Памяти В. Л. Цымбурского
Неделю находился вне мира, потому узнал о его уходе только сейчас.
Известие о смерти Вадима Леонидовича (так по-куртуазному мы называли друг друга. Я, двадцатидвухлетний сопляк-аспирант, был для него Даром Игоревичем) поразило меня как обухом, как sledgehammer’ом. Я не знаю - и нарочно не смотрю, хотя яндекс и прочее находятся в одном движении мышью, - от чего он скончался. Я не знаю - и тоже нарочно не справляюсь об этом, - чем он занимался последние 4 - 5 лет, не перешёл ли в силу свойственной его мысли извращённости и некартезианскости на позиции апологетики кровавой гэбни или чего-то в этом роде. Просто Вадима Леонидовича больше нет. Для меня этого достаточно :(((
Одна, достаточно проходная для него, работа Цымбурского по нарратологии стала для меня тем катализатором, после которого я окончательно решил заниматься тем, чем теперь занимаюсь. И самая первая моя статья (была написана в состоянии острой влюблённости, за один безумный день. До сих пор senso strictu не опубликована) была тоже по нарратологии. Один, наверное, тоже не самый эпохальный для самого В. Л., общественно-политический доклад Цымбурского (на вершине пафоса: «…и вот в этом-то, коллеги, и заключается всемирно-историческая… это самое… миссия России!») и последовавшая за этим приватная дискуссия на лестнице косвенно привели к тому, что я стал маоистом. ’Nuff said :(((
Был он человеком глубоко декоративным, стилизованным, извращённым, очаровательным. Барочным человеком до мозга костей. И в мышлении, и в речи, и в жестах, в гримасах, в манере держать телефонную трубку… Vācā, как говорится, kāyena и mānasā. Моя аспирантура и первые годы работы в институте были немало скрашены тем, что в отделе был Цымбурский, что с ним можно было говорить и просто его видеть. Когда-нибудь я расскажу подробнее о тех изысканнейших корах, которые мочил тогда Вадим Леонидович, - одна теория «Гайдар/Чикатило» чего стоила! :) Но не сейчас, не сейчас…
Мировоззрение В. Л. Ц. было, само собой разумеется, в высшей степени апокалиптичненьким, и он горько сокрушался по тому поводу, что в жизни человечества не происходит ничего масштабного, действительно интересного, заставляющего адреналинчик вырабатываться по-настоящему. В этой связи он возлагал большие надежды на комету (уж не помню, какую именно), которая, по предсказаниям астрономов, должна была в ближайшие годы вдарить в Землю и истребить значительную часть её населения. Моя жена тогда воспела это в стихах:
«Цымбурский мечтает, чтобы в Землю влипла комета,
Ему надоело не испытывать страха;
Доктор Моуди обещает нам жизнь после смерти,
Но нас это всё затрахало.
Главное, чтобы сегодня не пришли к нам киллеры,
Было бы тепло и достаточно голых женщин по ящику,
А если ещё нам дадут каких-нибудь анчоусов в банановом спирте,
То мы будем просто пай-мальчиками».
Так всё, конечно, и случилось. Апокалипсиса как не было, так и нет, а Вадиму Леонидовичу пришлось жить и умирать в нашем, обычном, незабавном, целиком и полностью посюстороннем мире. Состоящем из каких-то жалких - тьфу на них! - материи и энергии. И вот это последнее обстоятельство (то есть его смерть, а не незабавность сего дольнего-тварного мира) заставляет, если честно, моё сердце рваться от скорби.
ЗЫ: Мне тут сообщают, что Вадим Леонидович в последние годы действительно перешёл на позиции апологетики кровавой гэбни. Или чего-то в этом роде. И, я совершенно уверен, делал это со всегдашним своим воображением и артистизмом. Да он и всегда, сколько его помню, был патриотом и государственником. Так что не исключено, что это был логический для него путь.
Это очень жаль, но политико-социально-культурная коньюнктура есть политико-социально-культурная коньюнктура, а Б-госпасаемое Отечество есть Б-госпасаемое Отечество. Мировая Революция его простит. Я уверен.
Ещё мне сообщают, что умирал он очень тяжело и мучительно. Сердце моё рвётся от скорби ещё больше.
