Маша Алехина в тюрьме январь 2013
Мария Алехина: есть закон, а есть то, как на самом деле
Мария Алехина во время судебного заседания в г. Березники Пермского края 16/01/2013
Таисия Круговых
Александр Подрабинек (Москва)Александр Подрабинек беседует с одной из участниц группы
Pussy Riot Марией Алехиной, которая сейчас находится в заключении. Мария
Алехина рассказывает об условиях ее содержания в колонии. Суд г.
Березники в Пермском крае отказал ей в удовлетворении ходатайства об
отсрочке наказания в связи с тем, что у нее есть маленький ребенок.
nbsp; Мария Алехина: есть закон, а есть то, как на самом деле
Слушать (13:32)
16/01/2013 Автор: Александр Подрабинек (Москва)
RFI: Расскажи, какие условия содержания?
Мария Алехина: Условия содержания приемлемые. То
есть, естественно, за мной ведется особый контроль, я на особом
контроле: даже самые мои мельчайшие действия документируются, даются мне
на подпись. И делается это с целью показать мне, что в данной колонии
все действуют по закону. Меня изолировали, поместили в безопасное место,
по сути, это камера ПКТ, для того, чтобы я не видела то, чем живет
колония.
RFI: Тебя содержат не на режиме ПКТ? Режим общий?
Мария Алехина: Нет, меня содержат в безопасном месте.
RFI: Ты одна в камере?
Мария Алехина: Да. За железной дверью. У меня две прогулки в день.
RFI: По полчаса?
Мария Алехина: По часу.
RFI: Это инициатива твоя была или администрации?
Мария Алехина: Это довольно сложная история. Она
началась с того, что с карантина меня перевели в отряд, и через полтора
дня туда перевели 5 человек с карантина и из других отрядов, и они
устроили провокацию. Было вечернее время - незадолго до сбора. Я была
шокирована таким положением, я пошла к оперативнику, объяснила ситуацию и
попросила принять меры, так как мне угрожали физической расправой.
Хочу сразу сказать, что это никак не было связано с религией, это
было связано с тем, что эти люди заявили, что после того, как я прибыла в
колонию, колонию, как они сказали, начали «крепить». То есть, начали
укреплять режим, и те поблажки, которые они имели до моего приезда в
колонию, они их лишились. И они были этим очень сильно недовольны.
Сначала они предложили объявить совместную голодовку, но я
чувствовала, что это провокация, я отказалась вообще с ними
разговаривать. После чего они начали угрожать и говорить о том, что все
это является моей виной и что я должна пойти и разобраться.
Я пошла и объяснила оперативному сотруднику, в чем дело, и попросила,
чтобы ситуацию разрешили. И тогда он мне надиктовал - сказал, что нужно
написать заявление, - на безопасное место. Я это сделала. Но,
естественно, никто не объяснил, что «безопасное место» - это камера
ШИЗО. Он сказал, что это ненадолго, что формально это - до 90 суток. Но
это «ненадолго» - до сих пор, пока администрация не разберется.
После чего я выясняю, по некоторым источникам, я понимаю, что все это
было спланировано оперативным отделом. Я это поняла на следующее же
утро, так как всю ночь я думала. И тогда мне позвонил уполномоченный по
правам человека - попросила видеозвонок, чтобы они со мной связались. И
они приехали.
В тот же день приехал прокурор из надзора. Я им всю ситуацию
объяснила, сказала, что, насколько мне известно, эти люди, которые
угрожали мне, не наказаны, а я нахожусь, по сути в тех условиях, где я
наказана. В итоге, у них есть формальное наказание - на 5 суток в ШИЗО
их посадили. На 5 суток. После того, как я постоянно говорила о том, что
мне не нравится ситуация, я знаю, что их не перевели ни в какой другой
отряд, что они, по сути, находятся, как все остальные заключенные.
RFI: Когда истекает срок 90-суточный?
Мария Алехина: 21 февраля.
RFI: И что будет дальше?
Мария Алехина: Можно предполагать, что будет дальше.
Но у меня есть такое, несколько параноидальное, предположение о том,
что будет заявлено, что в данной колонии мне угрожает опасность, и меня
переведут в какую-то другую колонию. Я очень сильно опасаюсь этого, так
как у меня 80 килограммов вещей. Придется тащить. Вещи здесь выступают в
качестве символа, потому что этот багаж - еще и психологический.
RFI: Тебя не угнетает одиночное заключение?
