Диван (отрывок)
Я пришла к нему и говорю - я буду только твоей и точка. Но это было в овностайле, конечно, я сразу разделась, и все было.
Далее со мной случилась почечная недостаточность, и я вырубилась на мысли о психосоматической причине, что мне его, конечно, хотелось убить. Убить это самое ограниченное, обусловленное, все такое по правилам, ведь я же ахимсу еще в первом классе соблюдала.
Мне снился Нью-Йорк, и мы гибли там под этими многоэтажками, я всегда знала, что им придет пиздец. Но я ему говорю - держи детей, будем микрокосмом спасать макро, нахуя мы практиковали так долго. Не то чтобы не хотелось умирать, было правильно детям хоронить родителей, но мы предпочитали забирать тела с собой, чтоб эстетика, это я была инициатор. За эстетику всегда была я, так уж сложилось. И мы спаслись, мне иногда казалось, что весь мир вообще он создал, это потому что я была правильной музой. Я выебывалась как могла, но степень возможности я всегда очень четко чувствовала, и триста раз проверяла, жаль, что мое осознанное сумасшествие он всегда выпаливал и поступал с точностью наооборот как хотелось бы мне. А он знал, что по-другому я бы не пришла к нему. Он был один во всей вселенной такой, даже мои друзья непроявленные ботхисаттвы, с которым я периодически общалась под веществами или без, они знали, они звали меня!!, но знали, что я - это клинический случай любви, что я - его, поэтому они были моя семья, а он. Муза. Это было как если бы меня отправили на секретную миссию с отглаженной рубашкой, я ее проебала, но так феерически красиво, что никто меньше любить меня не стал, а даже за это распиздяйство - больше уважения, потому что в программу не вписывалось, уважения от ботхисаттв, хм, это, я думаю, неплохо. Я же в свою очередь всегда старалась не подводить этих чуваков, точнее они сами меня защищали, и я хотела думать, что дело в том, что я секси, но они же невоплощенные, а там секс другой, там у меня было очень похожее изящное тонкое тело с длинными белыми волосами и бровями. И свет.
Когда мне нужно было что-то большее, я просто садилась на диван. Он позволял мне все на этом диване, я бы по нему даже скучала.
Когда я уж совсем перебирала с наркотиками и нервами, он отпаивал меня молоком, потому что знал, что без меня он не сможет. Мне нравилось грубить со всем только по этой причине - молоко, куркума и диван.
Когда я начинала влюбляться по-человечески, это когда, мол, ты не мужчина, а я мужик, а почему, а я хочу ебаться, а ты всех, а почему у меня нет свидания в Рэдиссоне, это о том, когда спускаешься до уровня, давай разделимся и посмотрим на тело, воплощаться в дакинь там всяких, я терпеть не могла, это было невыносимо больно, так как мой шаманизм всегда был подвязан на мои личные эмоции. Да не влюблялась я по-человечески, потому что тогда сразу нахуй с дивана, он шел к другим, занимался с ними сексом, на что я сразу начинала искать причину в себе. К сожалению, мне всегда казалось, что общественное это - кто-то кому-то должен было чем-то вроде большого наебоса. Приемник-то мой, а что принимает и кто посылает, да блядь, мудрость это уже была не выебываться через чур с вопросами, иначе я отхватывала пиздячек в виде выходов из тела, когда очень-очень долго пытаешься вернуться обратно, но это же наебос, это все не настоящий выход, но страшно было, как если бы, да такого страха я не проходила, осознанность почему-то сразу терялась, и ты искал-искал, эти свои ебаные ноги, руки, мясо и все такое, потому что становилось да сами знаете, как-будто умер и завис, но я понимала, что если я ссу, то значит существую, а следовательно надо нырять в туннели, а следовательно побыстрее, иначе можно было что-то въебать.
Я не влюблялась понятием он мой и не имела к нему претензий по поводу какого хуя без цветов. Я была классной. При этом меня все время ебошило как под мдма и сверху спускалось вниз, когда он подходил, начинало клокотать везде, ебаная карма! Ебаная память! Я даже не пыталась выбирать отказы и подготовку к рождению в индийском теле здоровый йог, я сразу выбрала тот третий в списке википедии монашеский орден, где обещали быстро, сразу и за одну жизнь. Какое-то нахуй Марио! Но я бы была не хохлушкой, если бы не любила ебаться и халяву. А тут мне еще все мои гуру твердили в один голос - твоя миссия, майтхуна, да и вообще непонятно какого ты пола, главное без психоделиков!
