(no subject)
Чувство Ж - это очень верное чувство. Оно предупреждает в полный рост, надо только вовремя поймать и правильно истолковать его сигналы. Но вот с расшифровкой, как правило, имеются проблемы.
В этот раз я вбила себе в голову, что в новом паспорте у меня нет отметки о детях, и я могу прокатить за родителя только по свидетельству о рождении, которое за давностью лет распалось на четыре части. Выяснять на границе, действительно ли оно по частям, мне не улыбалось, но дубликат остался дома вместе со штативом и заботливо приготовленным в дорогу эпическим вышиванием, которое я мучаю уже года три.
Пришлось купить на вокзале моток скотча и собрать рождественские пазлы в подобие документа.
Однако в Харькове выяснилось, что мироздание посредством Ж намекало мне совсем о другом.
Иными словами, не возите через границу лекарства. Лучше вообще никакие - во избежание. А раз уж везете - не показывайте таможне в приступе пионерской честности.
Конечно, катящаяся в залив ракета с боеголовкой затмевает какой-то там пожар в санпропускнике, и два чемодана новеньких книжек, явно предназначенных для перепродажи (Что? Дар библиотеке? Вы что, идиоты? Какая еще благотворительность?) просто померкли перед возможностью повязать наркокурьера, но пара сотен миллиардов нервных клеток на дороге не валяются, и кто теперь узнает, как долго я могла бы обходиться без впадения в маразм на старости лет.
Как бы там ни было, мы все же здесь.
Город встретил оркестром из вокзальных динамиков, влажной моросью, висящей в воздухе, и странным безлюдьем. Два дня мы бродили по улицам с ощущением первого января. Серое небо, мокрые деревья, волнами наплывающий аромат цветущего миндаля и тишина. Невозможная для большого города, магическая, обволакивающая тишина - наверное, осенний Лисс мог бы выглядеть так.
А потом выглянуло солнце. Мы сидели в кафешке на Северной, вгрызаясь в бутерброды с ветчиной и пытаясь отогреть в чашках с чаем ледяные носы, которые мы вынесли из Михайловской батареи, как вдруг в окне показался край облаков. Неистовая синева погнала съеживающуюся серую вату в сторону ЮБК и мир стал другим.
Волшебная тишина ушла, море изменило цвет, вокруг появились люди и Город обрел привычное лицо.
В этот раз я вбила себе в голову, что в новом паспорте у меня нет отметки о детях, и я могу прокатить за родителя только по свидетельству о рождении, которое за давностью лет распалось на четыре части. Выяснять на границе, действительно ли оно по частям, мне не улыбалось, но дубликат остался дома вместе со штативом и заботливо приготовленным в дорогу эпическим вышиванием, которое я мучаю уже года три.
Пришлось купить на вокзале моток скотча и собрать рождественские пазлы в подобие документа.
Однако в Харькове выяснилось, что мироздание посредством Ж намекало мне совсем о другом.
Иными словами, не возите через границу лекарства. Лучше вообще никакие - во избежание. А раз уж везете - не показывайте таможне в приступе пионерской честности.
Конечно, катящаяся в залив ракета с боеголовкой затмевает какой-то там пожар в санпропускнике, и два чемодана новеньких книжек, явно предназначенных для перепродажи (Что? Дар библиотеке? Вы что, идиоты? Какая еще благотворительность?) просто померкли перед возможностью повязать наркокурьера, но пара сотен миллиардов нервных клеток на дороге не валяются, и кто теперь узнает, как долго я могла бы обходиться без впадения в маразм на старости лет.
Как бы там ни было, мы все же здесь.
Город встретил оркестром из вокзальных динамиков, влажной моросью, висящей в воздухе, и странным безлюдьем. Два дня мы бродили по улицам с ощущением первого января. Серое небо, мокрые деревья, волнами наплывающий аромат цветущего миндаля и тишина. Невозможная для большого города, магическая, обволакивающая тишина - наверное, осенний Лисс мог бы выглядеть так.
А потом выглянуло солнце. Мы сидели в кафешке на Северной, вгрызаясь в бутерброды с ветчиной и пытаясь отогреть в чашках с чаем ледяные носы, которые мы вынесли из Михайловской батареи, как вдруг в окне показался край облаков. Неистовая синева погнала съеживающуюся серую вату в сторону ЮБК и мир стал другим.
Волшебная тишина ушла, море изменило цвет, вокруг появились люди и Город обрел привычное лицо.