(no subject)
слушаю музыку в наушниках, и понимаю вдруг, что в голосах любимых певиц очаровательная хрипотца превращается в старческое дребезжание
пугаюсь, ставлю старую запись
soyez pas trop jalouses, mademoiselle boit du rouge
и в девяносто втором году хелла (стриженая платиновая головка, большая загорелая грудь, сильный акцент) произносит: "chez moi en allemagne je bois seulement du rouge"
а нам по девятнадцать лет, и chez nous en russie мы пьем только водку по праздникам, это лакомство и удача
красные вина, чилийские и калифорнийские, французские и хорватские отделены от нас годами и годами
нам надо выпить вёдра, озёра водки, чтобы до них добраться и понять наконец, что там у мадмуазель с её блюзом.
теперь у нас море красного на любой вкус, но оно больше не делает нас счастливыми, потому что всё вокруг сломалось, пока мы пили вино.
а может, не сломалось, а просто это неизбежные перемены
программа медитации виснет аккуратно посередине, когда разум наконец-то впервые парит, различая внизу
а нет, уже не различая.
как будто всё в жизни - метафора жизни.
пугаюсь, ставлю старую запись
soyez pas trop jalouses, mademoiselle boit du rouge
и в девяносто втором году хелла (стриженая платиновая головка, большая загорелая грудь, сильный акцент) произносит: "chez moi en allemagne je bois seulement du rouge"
а нам по девятнадцать лет, и chez nous en russie мы пьем только водку по праздникам, это лакомство и удача
красные вина, чилийские и калифорнийские, французские и хорватские отделены от нас годами и годами
нам надо выпить вёдра, озёра водки, чтобы до них добраться и понять наконец, что там у мадмуазель с её блюзом.
теперь у нас море красного на любой вкус, но оно больше не делает нас счастливыми, потому что всё вокруг сломалось, пока мы пили вино.
а может, не сломалось, а просто это неизбежные перемены
программа медитации виснет аккуратно посередине, когда разум наконец-то впервые парит, различая внизу
а нет, уже не различая.
как будто всё в жизни - метафора жизни.