Амалия . (отрывки из повести) и Лебединые клики.
АМАЛИЯ.
автор Борис Садовской
(повесть.1922 год)
тут можно и прочесть ее самому.
Герцог заказывал завтрак.Тучный,с тремя подбородками и румяным носом,он грузно восседал на резном кресле под балдахином. У дверей ожидали приказаний два повара: Отто н Батист в белых фартуках и колпаках с вышитыми гербами. Подле кресла величественно выпрямлял раззолоченную грудь лейб-медик Зергут; у окна принцесса Амалия выводила иглой по канве разноцветные узоры.
Мне понравились там сведения о здоровой еде..))
- Вы говорите, любезный Зергут,самый легкий завтрак. Что же может быть легче устриц? Сотня устриц никак не повредит. Затем я хотел бы попробовать олений язык в мадере.
-Ваше высочество,виноват: что вы изволили скушать утром?
- Сушие пустяки. Я даже не помню. Трех или четырех цып-
лят,десятка два пирожков с изюмом,помнится,ветчины кусочек.
Что-то из фруктов. Бульону не больше двух тарелок.
-В таком случае, ваше высочество, олений язык лучше оставить до обеда.
-Вот прекрасно! Но если я голоден? Вы же сами твердите, что аппетит есть признак здоровья и что его надо поощрять. А теперь требуете, чтобы я меньше ел.
-Ваше высочество, этого требую не я, а благо родины!
-Так для блага родины я и должен хорошо есть.
-Тогда я попрошу, ваше высочество, уволить меня в отставку. Сознание ответственности перед страной не позволяет мне подвергать вашу драгоценную жизнь опасности.
-А как ты думаешь, Отто?
Отто покосился на лейб-медика.
-Если вашему высочеству угодно, я приготовлю легкий и самый полезный завтрак:свиное филе с каштанами.
-В уме ли ты, Отто! - вскричал лейб-медик.- Это невозможно.
Герцог сердито повел плечами.
-А ты, Батист?
-Mon Dieu! Может ли быть что-нибудь легче французской кухни? Вашему высочеству следует скушать за завтраком черепаху,соус «наполеон».
-Ну, черепаха...
-Pardon, monsieur Зергут. Вам не хочется согласиться со мной из чувства патриотизма. Но разве можно сравнить свинью и черепаху? Каштаны и соус «наполеон»? Прозу и поэзию
-Вы забываетесь, Батист.
-Довольно,- оборвал строго герцог.- Я слишком избаловал всех вас. Слушайте мою волю: приказываю подать мне к завтраку: две сотни устриц, олений язык в мадере,свиное филе с каштанами, черепаху «наполеон», вафли со сливками и миндальный пирог с вареньем.
-О, дорогой отец...- простонала томно принцесса.
-Вздор, вздор. Это все полезные кушанья. Молчите. Ступайте гулять и скорей возвращайтесь к завтраку.
Лейб-медик и повара вышли. Принцесса прилежно склонилась над вышиваньем; герцог ловил шарик бильбоке.
***
-Гляди, Помпей, ни погребка, ни питейной лавки. Негде горло промочить. У нас в Арзамасе... Скажите, милостивый государь, где здесь можно получить обед, мы приезжие.
-Прошу вас идти со мной. Я сам тороплюсь обедать. Вы члены русского посольства, не правда ли?
-Да, мы советники при князе. Я генерал Перетрутов, а это барон Деряба. С кем имеем честь?
-Профессор натуральной химии Мюллер. Прошу извинения за костюм: я прямо с охоты.
За поясом у Мюллера болталось с полдюжины куликов. Он привел русских гостей в «Филодендрон». Общее внимание и шепот польстили Перетрутову.
-Слышь, Помпей, платить не будем, пусть угощают немцы.
-Зачем платить? Платить нестоящее дело.
Подали обед.
-И только-то? - сказал Перетрутов, увидя молочный суп, форелей и кусок дикой козы.- А вот у нас в Арзамасе говорят про гуся: птица глупая,одному много, двоим мало. Нет ли у вас бараньего бока с кашей?
Хозяин и Розамунда переглянулись.
-Баран... С чем?
-С кашей. Каша, каша.
-Что такое каша?
-Гм, хорошо. А поросенка под хреном нет?
-Нет, извините, и не бывает.
-Слышь, Помпей, вот тебе и Европа. Стоило ехать. Хоть водки нет ли?
Хозяин пожал плечами.
- Позвольте спросить, господин советник,- вмешался Мюллер,- это все русские блюда?
-Самые русские.
-И вы могли бы рассказать нам, как их готовят?
-Не только рассказать, сам могу все изжарить и испечь.
-О, тогда вас надо представить герцогу! - воскликнул ректор.- Его высочество сумеет оценить ваш талант. Вы можете получить награду.
