Пионерские чтения
Вчера в театре "Современник" прошли "Пионерские чтения". Тема номера и встречи - "Дежавю". Перед запололненным залом новой сцены выступали Андрей Бильжо, Иван Засурский, Андрей Орлов (Орлуша), Иван Охлобыстин, Виктор Ерофеев, Валентин Гафт.
Вместе с Бильжо можно было понастальгировать об обтягивающих блузках пионерок, у которых начинала развиваться грудь, или о больших бедрах учительницы математики; с Засурским - о постепенно «умирающей» печатной прессе, с Орлушей посетовать о запрете в СМИ употреБлять мат и что теперь он застраХует себя от нападок и будет использовать фразу "у Кафки" и ощутить любвь к самому феномену «дежавю», с Охлобыстиным вспомнить о своих мечтах и узнать о том, как бронзовый бюстик деспота Наполеона может пронзать полотно реальности в случае неверного его употребления, с Ерофеевым узнать о влиянии черных ажурных чулок на отдых в Париже и семейную жизнь.
Но это, в основном, были "хиханьки да хаханьки", основной фигурой вечера, как мне кажется, был Гафт. Он прочел пару веселых и колких эпиграмм на Охлобыстина, Киркорова, Моисеева, а потом вспомнил про Золотухина и прочел очень проникновенное и искоренее стихотворение. Для меня уже не важно, что было потом, ибо выступление Гафта стало лаконичной и верной точкой вечера. Поэтому я тоже закончу. фотографиями и этим стихотворением.
«Живых все меньше в телефонной книжке,
Звенит в ушах смертей коса,
Стучат все чаще гробовые крышки,
Чужие отвечают голоса.
Но цифр этих я стирать не буду,
И рамкой никогда не обведу,
Я всех найду, я всем звонить им буду,
Где б ни были они, в раю или в аду.
Пока трепались и беспечно жили -
Кончались денно-нощные витки.
Теперь о том, что не договорили,
Звучат, как многоточия, гудки»
*все фото*
Вместе с Бильжо можно было понастальгировать об обтягивающих блузках пионерок, у которых начинала развиваться грудь, или о больших бедрах учительницы математики; с Засурским - о постепенно «умирающей» печатной прессе, с Орлушей посетовать о запрете в СМИ употреБлять мат и что теперь он застраХует себя от нападок и будет использовать фразу "у Кафки" и ощутить любвь к самому феномену «дежавю», с Охлобыстиным вспомнить о своих мечтах и узнать о том, как бронзовый бюстик деспота Наполеона может пронзать полотно реальности в случае неверного его употребления, с Ерофеевым узнать о влиянии черных ажурных чулок на отдых в Париже и семейную жизнь.
Но это, в основном, были "хиханьки да хаханьки", основной фигурой вечера, как мне кажется, был Гафт. Он прочел пару веселых и колких эпиграмм на Охлобыстина, Киркорова, Моисеева, а потом вспомнил про Золотухина и прочел очень проникновенное и искоренее стихотворение. Для меня уже не важно, что было потом, ибо выступление Гафта стало лаконичной и верной точкой вечера. Поэтому я тоже закончу. фотографиями и этим стихотворением.
«Живых все меньше в телефонной книжке,
Звенит в ушах смертей коса,
Стучат все чаще гробовые крышки,
Чужие отвечают голоса.
Но цифр этих я стирать не буду,
И рамкой никогда не обведу,
Я всех найду, я всем звонить им буду,
Где б ни были они, в раю или в аду.
Пока трепались и беспечно жили -
Кончались денно-нощные витки.
Теперь о том, что не договорили,
Звучат, как многоточия, гудки»
*все фото*