И снова о том же
Иногда я жалуюсь, что здесь скучно, некуда пойти, нечему удивиться. Но выбираюсь за водой на улицу и, несмотря на мороз, поделивший на два лагеря город и жителей: первый замер в немом испуге, безветренный, ледяной и снежный, вторые суматошно бегут, укутав носы шарфами и скрипя подошвами, от магазинов к дребезжащим машинам и спасительным подъездам, - хочу простоять на углу у колонки все часы до заката, жадно вглядываясь в четыре горизонта. Солнце вторую неделю такое яркое, словно вот-вот рассыплется, рассмеется свежая весна; грязно-белые домики, похожие на кособоких наседок, петляют кривой улицей к логу, через единственный снабженный светофором перекресток, тонущий в гуле бесконечно идущих фур, мимо плюгавого ларька, аптеки, прямо в бесстрастный частокол зимних деревьев, и свободно взмывает на другом берегу вверх, пропадая последним различимым издалека перекрестком, который пересекает вразвалку черный, толстый силуэт, в чем-то бело-синем. Ближе к закату изящный шпиль старой церкви плывет в персиковом мареве и объемном перезвоне колоколов; день кончается жаркими красными полосами в стеклах соседней шестиэтажки, оставляет прощальный розовый поцелуй в углу моего окна и долго еще дотлевает над Доном аккуратной кремовой каймой. Я понимаю, что если и хочу где-то по-настоящему жить, то только здесь, где новый день не похож на прежний, если ждать его не как мешок с происшествиями, а как новую остроумную выходку природы, обладающей безупречным вкусом. Разве можно удивляться чему-то более искренне?