Известие о смерти Вадима Леонидовича (так по-куртуазному мы называли друг друга. Я, двадцатидвухлетний сопляк-аспирант, был для него Даром Игоревичем) поразило меня как обухом, как sledgehammer’ом. Я не знаю - и нарочно не смотрю, хотя яндекс и прочее находятся в одном движении мышью, - от чего он скончался. Я не знаю - и тоже нарочно не справляюсь об этом, - чем он занимался последние 4 - 5 лет, не перешёл ли в силу свойственной его мысли извращённости и некартезианскости на позиции апологетики кровавой гэбни или чего-то в этом роде. Просто Вадима Леонидовича больше нет. Для меня этого достаточно :(((
Одна, достаточно проходная для него, работа Цымбурского по нарратологии стала для меня тем катализатором, после которого я окончательно решил заниматься тем, чем теперь занимаюсь. И самая первая моя статья (была написана в состоянии острой влюблённости, за один безумный день. До сих пор senso strictu не опубликована) была тоже по нарратологии. Один, наверное, тоже не самый эпохальный для самого В. Л., общественно-политический доклад Цымбурского (на вершине пафоса: «…и вот в этом-то, коллеги, и заключается всемирно-историческая… это самое… миссия России!») и последовавшая за этим приватная дискуссия на лестнице косвенно привели к тому, что я стал маоистом. ’Nuff said :(((
Был он человеком глубоко декоративным, стилизованным, извращённым, очаровательным. Барочным человеком до мозга костей. И в мышлении, и в речи, и в жестах, в гримасах, в манере держать телефонную трубку… Vācā, как говорится, kāyena и mānasā. Моя аспирантура и первые годы работы в институте были немало скрашены тем, что в отделе был Цымбурский, что с ним можно было говорить и просто его видеть. Когда-нибудь я расскажу подробнее о тех изысканнейших корах, которые мочил тогда Вадим Леонидович, - одна теория «Гайдар/Чикатило» чего стоила! :) Но не сейчас, не сейчас…
Мировоззрение В. Л. Ц. было, само собой разумеется, в высшей степени апокалиптичненьким, и он горько сокрушался по тому поводу, что в жизни человечества не происходит ничего масштабного, действительно интересного, заставляющего адреналинчик вырабатываться по-настоящему. В этой связи он возлагал большие надежды на комету (уж не помню, какую именно), которая, по предсказаниям астрономов, должна была в ближайшие годы вдарить в Землю и истребить значительную часть её населения. Моя жена тогда воспела это в стихах:
«Цымбурский мечтает, чтобы в Землю влипла комета,
Ему надоело не испытывать страха;
Доктор Моуди обещает нам жизнь после смерти,
Но нас это всё затрахало.
Главное, чтобы сегодня не пришли к нам киллеры,
Было бы тепло и достаточно голых женщин по ящику,
А если ещё нам дадут каких-нибудь анчоусов в банановом спирте,
То мы будем просто пай-мальчиками».
Так всё, конечно, и случилось. Апокалипсиса как не было, так и нет, а Вадиму Леонидовичу пришлось жить и умирать в нашем, обычном, незабавном, целиком и полностью посюстороннем мире. Состоящем из каких-то жалких - тьфу на них! - материи и энергии. И вот это последнее обстоятельство (то есть его смерть, а не незабавность сего дольнего-тварного мира) заставляет, если честно, моё сердце рваться от скорби.
ЗЫ: Мне тут сообщают, что Вадим Леонидович в последние годы действительно перешёл на позиции апологетики кровавой гэбни. Или чего-то в этом роде. И, я совершенно уверен, делал это со всегдашним своим воображением и артистизмом. Да он и всегда, сколько его помню, был патриотом и государственником. Так что не исключено, что это был логический для него путь.
Это очень жаль, но политико-социально-культурная коньюнктура есть политико-социально-культурная коньюнктура, а Б-госпасаемое Отечество есть Б-госпасаемое Отечество. Мировая Революция его простит. Я уверен.
Ещё мне сообщают, что умирал он очень тяжело и мучительно. Сердце моё рвётся от скорби ещё больше.