Enjoy the silence
Со временем яснее осознаешь, что все точное и правильное кем-то уже так или иначе сказано, а все, что можешь сказать ты, лишь нелепое и назойливое повторение, в лучшем случае отдающее чем-то неуловимо знакомым. Наверное, поэтому, едва начинаешь говорить или писать о важном, как оно тут же становится досадной мелочью, погребенной под тяжеловесными глыбами мертвых слов и раздутых сравнений. А неважное... ну, на то и неважное, чтобы не занимать попусту эфир. И я четыре месяца не появлялась здесь не потому, что в XXI веке еще, оказывается, остались места, где допустима формулировка "Нет технической возможности подключения к интернету", а я не оплачиваю свою вшивую связь, потому что внезапно выяснилось: все эти статусы в контакте не ведут ни к чему; все, даже с хорошими песенками; те, кому действительно интересно узнать, что у меня нового, отлично справляются с таким вопросом по телефону, хотя и без лайков. Да и если все хорошо, поделиться-то не чем. "У нас все в порядке" звучит на удивление скучно, даже оскорбительно как-то, а жаловаться, как мы иногда ссоримся, из-за чего, как ехали на мыс Тарханкут, а попали в душную Евпаторию, что денег вечно самую малость не хватает, когда перед сном на выдохе благодаришь Бога за то, что вокруг тебя так много хороших, выдающихся людей и все они здоровы, было бы немного грешно. Вот и чувствую себя теперь чем-то средним между Джеффри Лебовски, выходящим в халате в супермаркет и по-настоящему беспокоящимся только о своем любимом ковре, и королем из великолепного клипа Depeche Mode, наконец-то установившим табурет на вершине холма, откуда видно достаточно много, чтобы просто молчать и смотреть, "не делая никаких выводов, просто глазеть". Клянусь, что это счастье.
***
А, собственно, информационный повод: сегодня день рождения мамы - чей запах даже особенный, дома и спокойствия, который я начала ценить лишь вдали от нее. Оказалось, что в мире, где реально все самое неправдоподобное, есть еще и такая любовь, почему-то подразумеваемая как нечто вполне естественное: безусловная, разрываемая на части тоской и нежностью, желанием сберечь, безоговорочной способностью простить, нетребовательная, ровная, лучезарная. И этот вопрос мучает меня - неужели и ее надо заслужить? Неужели и она - результат каких-то проб, незначительных ошибок и верных попаданий? Или все же существует по факту, потому что первый усваиваемый нами ритм мира - стук маминого сердца, которого потом долгое время достаточно, чтобы унять и боль в животе, и бессонницу (пусть звучит пошловато, тем не менее, это факт, причем медицинский). И думая иногда, а стоило ли вообще рожать эту кроху, за которую потом безостановочно болит сердце, чтобы двадцать лет спустя она плакала по ночам на кухне от того, что жизнь пошла наперекосяк, я все же понимаю, что стоило, если в эти моменты она успокаивает себя единственной мыслью: главное - у мамы наконец-то все хорошо.
***
А, собственно, информационный повод: сегодня день рождения мамы - чей запах даже особенный, дома и спокойствия, который я начала ценить лишь вдали от нее. Оказалось, что в мире, где реально все самое неправдоподобное, есть еще и такая любовь, почему-то подразумеваемая как нечто вполне естественное: безусловная, разрываемая на части тоской и нежностью, желанием сберечь, безоговорочной способностью простить, нетребовательная, ровная, лучезарная. И этот вопрос мучает меня - неужели и ее надо заслужить? Неужели и она - результат каких-то проб, незначительных ошибок и верных попаданий? Или все же существует по факту, потому что первый усваиваемый нами ритм мира - стук маминого сердца, которого потом долгое время достаточно, чтобы унять и боль в животе, и бессонницу (пусть звучит пошловато, тем не менее, это факт, причем медицинский). И думая иногда, а стоило ли вообще рожать эту кроху, за которую потом безостановочно болит сердце, чтобы двадцать лет спустя она плакала по ночам на кухне от того, что жизнь пошла наперекосяк, я все же понимаю, что стоило, если в эти моменты она успокаивает себя единственной мыслью: главное - у мамы наконец-то все хорошо.