О пролёте немца Руста на Красную площадь.
В связи с недавним Днем Пограничника, разгорелись страсти по поводу события присовокупленного к данной дате. Давнего-предавнего пролета немецкого гражданского лица на Красную площадь.
В частности вот здесь:
http://kp.ru/daily/25889.5/2850467/
Что хочется сказать по этому поводу. Подумал, и пришел к выводу. Да ведь все уже давным-давно сказано, причем не кем-нибудь, а…
Привожу главу из романа «Встречный катаклизм». Романа вообще-то фантастического. Однако данная глава фантастической отнюдь не является. Так что поверьте, люди!
Эх, давно это было.
*
7. Запечатанная площадь.
Когда-то в давние стародавние времена, году эдак в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом, в один погожий весенний денек на Красную площадь, точнее на Большой Москворецкий мост, сел маленький самолетик с неким, мало кому известным немцем на борту. Звали его Руст, и уже через пару часов его знал весь мир. Он смог совершить над европейской частью Советского Союза несогласованный с властями полет, миновать всю его хваленую систему воздушной обороны и остаться невидимым для сверхмощных радаров, должных, по предварительным заявкам, не пропустить и муху. Что тут началось, какие головы полетели! Более шестидесяти больших чинов в системе радиотехнических, зенитно-ракетных и истребительных войск рухнули со своих постов. Даже министр обороны не усидел на своем стуле. А командующий воздушным прикрытием Союза, говорят, кричал, что если бы ему вовремя доложили, он бы сам сбил нарушителя. Ему можно поверить, в молодости он был летчиком-истребителем. Да, понесли они заслуженное наказание, сами поймите - если бы Руст вез бомбу? Конец Москве? Однако, никаких существенных нововведений в структуру ПВО самой большой по площади страны мира внесено не было. Почему? Она была идеальной и отвечала научно-техническому рубежу того времени. Странное противоречие, как же тогда…
А вот как. Кого может уничтожать дежурный офицер пуска боевых зенитных ракет, или летчик несущий дежурство в воздухе? Уничтожать без согласования с верхами по собственной инициативе, да и то, если отсутствует связь? Не знаете? Или думаете, все что кажется подозрительным и летает? Ни чуть не бывало. И тот и другой офицер свою работу и погоны любит, и не хочет менять это все на нары дисциплинарного батальона. В случае отсутствия связи с вышестоящим командным пунктом, каждый из них мог, в те времена, по собственной инициативе выносить приговор только «боевым воздушным судам капиталистических государств и Китая», да и то не всем подряд, а нарушившим неприкосновенные воздушные рубежи. Являлся ли спортивный самолетик «Сесна» боевым воздушным судном? Ни сколько не являлся. Ну и самое главное, связь - и у бодрствующего наземного локаторщика и у летчика - была. А значит, они отстранялись от принятия решения. Их задача была обнаружить и доложить вверх. Что они и сделали. «Продолжать наблюдение», - распорядились сверху. «Сблизиться с целью, произвести визуальное опознание и заставить нарушителя сесть», - скомандовали пилоту. РТВ (радиотехнические войска) продолжали наблюдение, а два мощнейших истребителя-перехватчика сблизились с потенциальной целью. Они описали, то что видели, подтвердив, что самолет-нарушитель действительно не военный, а гражданский летательный аппарат. Затем они попытались завязать с ним радио-переговоры. Никто им не ответил. Они ждали команды барражируя поблизости. Пушки их были заряжены, ракеты подвешены, прицелы исправны, но, честно говоря, ничего этого не требовалось - «Сесна» была настолько слабенькой по сравнению с ними конструкцией, что им хватило бы простого пролета вблизи нее на расстоянии десятка метров, дабы она рухнула вниз, потеряв управление, а может, и совсем развалившись на куски. Так они и метались в отдалении, периодически обгоняя или возвращаясь к добыче - скорость у них была в пять раз солиднее.
А команда все не приходила. Что было действительно слабым местом Советской армии мирного периода, это боязнь начальства. До абсурда доходило. Некоторых командиров ракетных дивизионов, в чине подполковников или майоров, во время стрельб на полигоне охватывала такая дрожь - такой синдром боязни неудачи, что они не умели попасть в кнопку «пуска», или рявкнуть по селектору последнюю решающую команду. Это даже приводило к срыву учебной боевой задачи, прорыву в глубь боевых порядков ракет-мишеней. Можно почти полностью гарантировать, что будь все в реальном бою, они бы не струсили. Ведь в настоящем бою никто не ограничивает твои возможности одной, выделенной для учебы, ракетой, да и выделенной один раз в два года. Срыв учебной стрельбы означал для офицера-виновника конец карьеры, возможно, опалу и смещение с должности - освобождение ее для более везучих.
