asterrot о патриотическом лохотроне 13.06.2009
Оригинал взят у hotjuice в asterrot о патриотическом лохотроне 13.06.2009
Фрагмент из комментариев к записи О том, как Власть включает сон, который рождает чудовищ 08.06.2009
Лоренц - бывший эсесовец, носитель тоталитарного сознания. Переносить на людей механизмы поведения рыб (или кого там он в пример приводит, в данном случае?) не вполне корректно. Если Вы приглядитесь к людям, то заметите, что люди ведут себя совершенно иначе. Воодушевление-агрессия не играет в их поведении особой роли. Вообще, массовые психозы не так легко включить, а т. б. их использовать, управлять ими. Человека крайне сложно заставить убить, и практически невозможно заставить умереть добровольно.
Что касается исторических событий, то там эта фантастика не прослеживается. Напротив, мы видим ПРИНУДИТЕЛЬНОСТЬ мобилизации, расстрелы "трусов", "паникеров", "предателей" и дезертиров, репрессии против их родственников. А кроме того, широкий ряд технологий управления, обеспечивающих дисциплину и повиновение, а ткж дезориентацию личного состава, лишение его способности к критическому мышлению (вплоть до спаивания водкой).
Вот если бы распропагандированные бесы шли в бой самостоятельно, ища смерти, подобно легендарным берсеркам или фидаям, я бы с Вами согласился. Если бы работа офицеров заключалась в запевании бравурных маршей и аккомпанировании им на скрипке или барабане, толканию речей с броневиков и танков, а ткж в консалтинге и координации рвущихся на смерть берсерков, я бы с Вами согласился.
В действительности, роль патриотического бреда совсем другая. Он выполняет функцию дезориентации и десинхронизации масс. Повели солдат в бой - тут-то до них и дошло, куда их привели и что с ними будет. Вместо бравурных маршей, наградной бижутерии и страусиного пера на шапке, там оторваные ноги и СМЕРТЬ. Пока Вы вкус смерти не ощутите, на собственной шкуре, объяснять Вам, что это такое, бесполезно.
И вот, приведенное на убой быдло начинает искать шанса как-то с этих рельсов соскочить. Пошел в кусты поссать и заблудился. Отправили к командиру роты с донесением, свалился в овраг, очнулся, наши уже ушли, прорывался через лес, перепутал восток с западом. Командира убили, мы пошли в лес искать партизан, чтобы отважно бороться и дальше.
Чтобы этого всего не было, быдло показательно расстреливают. Берут первого попавшегося быдляка и делают крайним. Объявляют "Трусом" или "паникером". Ставят перед строем, и давай тянуть резину. Все уже поняли, что к чему, но этот кошмар, кажется, никогда не закончится. Васька уже и нассал в штаны, и насрал, и блеет, и икает, и пощады молит, и клянется кровью искупить. И вот тягомотина заканчивается, Ваську при всех загандошивают. Всем урок. В другой раз - вас. Расстреляли каждого десятого, а в бою погиб каждый 20й - выгоднее умереть в бою (да и внезапность важна: внезапно даже больной зуб рвать легче).
А почему быдло не возмутится? Почему не скажет командиру, комиссару или особистам: "Вы че, охуели?! Вы нас стрелять тут будете?! Вы для этого нас сюда привезли?! Да мы вас тут всех самих уроем, на части порвем, после недели бурного секса со всей ротой!!!" Не возмущается быдло оттого, что разобщено. А разобщено тем, что дезориентировано. А дезориентировано патриотической тарабарщиной.
Пока время мирное, непосредственной угрозы нет, патриотический лохотрон воспринимается каждым, как возможность оболванить ближнего, и что-то с него поиметь. Занять у соседа червонец. Трахнуть девчонку. Оправдаться перед начальником. Оторванная от реальности шиза чем хороша? Ее как угодно к этой самой реальности приладить можно: "кручу-верчу, обмануть хочу". Шиза - она гибкая, бескостная.
А когда начинается война, за развенчание патриотической шизы - смерть. Предатель и паникер. И вот куча здоровых мужиков, в душе срать хотевших на эрцгерцога Фердинанда, Шлезвиг, Лотарингию и Судеты, вынуждены отдавать свои жизни. Потому что никто не уверен в остальных. "Я понимаю, что это все хня, а они?". А если кто и уверен, то не уверен в том, что они в тебе уверены. Для того, чтобы люди вместе спонтанно выступили против беспредела, каждый должен быть уверен, что в глазах других - это именно беспредел, и не что иное, как беспредел.
