию. Было у него 50 тыс., пожертвовал их Святейшему Синоду на издание Евангелия и даровую раздачу его народу, но при этом просил, чтоб Синод снял с себя титул Святейшего, так как это неприлично. Синод принял деньги, оставшись Святейшим. Он отправился в Италию и стал проповедовать на дурном итальянском языке. Его арестовывали, говоря, что хотя дело проповеди и свободно, но в церквах; его скоро освобождали, потому что проповедь не носила на себе политического оттенка. Ушел в деревню и там проповедовал и раздавал даром Евангелия. Мужики не покупали, тогда Мясоедов прочел им из Матфея.
- А, давай сюда, это где сказано?
- В Евангелии.
Он упросил потом Мясоедова. Жил во Флоренции уроками русского, французского и немецкого языков по 25 сантимов и питался исключительно каштанами. Собрали ему деньги, подарили плед. Он уехал в Иерусалим, последние портки отдал итальянскому солдату, который дрожал от холода. В Святой Земле уговаривал архиерея не зажигать огонь у гроба Иисуса, что это фокус. Неизвестно, куда девался...
Леван Медиков, управляющий Терской областью, благонамеренный человек. Туристы говорят: все по-европейски, лоск, манеры, действия, мировой судья, школы. Полгода тому назад одна школа была, теперь реальная гимназия, две городских школы и проч. Приехал в Ростов. Нахичеванцы к нему депутацию, просят посетить город для армян. Он рек: «Про нас говорят, что у нас вот эта часть (показывает на шею) слишком слаба: мы много кланяемся. Надо ее укрепить. А укрепить можно только школою. У вас же до сих пор ничего нет. До тех пор пока у вас не будет хорошей школы, я к вам не поеду».
Другой порядок у князя Чавчавадзе, правителя Дагестанской области. Гостеприимен. Карачавский жеребец. Похвалил - лошадь ваша. Насилу отделался. Обычай грузин. Великий князь этим пользуется. В некоторых азиатских домах прячут хорошие вещи. Малограмотен, нигде курса не кончил. Учебники гимназические на столах и книги популярные. Он настолько умен, что сознает свою необразованность! Рассказывал сам, что чеченцу, который посмел въехать к нему на двор, дал двести палок. Судья - мдивани-бек. Пришли в халатах, разломал о них два чубука (он постоянно курит трубку, как Манилов) - в другой раз не пришли в этих костюмах. Черт знает, как судит. Пошли нелепые порядки: приказывает записывать приговоры...
Поляков дешевых служащих выбирает, копеечные расчеты достаются ему дорого...
С 1 июня Байков должен был поставить лошадей на Кумской станции для перевозки больных, но он предпочел посылать туда дилижанс о шести местах и дал возможность извозчикам брать от 4 до 6 руб. за переезд в Пятигорск и проч.Когда ищут блоху, хватают около...
Ставропольский учитель говорил - ставропольская гимназия имеет два отделения, реальное и классическое, что наиболее способные - абхазцы, сванеты, вообще черкесы, наименее - грузины, армяне, усвоившие себе приоритетные направления. Армян называют здесь восточными евреями, и к ним действительно переходит все в руки.
В парке дрянные скамейки, на которых не только больным, но и здоровым сидеть трудно. Отсутствие столов около скамеек на площадке. Подать кушанье на галерею - 10 коп. лишних. В 1874 г. порция стоила 20 коп., другой содержатель был; теперь Прокофий Сергеев, 25, 30 и 40. Сдачи не дают, бифштекса совсем нет. Мясо вообще плохое. Устройство ванн плохое, никакого ремонта не видно. В Муравьевских и Барятинских, сидя в ванне, видите щели наружу, в Барятинских деревянная труба с потолком, заклепанный плотником кое-как. Жалобные книги. Жалобы вырезаются, чтобы скорее доходить в управление. Попадают в вотчину к Байкову.
Источники некоторые представляют собою полуразрушенные урны, из которых нечем пить. Грязнушки [?] совсем заброшены. В бассейне Барятинских ванн рабочие-персияне моют свои штаны, и никто им это не воспрещает. Надзора мало, порядку никакого. Прислугу можно подкупить. При Смирнове было больше порядка, но средств тогда было меньше...
Две девушки пошли в лес к Бештау и пропали; остались потом только обрывки их платья. Медведи заели. Водятся кабаны, дикие козлы...
Дуванов, домовладелец, выстрелил дробью в жену свою за то, что она не давала ему денег на водку. Это показалось что-то обыкновенное, что не нарушило покой ничей. Казаки катили бочку с вином в кабак возле площадки и продолжали катить; в кабаке продолжался шум и гвалт, под наблюдением акцизного смотрителя, который жил наверху в этом же доме. Баба кричала, а муж заряжал ружье для вторичного выстрела. Вступились бабы, которые вообще здесь больше работают, чем их мужья, занимающиеся только пьянством и грабежом посетителей вод. Бабы выхватили ружье у Дуванова и не дали ему совсем пристрелить жену. Арестован ли он?
