100 лет - и никакого прогресса
Две истории на одну и ту же тему.
Одна - от Павла Скоропадского, год 1918:
Картина такая: приезжает измученный человек из коммунистического рая на Украину... Предварительно... он бомбардировал меня письмами, а я - с соответствующими приписками с просьбой о том, чтобы помогли его выпуску из Совдепии, посылал эти прошения в министерство иностранных дел для немедленного ходатайствования о пропуске...
По приезде человек молчит, спит, пьет и ест - это первая стадия. Вторая - хвалит, находит, что Украина прелесть, и язык такой благозвучный, и климат хорош, и Киев красив, и правительство хорошее, все разумно - одним словом, рай! За это время он успевает кой-кого повидать из раньше приехавших и вот, так недели через две, входит в третью фазу.Еще весел и любезен, находит, что все хорошо, но вот он ездил на извозчиках, они уж очень плохи, и мостовая местами неважна, почему это держат таких градоначальников. «Да позвольте, говоришь ему, Вы вспомните, что в Совдепии было, мы ведь всего месяца два как работаем, разве можно теперь думать об извозчиках и мостовых, благодарите Бога, что Вы живы». - «Так-то так, но все же», - уходит и на довольно долгий срок.
Я уже понимал, что для него наступила четвертая фаза. Обыкновенно он уже не приходит на дом, а его встречаешь или на улице, или же где-нибудь в театре. Прекрасно одетый, сытый, румяный и чрезвычайно важный. - «Знаете Вы, что я Вам скажу, Ваша Украина - вздор, не имеет никаких данных для существования, несомненно, что все это будет уничтожено, нужно творить единую нераздельную Россию, да и украинцев никаких нет, это все выдумка немцев. Потом, знаете, ну почему это в правительстве держать таких людей», - и пошла критика, и критика без конца. Кончалось обыкновенно тем, что он заявлял, что он очень занят, так как заседает в таком-то и таком-то центральном комитете, где они уже имеют вполне определенные взгляды держав Согласия о будущей их политике в России и что ему нужно спешить, так как иначе он опоздает.
Чтобы - остаться уже в роли беспристрастного наблюдателя, нужно указать ещё на другую категорию приезжих, которые из третьего фазиса не переходили в четвертый... Но, к сожалению, количество приезжих, посвящающих себя критике или спекуляции, во много раз превосходило количество безобидных забулдыг, которые старались наверстать безвозвратно потерянное время в Совдепии.
Другая - от Павла Казарина, год 2015:
Это почти что хрестоматийная история. Сперва из России приезжает политический активист: ходит на телеканалы, жалуется на Кремль, обличает Путина. А затем, помаявшись от безделья несколько месяцев он, заскучав, начинает говорить разное. Например, выяснять: «на» или «в». «Украина» или «Окраина». Наступать на мозоли и сыпать соль на царапины. Давать советы стране и людям, которые в ней живут.
Проблема только в том, что этих советов никто не просил. И выглядят они особенно бесцеремонно. Если бы в качестве новой родины была выбрана Португалия - модель поведения эмигранта наверняка бы отличалась. Но в том и особенность Украины, что по внешним признакам - начиная с архитектуры городов и заканчивая выражениями лиц - она порой довольно сильно напоминает Россию. Вот, наверное, кто-то из приезжих и путает. А, перепутав, решает, что призвание Украины - стать «лучшей Россией». И что его собственная роль в этом процессе - всеми силами помогать Киеву переродиться в ту самую «Better Russia».
И то, что из России в Украину приезжают люди либеральных взглядов, ничего не меняет.
Дело в том, что в России есть два подхода к Украине. Один - это прокремлевский, в рамках которого независимая Украина возможна лишь в формате УССР. То есть подконтрольная, послушная и полностью в фарватере. Чтобы князь Владимир, Богдан Хмельницкий, песни протяжные, фрикативное «г», кухня сытная, хитреца и шароварное добродушие.
