"В людях". Часть третья. Мои университеты.
На заре появления в "ЖЖ" я замышляла тома воспоминаний.
Постепенно блажь забылась, но некоторые черновики остались. Кое-что выплыло в других опусах, уже под видом сказаний.
А сегодня, занявшись приведением архива в порядок, нашла кусочек, брошенный давным-давно.
Но я же трудилась, клацала, утомляла подушечки.
Пусть теперь повисит на воздухе.
"В людях". Часть третья. Мои университеты.
( первые части, неуклюжие и огромные по размеру имеются в перечне)
При Консе был так называемый сектор педпрактики. Каждый студент был обязан отработать два семестра в музыкальной школе, которая так и называлась "музыкальная школа при секторе педпрактики"...Эта школа пользовалась у москвичей большой популярностью.
Подозреваю, что все-таки из пижонства: приятно сказать, что твой ребенок занимается в школе при консерватории!
На самом деле,брали в эту школу абсолютно всех подряд без счета. А преподаватели в классах менялись каждые полгода, и хороший ли, серьезный, или ,наоборот, раздолбай будет мучить их ребенка, знать родителям было не дано.
Были студенты, дававшие много очков вперед разным опытным педагогам , а были - как мой приятель Гарик, хороший горский еврейский парень - как теперь ласково сказали бы,"черножопый".
Он честно признавался:
-Вижю, симпатичная дэвуля, ставлю "5".
Вижю - нэ такая симпатичная, ставлю "4".
Вот и весь сказ, как говорил Пончик.
Были, правда, и взрослые ученики. У друга-композитора обучались двое дядей, двое сорокалетних мужиков.
Один - веселый лабух из ресторана, очень лестно отзывался о Горбачеве( единственный, наверно, из пьющих...).
И как теперь подумалось, едва ли не единственный из советских людей.
- Если б не Горбатый, - сказал он добродушно, - валялся бы я уже под забором с этими ресторанами.
Шикарно аранжировал и мог бы поучить вполне своего учителя.
Второй - бард, бьющий на душевность, закатывал тухлый глаз и завывал очень личное.
К советам относился с обидой и был уверен в своей гениальности.
Вот вспомнила, как в начале 90-х мне попался такой же ученик-гений.
В секторе педпрактики я преподавала сольфеджио и музыкальную литературу, в просторечье "музру".
Методику преподавания сольфеджио и гармонии вел Андрей Николаевич Мясоедов, известный своими задачниками всему музыкальному свету. Преподавал он очень хорошо и заодно рассказывал всякие смешные истории.
Венцом была авантюрная история о брате скрипача Буси Гольдштейна...
Бусин брат оповестил весь мир о сенсационной находке, сделанной им в одесском оперном театре!
Он! Нашел! Самую первую российскую симфонию неизвестного дотоле композитора Овсяненко-Куликовского!
Было это в годы, когда заявляли, что струнные инструменты из мастерской профессора Косолапова заметно превышают качеством звучания инструменты Страдивари и компаниии.
Cимфонию принялись обсуждать со всех стором, нашли разные высокие параллели с западными композиторами, предвосхищающие и т.д. Заодно нашли мелодию, почти один в один повторяющую "Ой, цветет калина...". (Злорадцы в то время говорили:"С миру по нитке - Дунаевскому песня")
В общем, партитуру опубликовали, решили включить в репертуар всех мало-мальски значимых оркестров, утереть нос шульбертам. Попросили Бусиного братца представить рукопись найденного сокровища до поры хранимую якобы в тайнике...И тогда братан сознался, что оперу сочинил сам .Вот такой пердимонокль, как говорили в дни моей молодости.
А еще Андрей Николаевич заставил меня задуматься над тем, что давно смущало .
А именно - над песнями Шаинского. Все они написаны в жалобном миноре. Ну, ладно, "Кузнечик". Действительно, печальная история. Ладно, "Гена". Тоже вроде один под дождем. Хотя грусть захватывала и тему волшебника в голубом вертолете, вселяя неверие в такую прекрасную историю.
Но "буквы разные писать", "Вместе весело шагать", "И тогда наверняка" и прочая заставляют вспомнить Акакия Акакиевича с его бессмертным "Зачем вы меня обижаете?"
Я согласна, что "все мы вышли из гоголевской "Шинели", но не поголовно же!
Андрей Николаевич сказал, что с появлением песен Шаинского стало труднее обьяснить детям понятия "мажор" и "минор". Раньше как было? Мажор, говорили, - это весело; минор, - грустно.
"Я играю на гармошке - это веселая песенка? Ребенок говорит: Да! А преподавателю крыть нечем.
Андрей Николаевич не провел параллель с революционными песнями Покрассов, Блантера и прочих еврюг.
Ее провела я, и, думаю, не первая.
Перед нами хасидская музыка, хасидское веселье, как ни печально это признать...
И "Катюшу" жалко, и "Красную Армию", и конницу Буденного. Все там будем, с Божьей помощью...
Преподавать сольфеджио довольно легко и приятно. Дети учатся хорошие, спокойные. Преданно смотрят белстящими глазами.
Один лишь раз случился сюрприз мистического толка.
Начну издалека.
На кафедре марксизьма-ленинизьма предводителем был старый отвратитальный коммунист по имени Семен Хаскелевич Раппопорт.
Я таких повидала немало - в каждом ВУЗе был такой гадкий старикан - и хочу сказать, что милее, конечно, гораздо старые еврейки-проститутки, например.
По-моему, им платили за разжигание национальной розни!
Но у нас был особенно отвратительный, заставлявший мечтать о какой-нибудь сладкой, изощренной мести.
Из всех способов отомстить мне грезился лишь один, но часто, и всегда во время лекции по эсттеике.
Занимались мы в большой аудитории, по случаю собирали весь поток: и пианистов, и дирижеров хора, и вокалистов.
Расстояние между рядами довольно маланькое. И я представляла, как взбираюсь на парту и иду по верху, ряд за рядом - обычными шагами, там не нужно был напрягаться - по направлению к кафедре. Дохожу до первого ряда - все, конечно ошеломлены, затихли, и Раппопорт тоже - и плюю ему сверху на лысину.
А потом ухожу так же спокойно домой.
Дальше: крик, скандалы! кто это такая? Немедленно найти! Выгнать! Исключить!
Но в моем сценарии и это предусмотрено. Оказывается, мой кто-то близкий ( родственник, любовник, все равно) занимает какой-нибудь о пост в горкоме , например. И он звонит в консу и говорит низким блатным голосом, как Джигарханян, рекомендующий этому как-его-звали "поучить свою бабу щи варить".
- А эту девочку не трогать... Я сказал: не трогать...
Сценарий этот родился, думаю, по той причине, что Семен Хаскелевич был ( помимо интригана , лицемера и подлеца) еще и страшным самодуром. Унижал студентов, орал на них, за опоздание на минуту ставил пропуск, а за два пропуска снижал балл на экзамене.
Помимо того, был глух, черен подглазьями, а нос его отбрасывал самостоятельную тень.
Придется здесь остановиться, передохнуть...