Неделя садов
Ежегодно в начале июня в центре Москвы в усадьбе графа Остермана проходит "Неделя садов" журнала "Мезонин". За десять дней до открытия выставки меня пригласили там поучаствовать, обозначив мне место и размер. Место было центральное у входа на территорию усадьбы, правда, на асфальте. Все участники либо прибирались, либо заканчивали монтаж своих "садиков", а я ещё не имел никакого понятия, что там сотворить. За сутки я набросал схему действий и характер конструкции из дерева и приступил к поиску исполнителей за имеющийся бюджет. Из десятка деревообрабатывающих цехов с прекрасной базой только два согласились рассмотреть моё предложение при условии, что я в течении 12 часов предоставлю проект конструкции в мельчайших деталях. Через 12 часов, когда проект был готов я шёл обратно, зная что теперь они все точно мне откажут, потому что пройдя этот отрезок времени с карандашом и решиной я понимал, что то была отмазка чтобы не отказать сразу, в уверенности о невозможности сделать проект за 12 часов. Они отказали, сославшись теперь на то, что сроки исполнения нереальны. Оставалось 6 дней. Ещё два дня я "рыл землю" чтобы найти желающих работать быстро, качественно и заработать хорошо. Оставалось 4 дня, когда откликнулся мой знакомый скульптор, предложив "как крайний вариант" бригаду глухонемых мастеров, помогающих обычно с его деревянными скульптурами за возможность выставить его скульптуры в рамках стенда. Только вот незадача: они запойные и пьют уже неделю, хотя обычно по этой причине отсутствуют две. Так что я взял их номера телефонов и стал бомбардировать текстовыми сообщениями. Двадцатичетырёхчасовая бомбардировка увенчалась взятием "крепости" и за три дня и три ночи до открытия выставки мы вчетвером стояли перед единственным пустым участком асфальта, перед взорами гламурных дизайнеров-архитекторов, раздувающих щёки в нашу сторону, перед лицом подвига, который мы взялись совершить с шестикубовой горой необрезной доски и бруса. Мы молча (а как ещё?) переглянулись и кивнули друг другу, мол, договорились, сделаем, давай чертежи. Я дал чертежи. Полчаса они дружно молчали над чертежами. Я стоял в стороне, представляя будущую картинку, корректируя что-то у себя в голове. Невольно слушая, о чём переговариваются гламурные. Я родился с острым слухом и зрением, со способностью вычленять внятную речь из общего гама (особенно шёпот) и видеть картинку в целом с мельчайшими деталями в частности (особенно неуловимыми). Это отклонение слуха и зрения от нормы как-то даже называется, но меня не беспокоит. Так вот ничего доброго и хорошего они про нас уже не говорили. Начать с того, что трое глухонемых, ещё толком не вышедших из запоя и обветшавший за неделю я. А одежда на нас четверых была крайне не гламурной. Я улыбнулся и подмигнул всем по очереди, представляя, как они мне желают удачи. "Спасибо!" - мысленно сказал я. Закончив молчать над чертежами, ребята помолчали на меня, написав на листочке: "Чертёж потрясающий, но можно мы узлы сделаем по-своему?" А я ждал приговор: "Это точно невозможно за три дня и три ночи!" "Делайте, как знаете, мне хватит рекомендации для доверия" - написал я, думая, что нужно мимикрировать и становиться глухонемым, потому что в ближайшее время ни слух, ни речь мне не понадобятся. "Тогда до завтра тут в полдень" - написал их писчий. Я непроизвольно расширил глаза, сузил зрачки, вскинул руками сначала по сторонам, потом в сторону горы древесины, потом в сторону пустого асфальта, а затем обратно по сторонам и в довершение топнул ногой оземь, удовлетворённо заметив про себя об успешном запуске механизма мимикрии. «Писчий» вытащил из своей сумки две бутылки водки и все улыбнулись мне во все зубы, указывая взглядами на «Тогда до завтра тут в полдень». «Не успеем» - как бы сказал я, покачивая головой со скорбным лицом. А они стояли и улыбались в него. «До завтра!»- взвел я руками. Радовало, что и я смогу выспаться. «Уходят!» - донеслось издалека.
Встретившись, как договорились, мы приступили к работе под бдительным надзором гламурных. Ребята точили, пилили, таскали, шлифовали, строгали и к полуночи создали огромную кучу стружки, древесной пыли и мусора. У меня уже тоже не было сил, а голод вызывал ярость и желание кому-нибудь её «премировать», но никого такого под рукой не оказалось. До открытия выставки оставалось два дня и две ночи. Когда в десять утра мы пришли в усадьбу, нас ждала разъярённая делегация гламурных активисток, заряженных сидящими в своих норках пессимистами. «Мы требуем рассказать нам что у вас тут намечается и как это будет соотноситься с нами, а ещё срочно убрать мусор, тут у всех уже чисто!» - скорострелом выпалили они в нас своим противопоставлением нам. «Вот!» - отдал я проект спикерше. «За мусор не волнуйтесь - он наш» - добавил я, отвернулся и перестал обращать на них внимание, ведь меня ждала работа. Через пятнадцать минут «спикерша» вернула мне проект и недовольно фыркая указала мне на недопустимость таких ярких цветов, которые, по её мнению, могут убить или навредить тонкой изысканности стиля её чудо-садика, дубликат которого я видел не раз в Риме. «Спасибо за комплимент и искренне надеюсь, что ваш гений всё же не пострадает» - улыбнулся я. Улыбались ей во весь рот и ещё три мужика. Это видимо её обезоружило, и больше я о ней не вспоминал. К вечеру конструкция была готова и отпустив ребят, я под светом прожекторов красил, красил и ещё раз красил.