Другой подход - либеральный. В нем Украина - это эдакий демократический Ноев ковчег, в котором ни эллина, ни иудея, а только лишь либерализм, свободные выборы и полный отказ от коллективных идентичностей. В обмен на это Украине сулят приток мозгов, капиталов и сто тысяч лет беззаботного счастья. И Украина в этот момент старательно подыскивает эвфемизм, который избавил бы ее от необходимости ругаться вслух.
Потому что Украина не пытается стать «лучшей Россией» - она пытается стать Украиной. Она не собирается подстраиваться под эмиграцию - потому что считает, что адаптироваться должен переезжающий. В конце концов, здесь убеждены, что у российского общества был шанс построить Россию мечты. Если он не реализован, то наивно надеяться построить Россию-мечту из Украины, да еще и руками украинцев.
А потому не стоит давать советы по поводу украинской истории и отношения к ней. Потому что любые рассуждения о том, что украинские националисты не тянут на роль интегральных героев, упрутся в вопрос о том, тянет ли на эту роль в самой России покоритель Кавказа генерал Ермолов. Можно спросить у Рамзана Ахматовича Кадырова. Или, быть может, тянет на роль идеального памятника герой балканских войн и ярый националист генерал Скобелев? Более того - даже в литературе согласья нет: у Федора Михайловича одна половина собрания сочинений - это слезинка ребенка и гуманизм, а вторая - антисемитизм и черносотенство.
Не стоит упрекать Киев и за переход от концепта «Великой Отечественной» ко «Второй мировой». Не надо разговоров про братские народы. Украинцы и россияне - близкие народы, с большим багажом совместно нажитого имущества. Но не братские. Потому что в самом этом слове слишком большой эмоциональный компонент. Который очень плохо сочетается с ведением агрессивной войны.
Украина вполне может быть укрытием для тех, кто готов убежать из России и от России. Но гостевой статус дает не только права - он вдобавок накладывает еще и ограничения. Те самые, которыми мы себя сковываем, приезжая в гости к друзьям в другую страну.
Главное не забывать о том, что Украина - это другая страна.
Одна - от Павла Скоропадского, год 1918:
Картина такая: приезжает измученный человек из коммунистического рая на Украину... Предварительно... он бомбардировал меня письмами, а я - с соответствующими приписками с просьбой о том, чтобы помогли его выпуску из Совдепии, посылал эти прошения в министерство иностранных дел для немедленного ходатайствования о пропуске...
По приезде человек молчит, спит, пьет и ест - это первая стадия. Вторая - хвалит, находит, что Украина прелесть, и язык такой благозвучный, и климат хорош, и Киев красив, и правительство хорошее, все разумно - одним словом, рай! За это время он успевает кой-кого повидать из раньше приехавших и вот, так недели через две, входит в третью фазу.Еще весел и любезен, находит, что все хорошо, но вот он ездил на извозчиках, они уж очень плохи, и мостовая местами неважна, почему это держат таких градоначальников. «Да позвольте, говоришь ему, Вы вспомните, что в Совдепии было, мы ведь всего месяца два как работаем, разве можно теперь думать об извозчиках и мостовых, благодарите Бога, что Вы живы». - «Так-то так, но все же», - уходит и на довольно долгий срок.
Я уже понимал, что для него наступила четвертая фаза. Обыкновенно он уже не приходит на дом, а его встречаешь или на улице, или же где-нибудь в театре. Прекрасно одетый, сытый, румяный и чрезвычайно важный. - «Знаете Вы, что я Вам скажу, Ваша Украина - вздор, не имеет никаких данных для существования, несомненно, что все это будет уничтожено, нужно творить единую нераздельную Россию, да и украинцев никаких нет, это все выдумка немцев. Потом, знаете, ну почему это в правительстве держать таких людей», - и пошла критика, и критика без конца. Кончалось обыкновенно тем, что он заявлял, что он очень занят, так как заседает в таком-то и таком-то центральном комитете, где они уже имеют вполне определенные взгляды держав Согласия о будущей их политике в России и что ему нужно спешить, так как иначе он опоздает.