Домовладелец Лавров, 30 рублей в месяц за право поставить кровать в коридоре. 270 рублей за две комнаты в месяц, деньги вперед и никогда не возвращаются.
Мы только живем три месяца, надо же ими пользоваться. Говорят, какой-то ростовский купец построил дом в сто комнат и дом будет будет- привезен из Ростова. Неизвестно, правда ли это?
Госпожа Гулькевич - маленькая, чувственное лицо, глаза навыкате и как будто совсем не принадлежат ее лицу. Жила с адъютантом, стройным блондином, замечательно благообразным. О ее похождениях, говорят, на заграничных водах рассказывают анекдоты.
Попов, председатель суда, - фаталист, не может опомниться от «Фаталиста» Лермонтова.
Разъевшиеся армяне и армянки в платочках и в кокошниках.
Линтварев, бунтовщик по природе, участвовал во всевозможных историях, был сослан, входил в дружество с приставами, прожил две недели с прокурором, который не хотел его отпустить - такой он хороший малый. Спорит и волнуется и пьет все воды, режет всем правду. До второго пота спорит с официантом о нравственности. Он говорит, что нравственность заключается в том, чтобы честно поесть и попить. Служил в земстве, корреспондировал и проч.
Нарбут, военный педагог, прекрасный, мягкий, чувствительный, маленький. Все о педагогических вопросах и о том, какое это великое дело военная служба. Все рассуждает, анализирует, а заговорите с ним о необходимости революции, он скажет: «Хорошо. Давай разберем. Если вы меня убедите - я соглашусь, но, конечно, не пойду».
Офицер генерального штаба лечится от раздражения спинного мозга. Говорит что-то неподобающее, вступается за военных и радикальничает.
Директор сахарного завода Преснухин (?) в Пятигорске. Кончал курс в артиллерийской академии, разбрасывал прокламации, перешел в Технологический институт и теперь буржуа, получающий восемь тысяч рублей, говорящий о рабочих с чувством собственника...
Дыра в провале, гимназисты купались, лазали в дыру, один утонул. Запрещено купаться...
Князь Чавчавадзе говорил: «У меня никакой болезнь не был, был совсем здоров. Говорю докторам - Смотрите, есть у меня болезнь? - Нашли болезнь. Стали лечить, воду пить, сделалась болезнь. Надо выгонять болезнь и бежать отсюда».
Свистунов, новый начальник Терской области, приехал в Железноводск шестого июля. Встретили с хлебом и солью, после этого раздавил или нанес рану рабочему, который сопровождал его шествие громким болезненным криком. Свистунов говорил, что положение его - поддержка масс против привилегированных сословий. Мы, администраторы, должны поступать по указаниям статистики. Много материалов еще не собрано, - сказал Благовещенский. Да и те, которые есть, - вступил Свистунов, -
не заслуживают доверия, потому что собраны официальными лицами.
Армяне забирают в свои руки всю оптовую торговлю у черкесов, сажают их в своих мелочных лавках и пьют [?]. Черкесы сильно богатеют. Армяне не наполняют администрацию, может быть, потому, что наместники Воронцов и Барятинский выдвигали вперед мужей своих любовниц, т.е. грузин, между тем как армяне на этот счет были очень неподатливы, дорожа семейной нравственностью. Барятинскому привозили любовниц, какую-нибудь княгиню Орбелиани, в карете с конвоем по всему Тифлису, и народ указывал пальцем на это. Грузинки считают за счастье быть под наместниками.
Барон Гюбнер, говорят, родственник императрицы, проезжал в прошлом году по Кавказу; его принимали и провожали повсюду, как важное государственное лицо, и там, где обыкновенному путешественнику пришлось бы ехать верхом, для него приготовляли шестерку лошадей. Вообще к иностранцам очень внимательны; достаточно им объявить свое желание, как они получают переводчика, милиционера, конвой и перед ним скатертью дорога. Русскому таких удовольствий не сделают.
Бобринский - первый пригласил на службу не инженера Клейнмихеля и прочих. Он был председателем комиссии, принимавшей Воронежскую дорогу. Кислоковский играл с ним в карты и проигрывал нарочно.
- Как ему не везет! Мне ужасно его жаль, - говорил Клейнмихель, продолжая играть и выигрывать. Он же любит подкупить и товарищей купил. Его послали свидетельствовать поляковские дороги. Начальник дистанции по предписанию держал постоянно людей пить с ним. Один мертвецки пьяный уносился вон, другой являлся на его место.
Байков взял станцию, 150 вагонов по 167 руб. на вагон от правительства. Хотел от барона Штейнгеля даром получить почтовую станцию, он просил по 1000 руб. в год.