-О, да,- подхватили все.
-Я все могу,- повторил Лука.- Люблю готовить. А сколько раз ваш герцог кушает в день?
-Как сколько? Три раза: завтрак, обед и ужин.
Лука усмехнулся.
-Ну, нет; у нас не так. У нас ежели знатная персона, так сначала подается чайный и кофейный завтрак, потом мясной, рыбный и шоколадный фриштик*, потом полдник с бульоном и закусками, потом обед в восемь блюд...
-О!
-Вечером чайный стол с печеньем и тортами, ужин из пяти блюд, да на ночь еще закуски.
-О!
Немцы изумленно переглянулись. Перетрутов допил бутылку и велел принести еще.
-А очень холодно в России? - спросил ректор.
-Нет, мы привыкли. Градусов пятьдесят, не больше.
-О!
* фриштик или фриштюк- от немецкого завтрак.
Несостоявшийся свадебный обед Амалии.
Во втором зале проворные слуги ставили и громоздили на столах меж серебром и фарфором жареных фазанов, лебедей и павлинов с распущенными хвостами. Вот пронесли дымящегося цельного, на вертеле изжаренного кабана, обложенного яблоками и сливами. Вот сочные подрумяненные дупеля, индейки, набитые грецкими орехами, омары в красном вине. Пестреют графины, рдеют и золотятся фрукты. Багровое жирное лицо Отто в белоснежном колпаке выглядывает из двери; сухопарый Батист, как бешеный, мечется от кухни к столовой, мелькая фалдами фрака. Оба повара злорадно перемигнулись, когда Лука Перетрутов важно внес на хрустальном блюде ванилевое мороженое «Везувий на Монблане», белое, в голубом пламени ярко пылавшего рома.
***
Большой был талант его сиятельство граф Дмитрий Иванович Хвостов. Первое -- анненский кавалер и сенатор, второе -- граф, третье -- Суворову племянник, четвертое -- пиит, пятое -- благодетель. Ведь это он меня на службу определил. А как писал! Да вот хоть "Обжоркина" взять; послушайте:
Обжоркин каждый день нам говорит одно,
Что знатный был обед и вкусное вино.
Глазами алчными он блюда пожирает,
На гуся целит, ест пирог, форель глотает,
Котлетов требует, а то заводит речь,
Как сделать винегрет, как надо вафли печь.
Обжоркину во всем и совесть и рассудок,
Дела и почести -- один его желудок.
Приятно, остро и назидательно. Нечего смеяться, Марий Саввич. Вашему Кукольнику вовек так не сочинить.
***
(В конце концов принцесса Амалия выходит таки замуж за русского барона Помпея Дрозда-Дерябу и даже выучивается прекрасно солить огурцы! Не жена,а клад!
-Амаша,душа моя!!Распорядись-ка насчет самоварчика!)
Слышно было, как босоногая девка пронесла на крылечко шумящий самовар. Генриха пригласили к чаю.
-Милости просим.
На толстой, с ярко-красными разводами белой скатерти захлебывается блестящий, как солнце, самовар. Крендели, булки, сухари, ватрушки, витушки, хворост, сочни, левашники, пряженцы. Кусок холодного слезящегося масла. Сливки с пенками, ветчина, творог, сотовый мед, варенье, смоквы и пастила.
-Кушайте, прошу. У нас все своего хозяйства. Покупного только сахар да чай. Хе-хе.
Амалия налила Генриху в стакан, а мужу в чашку с портретом Шиллера.
***
И еще чуть-чуть этого же автора из повести "Лебединные клики" 1911 года.Очень уж сочно и колоритно описание угощения.
Кириллу Петровичу было уже не до комплиментов: все внимание свое устремил он жадно на прелести стола.
Было на что смотреть сластолюбивому объедале: на блистающей скатерти бутылки, подобно войскам пехотным, построясь в каре правильными рядами, окружали провиантский обоз тяжеловесной снеди: памятуя, что кузен во французской кухне не знаток, а любит покушать плотно, княгиня приказала закуску сготовить российским поварам. Перед восхищенным генералом дышали, чуть-чуть ворча в остывающем нежно-пузыристом масле, пироги долгие, косые и круглые из щучьей телесы, пирожки маленькие, рыбные и грибные, начиненные сливочной кашкой с пшеном сорочинским, звеньями лосося и семги; белужье огниво с присолом из живых щук, широкобокие лещи и янтарная стерлядь испускали душистый пар. Завидя жирную салфеточную икру, бархатно-черную и нежную, как ланиты юного арапа, Кирила Павлыч не в силах был сдержать восхищенного восклицанья:
- Райская у вас закуска, дорогая кузина! Дивлюсь одному: откуда столько рыбы у вас?