Я сразу смекнула, что нужны эйфоретики, стимуляторы и телки. И его диван преобразился. Эйфоретики он мне дал со словами, что у нас нет больше общих тем, а это, может быть, спасет ситуацию, но ебаный в рот! Как я была обижена, зла и еще с хорошей памятью на хуету как все телки, что еще пару лет мои почки скручивались в трубочку только при мысли об этом. Потом еще добавилось все остальное.
Самый первый раз прием эйфоретиков ознаменовался моим предположением, что, возможно, я бы попробовала секс втроем с девушкой, а мой Лахири, знатно обнюханный сразу же приступил к делу - говорит как тебе вот эта? Серьезно, если бы не эйфория, которая настолько охуенно приукрашивала действительность, что это казалось нереальной сказкой, я бы въебала ему первым предметом попавшимся под руку, прицелившись, чтоб раз и навсегда импотент.
К нормальному сексу с девушками, я пришла к разу восьмому, за что разумеется я посылала все мои благие заслуги в практиках ему. Каждый раз эйфоричное совокупление двух шакти сносило мне башню всем - это было против правил, это было как-то не так как я себе представляла, это было ужасно и иногда приятно. Конечно, я видела все - всю блядскую карму всех и воспитывала в себе сострадание, зарождая самую что ни на есть бодхичитту во всех аспектах, но я ломала в себе все. Мне было невыносимо больно. Я ебалась, а страдания и острая действительность просто разносили напрочь мое тело и ум как в трипах дмт. Путь к свету был нелегок, да что уж там, таких страданий я, блядь, не проходила, да еще и с чувством адского стыда, потому что внешне-то ничего особенного, типа радоваться надо было. От этого я страдала еще больше.
Главное, что я вынесла, что нормального секса не бывает, но это самый надежный, твердый, прочный, проверенный инструмент, который сносит людям головы. С самого детства я не понимала, что вообще-то трахаются все, а еще это всем нравится. Меня же воспитывали в атмосфере сексвсссрэтоплохоизакройглазатебеже14. Было смешно потом, уже в 27, а до этого меня ломало как в героиновых ломках, все стереотипы рушились, а пустота внутри - это было самым больным. Все во что ты верил, считал правильным, светом в конце туннеля - это был такой красивый эфемерный соуп бабл, который вообще-то совсем и не из мыла был. Ну короче, я быстро настрадалась, что несколько раз я во всей красе переживала тот самый околосмертный опыт, ну то есть он вполне мог бы оказаться смертным, точнее это было то что люди называют смертью, но меня спасал он, точнее любовь. Тот самый баг, который позволял немного. Иллюзорной свободы воли.
Далее со мной случилась почечная недостаточность, и я вырубилась на мысли о психосоматической причине, что мне его, конечно, хотелось убить. Убить это самое ограниченное, обусловленное, все такое по правилам, ведь я же ахимсу еще в первом классе соблюдала.
Мне снился Нью-Йорк, и мы гибли там под этими многоэтажками, я всегда знала, что им придет пиздец. Но я ему говорю - держи детей, будем микрокосмом спасать макро, нахуя мы практиковали так долго. Не то чтобы не хотелось умирать, было правильно детям хоронить родителей, но мы предпочитали забирать тела с собой, чтоб эстетика, это я была инициатор. За эстетику всегда была я, так уж сложилось. И мы спаслись, мне иногда казалось, что весь мир вообще он создал, это потому что я была правильной музой. Я выебывалась как могла, но степень возможности я всегда очень четко чувствовала, и триста раз проверяла, жаль, что мое осознанное сумасшествие он всегда выпаливал и поступал с точностью наооборот как хотелось бы мне. А он знал, что по-другому я бы не пришла к нему. Он был один во всей вселенной такой, даже мои друзья непроявленные ботхисаттвы, с которым я периодически общалась под веществами или без, они знали, они звали меня!!, но знали, что я - это клинический случай любви, что я - его, поэтому они были моя семья, а он. Муза. Это было как если бы меня отправили на секретную миссию с отглаженной рубашкой, я ее проебала, но так феерически красиво, что никто меньше любить меня не стал, а даже за это распиздяйство - больше уважения, потому что в программу не вписывалось, уважения от ботхисаттв, хм, это, я думаю, неплохо. Я же в свою очередь всегда старалась не подводить этих чуваков, точнее они сами меня защищали, и я хотела думать, что дело в том, что я секси, но они же невоплощенные, а там секс другой, там у меня было очень похожее изящное тонкое тело с длинными белыми волосами и бровями. И свет.
Когда мне нужно было что-то большее, я просто садилась на диван. Он позволял мне все на этом диване, я бы по нему даже скучала.
Когда я уж совсем перебирала с наркотиками и нервами, он отпаивал меня молоком, потому что знал, что без меня он не сможет. Мне нравилось грубить со всем только по этой причине - молоко, куркума и диван.