Почему офицер не боится стрелять в своего солдата, на глазах у таких же, как он? Ну ладно, сообща они не выступят. Но в бою-то в спину выстрелить смогут? И стреляли, зачастую. А все равно офицер выполнял свои обязанности. Потому что они - часть его офицерского статуса. Потому, что быть офицером на фронте выгодней, чем рядовым или сержантом. Потому, что шансов выжить больше. А еще потому, что его первого расстреляют, если он за себя других на смерть не пошлет.
Но главное - офицер уверен в дезориентированности солдат. В их неспособности совместно выступить за свои интересы. Для этого не обязательно, чтобы все они верили в маразм политинформаций и фронтовых газетенок. Напротив: ТАМ ПИШЕТСЯ ОТКРОВЕННАЯ ХУЙНЯ. Такая, в которую верить невозможно. Это часть технологии разрыва рациональной коммуникации между военнослужащими. Приучение лгать, приучение не доверять, приучение косить под психов. Так толпа превращается в безвольное стадо.
А уж дальше - десятки технологий принуждения, чтобы загнать людей в такую ситуацию, когда поздняк метаться. Вот только что еще было рано на крайние меры идти, с риском для жизни в лес тикать. И уже сразу стало поздно. И уже не риск для жизни - неотвратимая смерть впереди. И ничего не поделаешь. Пока бежишь и орешь "Уаау!", еще живешь. Хоть на три минуты дольше проживешь. Кое какие подробности о том, как это делается, изложены в "Военном трактате" Сунь Цзы.
По сути же, делается простая вещь. Создается ситуация кролика и удава. Кролик, дрожа, медленно подползает в пасть к удаву. Потому что это единственный способ "не спровоцировать" удава на ужасный бросок. Хоть на три минуты, да продлить себе жизнь. То же самое - в ходе арестов, казней. Если бы все, кого повели гноить на каторге или отрезать лишнюю конечность на гильотине, бунтовали - никакие расстрельные команды не справились бы. Бизнес стал бы нерентабелен.
Но не сопротивляется никто, потому что всегда может стать еще хуже. Хоть на минуту, да продлить эту гнусную жизнь. Потому что гнусная она, да ничего другого у нас нету.
Фрагмент из комментариев к записи О том, как Власть включает сон, который рождает чудовищ 08.06.2009
Лоренц - бывший эсесовец, носитель тоталитарного сознания. Переносить на людей механизмы поведения рыб (или кого там он в пример приводит, в данном случае?) не вполне корректно. Если Вы приглядитесь к людям, то заметите, что люди ведут себя совершенно иначе. Воодушевление-агрессия не играет в их поведении особой роли. Вообще, массовые психозы не так легко включить, а т. б. их использовать, управлять ими. Человека крайне сложно заставить убить, и практически невозможно заставить умереть добровольно.
Что касается исторических событий, то там эта фантастика не прослеживается. Напротив, мы видим ПРИНУДИТЕЛЬНОСТЬ мобилизации, расстрелы "трусов", "паникеров", "предателей" и дезертиров, репрессии против их родственников. А кроме того, широкий ряд технологий управления, обеспечивающих дисциплину и повиновение, а ткж дезориентацию личного состава, лишение его способности к критическому мышлению (вплоть до спаивания водкой).
Вот если бы распропагандированные бесы шли в бой самостоятельно, ища смерти, подобно легендарным берсеркам или фидаям, я бы с Вами согласился. Если бы работа офицеров заключалась в запевании бравурных маршей и аккомпанировании им на скрипке или барабане, толканию речей с броневиков и танков, а ткж в консалтинге и координации рвущихся на смерть берсерков, я бы с Вами согласился.
В действительности, роль патриотического бреда совсем другая. Он выполняет функцию дезориентации и десинхронизации масс. Повели солдат в бой - тут-то до них и дошло, куда их привели и что с ними будет. Вместо бравурных маршей, наградной бижутерии и страусиного пера на шапке, там оторваные ноги и СМЕРТЬ. Пока Вы вкус смерти не ощутите, на собственной шкуре, объяснять Вам, что это такое, бесполезно.
И вот, приведенное на убой быдло начинает искать шанса как-то с этих рельсов соскочить. Пошел в кусты поссать и заблудился. Отправили к командиру роты с донесением, свалился в овраг, очнулся, наши уже ушли, прорывался через лес, перепутал восток с западом. Командира убили, мы пошли в лес искать партизан, чтобы отважно бороться и дальше.