К шести утра три слоя стали подсыхать, а я заснул у себя в машине и проспал до девяти, когда меня разбудили ребята, разумно решившие прийти пораньше. Но вчетвером. Четвёртый был постарше и полуглухонемым. Читает по губам и неплохо имитирует речь. Представился их учителем труда в школе, сказав, что всему, что они умеют, обучил он. «Отлично! Тогда помогите мне пожалуйста решить задачку.» - попросил я указывая на рисунок будущего замысловатого столика и не менее замысловатого кресла для стенда, который мне нужно было сделать самому, но лень было думать над узлами из-за отравления ночной покраской. Он мне битых два часа втолковывал как там и что нужно делать, какой шип, какой паз, какой, где угол. Я ну ничегошеньки не мог понять и попросил медленно говорить, что мне делать, я просто буду делать, а там руки поймут, к чему всё это ведёт. Пару часов под его бдительным руководством я проделывал непонятные мне действия и, наконец, все части пазла были готовы. «Ну! Теперь понял, дундук?» - без обиняков с презрением Мастера кинул он мне. «Да, конечно.» - заверил его я, хотя по прежнему ничего не понимал, но хотел поскорее избавиться от словоохотливого глухонемого, которому явно не с кем было давно попрактиковаться в имитации звуков. Чтоб я был так разговорчив! Он внимательно ещё раз на меня посмотрел, махнул на меня рукой и сказал: « Да ни хрена ты не понял!». «Это почему-ж?» - спросил я. «Не знаю - тебе видней. Может ты идиот?» - парировал он. «Разрешите приступить к склейке, товарищ генерал?» - спросил я. «Иди ты к чёрту!» - кинул он улыбаясь мне затылком уходя. Я думал навсегда, но стоило мне всё собрать и склеить, как он появился, явно довольный обедом. «Ну как?» - довольный своим разумом и получившимися более диковинными чем я ожидал диковинками спросил я. Он внимательно осмотрел изделия и не менее внимательно порылся у меня в глазах. Меня даже стало подташнивать от него. «Ну идиот! Я видал много разных идиотов, но таких ещё нет!» Ещё раз осмотрел изделия и опять меня. « Ну идиот! Ты хоть сам-то понимаешь, какой ты идиот? Просто клинический!» «Нет. Я не разбираюсь во врачебной терминологии.» - слабо парировал я. « Идиот - умник! Вы только посмотрите на него!» - обращался он теперь к невидимым зрителям - Я ведь сразу понял, что ты умник! Но какой же ты идиот! Ты хоть понимаешь на минуточку, что перепутал части от стола и кресла и склеил всё не правильно! Ты хотя бы две деревяшки правильно склеил бы и я бы сказал, что с тобой можно работать. Но ты же полнейший идиот!» Ребята в этот момент крыли крышу в моей конструкции и очень колоритно молчаливо ржали над нами. Очень вдохновились его словами и гламурные. В их эксклюзивных лицах читалось одобрение, а «спикерша» вообще подошла на недопустимо близкое расстояние, явно подавляя в себе желание сказать чтоб все знали: « А я, а Я, терплю этого идиота уже три дня!» Мастер обратился к ней в момент проговаривания в её голове своего текста, каким бы он ни был, окатив словами как ледяной водой: «А ты что вылупилась дибилка прыщавая? Ну-ка марш в свой детсад! Ты на нашей территории!» К счастью он высказался и ушёл, дважды махнув на меня каждой из своих рук и кинув: «До встречи завтра на открытии! Пять с минусом вам всем. Ну идиот!» «Не обращай внимания, он хороший, а бесится, потому что ты гениально убедительно перепутал детали, а получилось здорово!» - написал «писчий». К полуночи всё было готово. Ребята вытащили бутылку и пригласили присоединиться. Я вытащил косяк и пригласил присоединиться, дав понять, что не пью водку. Они спрятали бутылку и прислушались к моему предложению. Я затянулся и подумал, что вряд ли когда-нибудь смогу почувствовать подобное счастье после работы с кем-то. Потом поехал в «Метро» за тринадцатью бутылками хорошего вина для фуршета. Ну нравится мне эта цифра.
http://www.facebook.com/media/set/?set=a.130394407085447.9314.100003446666353&type=3