Так вот, время было мирное и те генералы и полковники, сидящие наверху, пороха не нюхали, за крайне редким исключением побывавших в горячих точках. По большому счету, это были исполнители, карьеристы, а не истинные военные. Боязнь неправильного, ошибочного решения связывала их потуже любой веревки. Всегда и всюду они радовались, перекладывая ответственность на других. Эта славная традиция пошла от армейских замполитов, партийных контролеров командирских решений. О, как славно они трудились, особенно те кто сидел в штабах - те кто в нижней цепочке еще как-никак сталкивались с реальной действительностью и частично делили заботы и тяготы нижнего офицерского звена, а вот наверху… Вы когда-нибудь видели формулу длиной с классную доску, с десятью изменяемыми параметрами, которая относится не к принципам управления ракетой, а к вопросу устранения в армии «неуставных взаимоотношений» (так завуалировано, в самой большой армии мира, обозначалось избиение сослуживцев)? Это были славные произведения вознесенных в кремлевские эмпиреи кабинетов, откуда люди в форме представлялись статистическими единицами цифирь на бумаге.
Решиться дать команду, которая записывается на магнитофон, и явно, при разборе «полетов», подтверждает записью - кто ее подал… Не просто команду, а команду на уничтожение гражданского летательного аппарата? это была просто жуть. После произошедшей за несколько лет до этого и раздутой «объективными» средствами информации истории с уничтоженным южнокорейским «Боингом», который совершал разведывательный полет над Камчаткой под прикрытием собственных невинных пассажиров. После осуждения военных, четко выполнивших разработанные предписания - отдать сейчас команду на отстрел еще одного, пусть и маленького, с одним человеком, мирного самолетика - нет, это было немыслимо. Большие чины тянули время, сами не решали, и наверх не докладывали, все ждали манны небесной - самостоятельного разрешения инцидента, хотя носили под сердцем партийные билеты, и должны были четко верить только в марксизм-ленинизм. А у истребителей сопровождения тем временем кончилось горючее - они вернулись на аэродром, но их никто не сменил. Руста продолжали отслеживать локаторы, однако именно сейчас произошло непредусмотренное событие. Горючее у «Сесны» тоже кончилось. «Сесна» не умела дозаправляться в воздухе, да и некому бы тут было это сделать, поэтому пилот, выбрав сверху удобную полянку, сел. Он сразу исчез и экранов радаров. Большие чины на командном пункте с облегчением вздохнули. Информацию о месте исчезновения самолета передали соответствующим наземным органам, перепоручив им задачу в связи с изменением среды обитания нарушителя, а ПВО продолжило плановое дежурство. Локаторы выключились или отвернулись.
Но Руст не собирался прекращать полет - цель ведь была Москва. Он вылез из кабины, чуток размялся, затем достал из багажника дополнительные канистры и заправился. Ему крайне везло, он ведать не ведал о структуре воздушной обороны Союза, но сел он в очень удачном для него месте. Это был пояс разделения ответственности между округами. Дальше зенитные ракеты, аэродромы и локаторы существовали, но они находились в более низкой степени готовности, ведь это были уже не приграничные дивизионы и эскадрильи. Локатор сложная штука, вся сплошь секретная и обслуживает его специально подготовленный офицер. Но даже для него есть в локаторе тайны - одной из них является рабочая частота излучения. Все в курсе, в общем, что локатор излучает сантиметровую или, например, дециметровую волну, но более точно? Когда, в теоретически планируемой войне с империализмом, натовские самолеты понесутся над лесами и пустынями Союза, им будет очень не хватать этого знания. А нужно оно для постановки помех. Да, на самолетах разведки есть аппаратура способная определить нужный параметр, но ведь лучше знать заранее. Поэтому те минуты, когда над локатором американские спутники проплывают, не дай бог, офицеру локатор родной включить для настройки или развлечения. В целях предотвращения этого, у него на пульте график пристегнут, каждый день обновляемый, где указаны минуты и часы, когда империалистические космические глаза и уши направлены в его сторону. Потому, локаторы просто так в эфир не выходят, и ничего здесь удивительного нет, у них тоже ресурс, как у самолетов или танков, и начинка их тоже недешево стоит. Ведь не удивляемся мы, что боевые танки стоят в НЗ, а расчет на старье тренируется? Или, что боевой противогаз - красивый, как в фильмах об американском спецназе - с подшитой биркой, линзами отдраенными в ячейке сверкает, а солдат мучается занятием по военной химии (ЗОМП - по-простому) с какой-то устаревшей трубчатой бедой, снятой с вооружения? Вот и здесь также.
Потому, когда Руст с полянки своей поднялся, никто его более не увидел до самой Красной площади, потому как локаторы внутренних округов просто так включаться не должны, а предупреждения сверху они не получили.
К чему мы все эти разговоры вели? А все к тому же: психология и подбор военных ведущих войну и тех, кто только готовится к ней, совсем различна. Не зря в войну выдвигаются вверх истинные военные, и почти сразу затираются в тень карьеристами, подхалимами и показушниками, после воцарения мира. Те, кто явился оттуда, явились с войны, они не боялись принимать сложные решения. В бою важен текущий момент, а не перспектива, она меркнет, затеняется настоящим, в котором твое существование может оборваться в любой момент.
*