//
Накрывает чудовищно нереальностью. Январь - в темноте песок кажется почти серым, но не привносит ожидаемого ощущения снега. Океан светит вытоптанной лунной дорожкой к распахнутому подъезду горизонта, небо прихлопывает ничтожность тебя, посмеиваясь украдкой над нулевой возможностью выбора. Купол наоборот венчает луна, удобно устроившаяся на сахарной спинке, рожками вверх.
Созвездия перемешаны кубиками скраббл, орион - вертикально над головой - дальним напоминанием о доме. Дом - такое ненужное понятие, такая искусная ирония для кого-то, кто гуляет вдоль линии Атлантики по маршруту молочного пути, то есть «просто прямо». Чувство дома поселяется у тебя во рту мягкими губами и цветочно-песочным вкусом, сердце превращается в стеснительным камень, ритм дыхания волнами перекрывает то, что исходит от океана: ощущение чего-то чудовищно огромного, недоступного тебе, твоему скучному снегу, январю, миру.
Чувство дома как единственная связь с реальностью через этот спасательный поцелуй - вытаскивающий тебя из-под тотального погружения в бессознательный полог детских и взрослых страхов, смехотворных проблем, пустого прожигания времени. Реальность фактически выжигает в тебе сладостную дыру - на том месте, где обнимает его рука. И этот горящий фрагмент - как окошко между взлетающими под порывами сквозняка жёлтыми лентами штор. Будто всевидящий и всеопределящий мир задает ритм движению вещей и человеческих путей, подчиняет их своей воле - шторы нежно очерчивают воздушные потоки, но в их медитативном танце только одно квадратное окошко стойко остается выходом во что-то ощутимое, правильное.
Созвездия перемешаны кубиками скраббл, орион - вертикально над головой - дальним напоминанием о доме. Дом - такое ненужное понятие, такая искусная ирония для кого-то, кто гуляет вдоль линии Атлантики по маршруту молочного пути, то есть «просто прямо». Чувство дома поселяется у тебя во рту мягкими губами и цветочно-песочным вкусом, сердце превращается в стеснительным камень, ритм дыхания волнами перекрывает то, что исходит от океана: ощущение чего-то чудовищно огромного, недоступного тебе, твоему скучному снегу, январю, миру.
Чувство дома как единственная связь с реальностью через этот спасательный поцелуй - вытаскивающий тебя из-под тотального погружения в бессознательный полог детских и взрослых страхов, смехотворных проблем, пустого прожигания времени. Реальность фактически выжигает в тебе сладостную дыру - на том месте, где обнимает его рука. И этот горящий фрагмент - как окошко между взлетающими под порывами сквозняка жёлтыми лентами штор. Будто всевидящий и всеопределящий мир задает ритм движению вещей и человеческих путей, подчиняет их своей воле - шторы нежно очерчивают воздушные потоки, но в их медитативном танце только одно квадратное окошко стойко остается выходом во что-то ощутимое, правильное.