автор Борис Садовской
(повесть.1922 год)
тут можно и прочесть ее самому.
Герцог заказывал завтрак.Тучный,с тремя подбородками и румяным носом,он грузно восседал на резном кресле под балдахином. У дверей ожидали приказаний два повара: Отто н Батист в белых фартуках и колпаках с вышитыми гербами. Подле кресла величественно выпрямлял раззолоченную грудь лейб-медик Зергут; у окна принцесса Амалия выводила иглой по канве разноцветные узоры.
Мне понравились там сведения о здоровой еде..))
- Вы говорите, любезный Зергут,самый легкий завтрак. Что же может быть легче устриц? Сотня устриц никак не повредит. Затем я хотел бы попробовать олений язык в мадере.
-Ваше высочество,виноват: что вы изволили скушать утром?
- Сушие пустяки. Я даже не помню. Трех или четырех цып-
лят,десятка два пирожков с изюмом,помнится,ветчины кусочек.
Что-то из фруктов. Бульону не больше двух тарелок.
-В таком случае, ваше высочество, олений язык лучше оставить до обеда.
-Вот прекрасно! Но если я голоден? Вы же сами твердите, что аппетит есть признак здоровья и что его надо поощрять. А теперь требуете, чтобы я меньше ел.
-Ваше высочество, этого требую не я, а благо родины!
-Так для блага родины я и должен хорошо есть.
-Тогда я попрошу, ваше высочество, уволить меня в отставку. Сознание ответственности перед страной не позволяет мне подвергать вашу драгоценную жизнь опасности.
-А как ты думаешь, Отто?
Отто покосился на лейб-медика.
-Если вашему высочеству угодно, я приготовлю легкий и самый полезный завтрак:свиное филе с каштанами.
-В уме ли ты, Отто! - вскричал лейб-медик.- Это невозможно.
Герцог сердито повел плечами.
-А ты, Батист?
-Mon Dieu! Может ли быть что-нибудь легче французской кухни? Вашему высочеству следует скушать за завтраком черепаху,соус «наполеон».
-Ну, черепаха...
-Pardon, monsieur Зергут. Вам не хочется согласиться со мной из чувства патриотизма. Но разве можно сравнить свинью и черепаху? Каштаны и соус «наполеон»? Прозу и поэзию
-Вы забываетесь, Батист.
-Довольно,- оборвал строго герцог.- Я слишком избаловал всех вас. Слушайте мою волю: приказываю подать мне к завтраку: две сотни устриц, олений язык в мадере,свиное филе с каштанами, черепаху «наполеон», вафли со сливками и миндальный пирог с вареньем.
-О, дорогой отец...- простонала томно принцесса.
-Вздор, вздор. Это все полезные кушанья. Молчите. Ступайте гулять и скорей возвращайтесь к завтраку.
Лейб-медик и повара вышли. Принцесса прилежно склонилась над вышиваньем; герцог ловил шарик бильбоке.
***
-Гляди, Помпей, ни погребка, ни питейной лавки. Негде горло промочить. У нас в Арзамасе... Скажите, милостивый государь, где здесь можно получить обед, мы приезжие.
-Прошу вас идти со мной. Я сам тороплюсь обедать. Вы члены русского посольства, не правда ли?
-Да, мы советники при князе. Я генерал Перетрутов, а это барон Деряба. С кем имеем честь?
-Профессор натуральной химии Мюллер. Прошу извинения за костюм: я прямо с охоты.
За поясом у Мюллера болталось с полдюжины куликов. Он привел русских гостей в «Филодендрон». Общее внимание и шепот польстили Перетрутову.
-Слышь, Помпей, платить не будем, пусть угощают немцы.
-Зачем платить? Платить нестоящее дело.
Подали обед.
-И только-то? - сказал Перетрутов, увидя молочный суп, форелей и кусок дикой козы.- А вот у нас в Арзамасе говорят про гуся: птица глупая,одному много, двоим мало. Нет ли у вас бараньего бока с кашей?
Хозяин и Розамунда переглянулись.
-Баран... С чем?
-С кашей. Каша, каша.
-Что такое каша?
-Гм, хорошо. А поросенка под хреном нет?
-Нет, извините, и не бывает.
-Слышь, Помпей, вот тебе и Европа. Стоило ехать. Хоть водки нет ли?
Хозяин пожал плечами.
- Позвольте спросить, господин советник,- вмешался Мюллер,- это все русские блюда?
-Самые русские.
-И вы могли бы рассказать нам, как их готовят?
-Не только рассказать, сам могу все изжарить и испечь.
-О, тогда вас надо представить герцогу! - воскликнул ректор.- Его высочество сумеет оценить ваш талант. Вы можете получить награду.
