Коктебель. О современной драматургии. (Финал)
После церемонии закрытия Волошинского фестиваля, на которой мне совершенно неожиданно вручили второй диплом (если бы не Дашенька, то мы бы это событие благополучно проворонили, так как драматургический семинар, несмотря на опустившуюся ночь, упорно продолжался и продолжался во дворике дома-музея), из толпы меня выловил какой-то мужчина и спросил:
- А я могу где-то вас почитать?
- Без проблем, - говорю, - в свежем номере «Современной драматургии» как раз вышла моя пьеса.
- Понимаете, - сразу как-то замялся он, - из современной драматургии я читал только «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» в переводе Бродского. А теперь вот, послушав вашу пьесу, хочу прочитать что-нибудь еще. В интернете вы есть?
Ну, я хотел было его успокоить: сказать, что он не одинок и что (хороший драматург - не всегда мертвый драматург) в сознании большинства людей современная драматургия - это авторы и произведения 70-х годов прошлого века, но вместо этого просто дал ему наводку на Библиотеку Сергея Ефимова. Пусть читает.
Однако вопрос в другом: я вот щас никак не могу вспомнить, а переводил ли Бродский пьесу Стоппарда?
Вместо эпилога:
Наш драматургический семинар удивительно напомнил мне финал из сказки «Гадкие лебеди», когда Элиза, уже всходя на костер, все вязала и вязала рубашки из крапивы. И последнее слово, как и последний рукав рубахи, так и осталось недосказанным.
Может, в следующем году…
До встречи!
- А я могу где-то вас почитать?
- Без проблем, - говорю, - в свежем номере «Современной драматургии» как раз вышла моя пьеса.
- Понимаете, - сразу как-то замялся он, - из современной драматургии я читал только «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» в переводе Бродского. А теперь вот, послушав вашу пьесу, хочу прочитать что-нибудь еще. В интернете вы есть?
Ну, я хотел было его успокоить: сказать, что он не одинок и что (хороший драматург - не всегда мертвый драматург) в сознании большинства людей современная драматургия - это авторы и произведения 70-х годов прошлого века, но вместо этого просто дал ему наводку на Библиотеку Сергея Ефимова. Пусть читает.
Однако вопрос в другом: я вот щас никак не могу вспомнить, а переводил ли Бродский пьесу Стоппарда?
Вместо эпилога:
Наш драматургический семинар удивительно напомнил мне финал из сказки «Гадкие лебеди», когда Элиза, уже всходя на костер, все вязала и вязала рубашки из крапивы. И последнее слово, как и последний рукав рубахи, так и осталось недосказанным.
Может, в следующем году…
До встречи!