Когда я начинала влюбляться по-человечески, это когда, мол, ты не мужчина, а я мужик, а почему, а я хочу ебаться, а ты всех, а почему у меня нет свидания в Рэдиссоне, это о том, когда спускаешься до уровня, давай разделимся и посмотрим на тело, воплощаться в дакинь там всяких, я терпеть не могла, это было невыносимо больно, так как мой шаманизм всегда был подвязан на мои личные эмоции. Да не влюблялась я по-человечески, потому что тогда сразу нахуй с дивана, он шел к другим, занимался с ними сексом, на что я сразу начинала искать причину в себе. К сожалению, мне всегда казалось, что общественное это - кто-то кому-то должен было чем-то вроде большого наебоса. Приемник-то мой, а что принимает и кто посылает, да блядь, мудрость это уже была не выебываться через чур с вопросами, иначе я отхватывала пиздячек в виде выходов из тела, когда очень-очень долго пытаешься вернуться обратно, но это же наебос, это все не настоящий выход, но страшно было, как если бы, да такого страха я не проходила, осознанность почему-то сразу терялась, и ты искал-искал, эти свои ебаные ноги, руки, мясо и все такое, потому что становилось да сами знаете, как-будто умер и завис, но я понимала, что если я ссу, то значит существую, а следовательно надо нырять в туннели, а следовательно побыстрее, иначе можно было что-то въебать.
Я не влюблялась понятием он мой и не имела к нему претензий по поводу какого хуя без цветов. Я была классной. При этом меня все время ебошило как под мдма и сверху спускалось вниз, когда он подходил, начинало клокотать везде, ебаная карма! Ебаная память! Я даже не пыталась выбирать отказы и подготовку к рождению в индийском теле здоровый йог, я сразу выбрала тот третий в списке википедии монашеский орден, где обещали быстро, сразу и за одну жизнь. Какое-то нахуй Марио! Но я бы была не хохлушкой, если бы не любила ебаться и халяву. А тут мне еще все мои гуру твердили в один голос - твоя миссия, майтхуна, да и вообще непонятно какого ты пола, главное без психоделиков!
Я сразу смекнула, что нужны эйфоретики, стимуляторы и телки. И его диван преобразился. Эйфоретики он мне дал со словами, что у нас нет больше общих тем, а это, может быть, спасет ситуацию, но ебаный в рот! Как я была обижена, зла и еще с хорошей памятью на хуету как все телки, что еще пару лет мои почки скручивались в трубочку только при мысли об этом. Потом еще добавилось все остальное.
Самый первый раз прием эйфоретиков ознаменовался моим предположением, что, возможно, я бы попробовала секс втроем с девушкой, а мой Лахири, знатно обнюханный сразу же приступил к делу - говорит как тебе вот эта? Серьезно, если бы не эйфория, которая настолько охуенно приукрашивала действительность, что это казалось нереальной сказкой, я бы въебала ему первым предметом попавшимся под руку, прицелившись, чтоб раз и навсегда импотент.
К нормальному сексу с девушками, я пришла к разу восьмому, за что разумеется я посылала все мои благие заслуги в практиках ему. Каждый раз эйфоричное совокупление двух шакти сносило мне башню всем - это было против правил, это было как-то не так как я себе представляла, это было ужасно и иногда приятно. Конечно, я видела все - всю блядскую карму всех и воспитывала в себе сострадание, зарождая самую что ни на есть бодхичитту во всех аспектах, но я ломала в себе все. Мне было невыносимо больно. Я ебалась, а страдания и острая действительность просто разносили напрочь мое тело и ум как в трипах дмт. Путь к свету был нелегок, да что уж там, таких страданий я, блядь, не проходила, да еще и с чувством адского стыда, потому что внешне-то ничего особенного, типа радоваться надо было. От этого я страдала еще больше.
Главное, что я вынесла, что нормального секса не бывает, но это самый надежный, твердый, прочный, проверенный инструмент, который сносит людям головы. С самого детства я не понимала, что вообще-то трахаются все, а еще это всем нравится. Меня же воспитывали в атмосфере сексвсссрэтоплохоизакройглазатебеже14. Было смешно потом, уже в 27, а до этого меня ломало как в героиновых ломках, все стереотипы рушились, а пустота внутри - это было самым больным. Все во что ты верил, считал правильным, светом в конце туннеля - это был такой красивый эфемерный соуп бабл, который вообще-то совсем и не из мыла был. Ну короче, я быстро настрадалась, что несколько раз я во всей красе переживала тот самый околосмертный опыт, ну то есть он вполне мог бы оказаться смертным, точнее это было то что люди называют смертью, но меня спасал он, точнее любовь. Тот самый баг, который позволял немного. Иллюзорной свободы воли.