-О, да,- подхватили все.
-Я все могу,- повторил Лука.- Люблю готовить. А сколько раз ваш герцог кушает в день?
-Как сколько? Три раза: завтрак, обед и ужин.
Лука усмехнулся.
-Ну, нет; у нас не так. У нас ежели знатная персона, так сначала подается чайный и кофейный завтрак, потом мясной, рыбный и шоколадный фриштик*, потом полдник с бульоном и закусками, потом обед в восемь блюд...
-О!
-Вечером чайный стол с печеньем и тортами, ужин из пяти блюд, да на ночь еще закуски.
-О!
Немцы изумленно переглянулись. Перетрутов допил бутылку и велел принести еще.
-А очень холодно в России? - спросил ректор.
-Нет, мы привыкли. Градусов пятьдесят, не больше.
-О!
* фриштик или фриштюк- от немецкого завтрак.
Несостоявшийся свадебный обед Амалии.
Во втором зале проворные слуги ставили и громоздили на столах меж серебром и фарфором жареных фазанов, лебедей и павлинов с распущенными хвостами. Вот пронесли дымящегося цельного, на вертеле изжаренного кабана, обложенного яблоками и сливами. Вот сочные подрумяненные дупеля, индейки, набитые грецкими орехами, омары в красном вине. Пестреют графины, рдеют и золотятся фрукты. Багровое жирное лицо Отто в белоснежном колпаке выглядывает из двери; сухопарый Батист, как бешеный, мечется от кухни к столовой, мелькая фалдами фрака. Оба повара злорадно перемигнулись, когда Лука Перетрутов важно внес на хрустальном блюде ванилевое мороженое «Везувий на Монблане», белое, в голубом пламени ярко пылавшего рома.
***
Большой был талант его сиятельство граф Дмитрий Иванович Хвостов. Первое -- анненский кавалер и сенатор, второе -- граф, третье -- Суворову племянник, четвертое -- пиит, пятое -- благодетель. Ведь это он меня на службу определил. А как писал! Да вот хоть "Обжоркина" взять; послушайте:
Обжоркин каждый день нам говорит одно,
Что знатный был обед и вкусное вино.
Глазами алчными он блюда пожирает,
На гуся целит, ест пирог, форель глотает,
Котлетов требует, а то заводит речь,
Как сделать винегрет, как надо вафли печь.
Обжоркину во всем и совесть и рассудок,
Дела и почести -- один его желудок.
Приятно, остро и назидательно. Нечего смеяться, Марий Саввич. Вашему Кукольнику вовек так не сочинить.
***
(В конце концов принцесса Амалия выходит таки замуж за русского барона Помпея Дрозда-Дерябу и даже выучивается прекрасно солить огурцы! Не жена,а клад!
-Амаша,душа моя!!Распорядись-ка насчет самоварчика!)
Слышно было, как босоногая девка пронесла на крылечко шумящий самовар. Генриха пригласили к чаю.
-Милости просим.
На толстой, с ярко-красными разводами белой скатерти захлебывается блестящий, как солнце, самовар. Крендели, булки, сухари, ватрушки, витушки, хворост, сочни, левашники, пряженцы. Кусок холодного слезящегося масла. Сливки с пенками, ветчина, творог, сотовый мед, варенье, смоквы и пастила.
-Кушайте, прошу. У нас все своего хозяйства. Покупного только сахар да чай. Хе-хе.
Амалия налила Генриху в стакан, а мужу в чашку с портретом Шиллера.
***
И еще чуть-чуть этого же автора из повести "Лебединные клики" 1911 года.Очень уж сочно и колоритно описание угощения.
Кириллу Петровичу было уже не до комплиментов: все внимание свое устремил он жадно на прелести стола.
Было на что смотреть сластолюбивому объедале: на блистающей скатерти бутылки, подобно войскам пехотным, построясь в каре правильными рядами, окружали провиантский обоз тяжеловесной снеди: памятуя, что кузен во французской кухне не знаток, а любит покушать плотно, княгиня приказала закуску сготовить российским поварам. Перед восхищенным генералом дышали, чуть-чуть ворча в остывающем нежно-пузыристом масле, пироги долгие, косые и круглые из щучьей телесы, пирожки маленькие, рыбные и грибные, начиненные сливочной кашкой с пшеном сорочинским, звеньями лосося и семги; белужье огниво с присолом из живых щук, широкобокие лещи и янтарная стерлядь испускали душистый пар. Завидя жирную салфеточную икру, бархатно-черную и нежную, как ланиты юного арапа, Кирила Павлыч не в силах был сдержать восхищенного восклицанья:
- Райская у вас закуска, дорогая кузина! Дивлюсь одному: откуда столько рыбы у вас?