Чтобы - остаться уже в роли беспристрастного наблюдателя, нужно указать ещё на другую категорию приезжих, которые из третьего фазиса не переходили в четвертый... Но, к сожалению, количество приезжих, посвящающих себя критике или спекуляции, во много раз превосходило количество безобидных забулдыг, которые старались наверстать безвозвратно потерянное время в Совдепии.
Другая - от Павла Казарина, год 2015:
Это почти что хрестоматийная история. Сперва из России приезжает политический активист: ходит на телеканалы, жалуется на Кремль, обличает Путина. А затем, помаявшись от безделья несколько месяцев он, заскучав, начинает говорить разное. Например, выяснять: «на» или «в». «Украина» или «Окраина». Наступать на мозоли и сыпать соль на царапины. Давать советы стране и людям, которые в ней живут.
Проблема только в том, что этих советов никто не просил. И выглядят они особенно бесцеремонно. Если бы в качестве новой родины была выбрана Португалия - модель поведения эмигранта наверняка бы отличалась. Но в том и особенность Украины, что по внешним признакам - начиная с архитектуры городов и заканчивая выражениями лиц - она порой довольно сильно напоминает Россию. Вот, наверное, кто-то из приезжих и путает. А, перепутав, решает, что призвание Украины - стать «лучшей Россией». И что его собственная роль в этом процессе - всеми силами помогать Киеву переродиться в ту самую «Better Russia».
И то, что из России в Украину приезжают люди либеральных взглядов, ничего не меняет.
Дело в том, что в России есть два подхода к Украине. Один - это прокремлевский, в рамках которого независимая Украина возможна лишь в формате УССР. То есть подконтрольная, послушная и полностью в фарватере. Чтобы князь Владимир, Богдан Хмельницкий, песни протяжные, фрикативное «г», кухня сытная, хитреца и шароварное добродушие.
Другой подход - либеральный. В нем Украина - это эдакий демократический Ноев ковчег, в котором ни эллина, ни иудея, а только лишь либерализм, свободные выборы и полный отказ от коллективных идентичностей. В обмен на это Украине сулят приток мозгов, капиталов и сто тысяч лет беззаботного счастья. И Украина в этот момент старательно подыскивает эвфемизм, который избавил бы ее от необходимости ругаться вслух.
Потому что Украина не пытается стать «лучшей Россией» - она пытается стать Украиной. Она не собирается подстраиваться под эмиграцию - потому что считает, что адаптироваться должен переезжающий. В конце концов, здесь убеждены, что у российского общества был шанс построить Россию мечты. Если он не реализован, то наивно надеяться построить Россию-мечту из Украины, да еще и руками украинцев.
А потому не стоит давать советы по поводу украинской истории и отношения к ней. Потому что любые рассуждения о том, что украинские националисты не тянут на роль интегральных героев, упрутся в вопрос о том, тянет ли на эту роль в самой России покоритель Кавказа генерал Ермолов. Можно спросить у Рамзана Ахматовича Кадырова. Или, быть может, тянет на роль идеального памятника герой балканских войн и ярый националист генерал Скобелев? Более того - даже в литературе согласья нет: у Федора Михайловича одна половина собрания сочинений - это слезинка ребенка и гуманизм, а вторая - антисемитизм и черносотенство.
Не стоит упрекать Киев и за переход от концепта «Великой Отечественной» ко «Второй мировой». Не надо разговоров про братские народы. Украинцы и россияне - близкие народы, с большим багажом совместно нажитого имущества. Но не братские. Потому что в самом этом слове слишком большой эмоциональный компонент. Который очень плохо сочетается с ведением агрессивной войны.
Украина вполне может быть укрытием для тех, кто готов убежать из России и от России. Но гостевой статус дает не только права - он вдобавок накладывает еще и ограничения. Те самые, которыми мы себя сковываем, приезжая в гости к друзьям в другую страну.
Главное не забывать о том, что Украина - это другая страна.