Мария Алехина: У меня есть некоторое общение в ПТУ,
где я шью, я могу как-то узнавать о жизни в колонии. Но, конечно, этого
недостаточно. Я писала письменные заявления о том, что я хотела бы
посещать спортзалы, хотела посещать массовые мероприятия и
организовывать массовые мероприятия. Мне был дан письменный отказ за
подписью начальника.
RFI: А что у тебя есть в камере?
Мария Алехина: Я добилась того, чтобы они пропустили
«вольную» технику мне. И то, с большим трудом, но я это сделала. Они
мне пропустили телевизор, они мне пропустили магнитофон и пропустили
чайник. И провели мне розетку. Для этого мне долго пришлось скандалить,
долго пришлось говорить, что я буду писать жалобы. То есть, розетку они в
первый же день провели, но я жила с кипятильником где-то месяц с
лишним. А потом я говорила, что вот у нас в кодексе написано.
RFI: Тебя посещает прокурор по надзору за местами лишения свободы?
Мария Алехина: Он посещал. Но здесь есть
березниковский прокурор по надзору, он мне вчера писал. Потом меня
посещал прокурор по надзору по Пермскому краю, тоже один раз. Насколько я
знаю, они запрашивали еще какие-то документы, но суть в том, что никто
мне никаких ответов не давал.
И так же - увы! - сделал председатель общественной наблюдательной
комиссии. Это был первый человек, который посетил меня, когда я была еще
в карантине. Произвел впечатление очень уставшего человека, насколько я
понимаю, он очень давно работает. Мы с ним разговаривали, рядом
находился сотрудник УФСИН, который отвечает за права человека. Он
записал все - я с ним разговаривала очень долго, часа полтора.
Я ему рассказала о бытовых условиях, я просто посчитала своим долгом,
потому что мое положение позволяет мне писать и быть услышанной,
говорить и быть услышанной. У других такой возможности нет. Я сказала о
материальном обеспечении. То есть о том, что выдаются платки на зимнее
время, и они, скорее, напоминают марлю. Я очень много с ним об этом
разговаривала. Говорила о низких зарплатах.
RFI: А сколько зарплата у вас?
Мария Алехина: Я знаю, сколько люди получают на руки. Самая хорошая зарплата, которую получает бригадир, точечники и т.д. - это 1000 рублей.
RFI: В месяц?
Мария Алехина: Да, естественно, в месяц. Многие
получают по 100, по 200 рублей, по 500. То есть, на это невозможно жить,
естественно. Это понятно. Не могла привести свидетельства, я была в
карантине. Я бы их привела, будь я подольше в отряде, я бы добыла эти
квитки, которые дают осужденным. Но вот, меня вывели «вовремя».
RFI: Какие у тебя сейчас жалобы на условия содержания есть?
Мария Алехина: У меня нет, но это касается того, как
живут все остальные люди. Для меня создаются особые условия: мои
заявления принимаются и рассматриваются, мои жалобы уходят. Но я
уверена, я знаю, что с остальными осужденными такой ситуации не
происходит. И, в качестве более важных вопросов, можно рассматривать
УДО.
RFI: Ты рассчитываешь освободиться условно-досрочно?
Мария Алехина: Нет, я не рассчитываю. Я вообще ни на
что не рассчитываю. У меня нет никакой надежды, я, уже лицезрев эту
судебную систему, ни на что не надеюсь. Меня просто возмущает тот факт,
что посредством свободы физической, этим условно-досрочным освобождением
людьми манипулируют и они, находясь в положении рабов, с этим молча
согласны, никак не оспаривают. Эта система, ситуация
администрация-осужденный, зеркально отражают друг друга и продолжает
собой линию официального режима.
RFI: С чем связаны взыскания, которые на тебя были наложены?
Мария Алехина: В колонии были получены 4 взыскания -
3 устных, одно письменное. Два раза они меня обвиняли, что я не встала
по подъему, хотя я просто не слышала этот сигнал.
RFI: Это было уже в этой камере этой?
Мария Алехина: Да, в камере. Дело в том, что сигнала
не подается. Я сижу за бронированной дверью, к двери подходит сотрудник
и говорит: «Алехина, подъем». С какой громкостью он это говорит, я не
комментирую. То есть, я попросту не слышала, как мне в 5:30 сказали.
Когда в 5:45 открыли дверь, я услышала и я встала сразу же и извинилась
несколько раз. Но - увы! Был написан рапорт.
RFI: Это было замечание или какое-то взыскание было наложено?
Мария Алехина: Да, конечно, взыскание. Потом дисциплинарная комиссия, унизительная процедура дисциплинарной комиссии.
RFI: А в чем состояло взыскание? ШИЗО?
Мария Алехина: Взыскание - идет градация: сначала устный выговор, письменный выговор, потом ШИЗО.
