Любопытное
Из книги "Сибирь при Колчаке" Евгения Колосова, депутата Учредительного собрания
Кроме чехов, в Сибири за все это время встречались отряды румын, сербов, поляков, латышские отряды, а из европейских государств - итальянцы. Одно время, зимою 1918 г., промелькнули канадцы, но вскоре скрылись. Также быстро продефилировали и также бесследно исчезли французы в своих характерных кэпи, но одетые не по сезону. В Сибири, по-видимому, ни тем, ни другим не понравилось. Страна суровая, климат холодный.
Из осколков - или, быть может, вернее, из отбросов - больших европейских армий дольше других задержались итальянцы. Они перезимовали в Красноярске, одарили всех местных красавиц шоколадом и очаровали их галантерейным обращением, несмотря на полное незнание русского языка. Один из итальянских офицеров издал даже сборник стихотворений о Красноярске на итальянском языке, очень поверхностный и мало интересный, но типичный для этих приезжих гостей. Итальянцы представляли собою настоящую колониальную армию, со всеми свойственными ей недостатками. К нам их привозили из Китая, и на сибиряков они смотрели, как на китайских «кули». Чувствовали они себя здесь, по-видимому, как где-нибудь в Абиссинии. Ходили до смешного укутанные в меха и зимой не знали, куда девать время от праздности и скуки. Летом скучать им было некогда, но стало для них еще хуже: на «манском» фронте их жестоко побили повстанцы.
Среди итальянцев было много спекулянтов, не терявших даром времени. Их полковник был настоящий колониальный бурбон. По приезде в Красноярск он приветствовал особой телеграммой Колчака и в то же время устроил гнусный скандал одной из заключенных в местной тюрьме. После летних боев на «манском» фронте итальянцы эвакуировались, распродав не без выгоды свое военное имущество.
Несколько в ином роде были румыны и сербы. В массе они были еще менее культурны, чем итальянцы, и просто грубы, в политическом отношении - не надежны. Было рискованно в этом случае иметь с ними дело. У них, собственно у сербов, была одна хорошая черта: они бойко торговали казенными лошадьми, пуская их на смену, и казенным оружием. Благодаря этому винтовки от них попадали на повстанческие фронты. Но делалось это не из сочувствия, а из корысти, временами просто из-за нужды. Характерно также, что личная охрана Колчака состояла из сербов. Югославия, как известно, была единственной державой, признавшей официально правительство Колчака. Впрочем, Колчак от этого получил мало пользы и принял это скорее за насмешку над собой судьбы, так как ждал признания не от сербов, а от англичан и французов, которые с этим, однако, не спешили.
Поляков в этой части Сибири не было: они занимали район около Ново-Николаевска и к югу от него. От поляков население переносило много горя и насилия, память от них осталась тяжелая. При самом падении власти Колчака, поляки запятнали себя гнусным подавлением восстания Барабинского полка в Ново-Николаевске, спасая этим агонизирующую власть. Румыны, напротив, располагались на восток от Красноярска, в Тайшете. Держали они себя приблизительно так, как и поляки. Все эти отряды в целом не представляли особенно крупной силы; кроме того, они в моменты кризиса волей-неволей должны были ориентироваться на чехов.
Кроме чехов, в Сибири за все это время встречались отряды румын, сербов, поляков, латышские отряды, а из европейских государств - итальянцы. Одно время, зимою 1918 г., промелькнули канадцы, но вскоре скрылись. Также быстро продефилировали и также бесследно исчезли французы в своих характерных кэпи, но одетые не по сезону. В Сибири, по-видимому, ни тем, ни другим не понравилось. Страна суровая, климат холодный.
Из осколков - или, быть может, вернее, из отбросов - больших европейских армий дольше других задержались итальянцы. Они перезимовали в Красноярске, одарили всех местных красавиц шоколадом и очаровали их галантерейным обращением, несмотря на полное незнание русского языка. Один из итальянских офицеров издал даже сборник стихотворений о Красноярске на итальянском языке, очень поверхностный и мало интересный, но типичный для этих приезжих гостей. Итальянцы представляли собою настоящую колониальную армию, со всеми свойственными ей недостатками. К нам их привозили из Китая, и на сибиряков они смотрели, как на китайских «кули». Чувствовали они себя здесь, по-видимому, как где-нибудь в Абиссинии. Ходили до смешного укутанные в меха и зимой не знали, куда девать время от праздности и скуки. Летом скучать им было некогда, но стало для них еще хуже: на «манском» фронте их жестоко побили повстанцы.
Среди итальянцев было много спекулянтов, не терявших даром времени. Их полковник был настоящий колониальный бурбон. По приезде в Красноярск он приветствовал особой телеграммой Колчака и в то же время устроил гнусный скандал одной из заключенных в местной тюрьме. После летних боев на «манском» фронте итальянцы эвакуировались, распродав не без выгоды свое военное имущество.
Несколько в ином роде были румыны и сербы. В массе они были еще менее культурны, чем итальянцы, и просто грубы, в политическом отношении - не надежны. Было рискованно в этом случае иметь с ними дело. У них, собственно у сербов, была одна хорошая черта: они бойко торговали казенными лошадьми, пуская их на смену, и казенным оружием. Благодаря этому винтовки от них попадали на повстанческие фронты. Но делалось это не из сочувствия, а из корысти, временами просто из-за нужды. Характерно также, что личная охрана Колчака состояла из сербов. Югославия, как известно, была единственной державой, признавшей официально правительство Колчака. Впрочем, Колчак от этого получил мало пользы и принял это скорее за насмешку над собой судьбы, так как ждал признания не от сербов, а от англичан и французов, которые с этим, однако, не спешили.
Поляков в этой части Сибири не было: они занимали район около Ново-Николаевска и к югу от него. От поляков население переносило много горя и насилия, память от них осталась тяжелая. При самом падении власти Колчака, поляки запятнали себя гнусным подавлением восстания Барабинского полка в Ново-Николаевске, спасая этим агонизирующую власть. Румыны, напротив, располагались на восток от Красноярска, в Тайшете. Держали они себя приблизительно так, как и поляки. Все эти отряды в целом не представляли особенно крупной силы; кроме того, они в моменты кризиса волей-неволей должны были ориентироваться на чехов.