RFI: Но ШИЗО еще не было ни разу?
Мария Алехина: Нет еще. В следующий раз взыскание
было наложено за то, что я несла свои личные записи адвокату, и при
обыске я их отдала своими руками сотруднику и сказала, что если эти
личные записи нуждаются в том, чтобы их прочел опер, пусть он их прочтет
сейчас. Это информация срочная, это мои личные записи, отдавать я их не
собираюсь, я хочу их забрать с собой в камеру, но мне нужно сообщить
срочные сведения.
Ну, у меня эти записи отобрали, написали рапорт, и в течение полутора
часов оперативный сотрудник пытался диктовать мне объяснительную, то
есть то, что мне нужно написать в собственном объяснении. Я написала
свое. Но факт этого был.
И последнее нарушение я получила за так называемые «пререкания»,
когда меня вызвали на последнюю дисциплинарную комиссию, я поняла, что
эта комиссия проводится не для того, чтобы разобраться в ситуации, а для
того, чтобы просто наказать человека. Я сказала, что пока адвоката
моего не допустят - а я на протяжении всей комиссии просила юридическую
помощь - я беру 51 статью конституции: не буду свидетельствовать против
себя. И это было «пререканием». За это на меня наложили дисциплинарное
взыскание за использование 51 статьи конституции.
RFI: Как у тебя вообще настроение? Общее.
Мария Алехина: Общее? Мне нравится. Потому что выезд
на тюрьму - это своеобразный отпуск. (смеется). Можно лежать в кровати и
т.д. Ну, что, вернусь в колонию, буду продолжать жить там. У меня уже
есть там ряд вещей, которые я не выполнила, нужно будет ими заняться.
Например, у меня отобрали иностранную корреспонденцию, я хочу заняться
тем, чтобы они наняли переводчика, если они этого не сделают -
жаловаться.
RFI: На других языках письма были?
Мария Алехина: Да. Но дело в том, что при
этапировании они обязаны отдать все. Они этого не сделали. Они просто
оставили это в оперотделе. Там еще есть ряд вещей, с которыми
определенно надо разбираться. Плюс - мы подали заявление об оспаривании
этих дисциплинарных взысканий, будем оспаривать, будем судиться. Вот
такие планы. Но, безусловно, я очень рада тому, что у меня есть
возможность много читать, писать и быть в уединении. Для меня это очень
важно.
RFI: Записи не изымают? Не было такого?
Мария Алехина: Не изымают. Но оперы время от времени
приходят с обыском - приходишь в камеру, а она вся разворочена, все
перевернуто. У меня все бумаги очень четко распределены по файлам,
папкам - все это вперемешку. Приходится занимать несколько часов, опять
сортировать их. Это очень неприятные вещи. Это вообще надо оспорить на
каком-то большом уровне, чтобы обыски, если они проводятся, чтобы
порядок в камере был такой же, как он был до обыска. Никто же не дает,
собственно, права…
RFI: В вашу защиту большая международная кампания. Ты
знаешь об этом. Это никак не отражается на твоем положении, как ты
представляешь? Если отражается, то в какую сторону?
Мария Алехина: Я думаю, что это отражается в сторону
того, что администрация находится в некоторой растерянности, и мне их
даже немного жалко. Они по каждому поводу вынуждены писать бумаги,
работать, чего обычно они не делают. Они не привыкли этим заниматься, а
здесь они вынуждены много работать (смеется).
RFI: Как твое самочувствие?
Мария Алехина: Я испытывала какое-то количество
стрессов в связи с наложением взысканий, вообще с порядками, которые
увидела в колонии. Потому что, очевидно, что есть закон, а есть то, как
на самом деле. И то, как на самом деле - мне совершенно не нравится.
Причем, у меня есть некоторая особенность: хочется видеть здесь и
сейчас, чтобы было по закону здесь и сейчас, потому что так положено.
RFI: Сейчас жалоб на здоровье нет? Или есть?
Мария Алехина: Ну, за это время зрение упало на 3 или 4 - не знаю, как это называется - единицы?
RFI: К офтальмологу обращалась?
Мария Алехина: У них нет офтальмолога.
RFI: Ты просила о консультации?
Мария Алехина: Да, конечно.
RFI: Они не дают?
Мария Алехина: Они говорят, что он приезжает раз в полгода. Ну, ждем вот. Меня поставили на очередь.
Мария Алехина в суде г. Березники 16/01/2013 - ФОТО
Таисия Круговых
tags: Pussy Riot - Интервью - Права человека - Правосудие - Тюрьмы