Чтобы этого всего не было, быдло показательно расстреливают. Берут первого попавшегося быдляка и делают крайним. Объявляют "Трусом" или "паникером". Ставят перед строем, и давай тянуть резину. Все уже поняли, что к чему, но этот кошмар, кажется, никогда не закончится. Васька уже и нассал в штаны, и насрал, и блеет, и икает, и пощады молит, и клянется кровью искупить. И вот тягомотина заканчивается, Ваську при всех загандошивают. Всем урок. В другой раз - вас. Расстреляли каждого десятого, а в бою погиб каждый 20й - выгоднее умереть в бою (да и внезапность важна: внезапно даже больной зуб рвать легче).
А почему быдло не возмутится? Почему не скажет командиру, комиссару или особистам: "Вы че, охуели?! Вы нас стрелять тут будете?! Вы для этого нас сюда привезли?! Да мы вас тут всех самих уроем, на части порвем, после недели бурного секса со всей ротой!!!" Не возмущается быдло оттого, что разобщено. А разобщено тем, что дезориентировано. А дезориентировано патриотической тарабарщиной.
Пока время мирное, непосредственной угрозы нет, патриотический лохотрон воспринимается каждым, как возможность оболванить ближнего, и что-то с него поиметь. Занять у соседа червонец. Трахнуть девчонку. Оправдаться перед начальником. Оторванная от реальности шиза чем хороша? Ее как угодно к этой самой реальности приладить можно: "кручу-верчу, обмануть хочу". Шиза - она гибкая, бескостная.
А когда начинается война, за развенчание патриотической шизы - смерть. Предатель и паникер. И вот куча здоровых мужиков, в душе срать хотевших на эрцгерцога Фердинанда, Шлезвиг, Лотарингию и Судеты, вынуждены отдавать свои жизни. Потому что никто не уверен в остальных. "Я понимаю, что это все хня, а они?". А если кто и уверен, то не уверен в том, что они в тебе уверены. Для того, чтобы люди вместе спонтанно выступили против беспредела, каждый должен быть уверен, что в глазах других - это именно беспредел, и не что иное, как беспредел.
Почему офицер не боится стрелять в своего солдата, на глазах у таких же, как он? Ну ладно, сообща они не выступят. Но в бою-то в спину выстрелить смогут? И стреляли, зачастую. А все равно офицер выполнял свои обязанности. Потому что они - часть его офицерского статуса. Потому, что быть офицером на фронте выгодней, чем рядовым или сержантом. Потому, что шансов выжить больше. А еще потому, что его первого расстреляют, если он за себя других на смерть не пошлет.
Но главное - офицер уверен в дезориентированности солдат. В их неспособности совместно выступить за свои интересы. Для этого не обязательно, чтобы все они верили в маразм политинформаций и фронтовых газетенок. Напротив: ТАМ ПИШЕТСЯ ОТКРОВЕННАЯ ХУЙНЯ. Такая, в которую верить невозможно. Это часть технологии разрыва рациональной коммуникации между военнослужащими. Приучение лгать, приучение не доверять, приучение косить под психов. Так толпа превращается в безвольное стадо.
А уж дальше - десятки технологий принуждения, чтобы загнать людей в такую ситуацию, когда поздняк метаться. Вот только что еще было рано на крайние меры идти, с риском для жизни в лес тикать. И уже сразу стало поздно. И уже не риск для жизни - неотвратимая смерть впереди. И ничего не поделаешь. Пока бежишь и орешь "Уаау!", еще живешь. Хоть на три минуты дольше проживешь. Кое какие подробности о том, как это делается, изложены в "Военном трактате" Сунь Цзы.
По сути же, делается простая вещь. Создается ситуация кролика и удава. Кролик, дрожа, медленно подползает в пасть к удаву. Потому что это единственный способ "не спровоцировать" удава на ужасный бросок. Хоть на три минуты, да продлить себе жизнь. То же самое - в ходе арестов, казней. Если бы все, кого повели гноить на каторге или отрезать лишнюю конечность на гильотине, бунтовали - никакие расстрельные команды не справились бы. Бизнес стал бы нерентабелен.
Но не сопротивляется никто, потому что всегда может стать еще хуже. Хоть на минуту, да продлить эту гнусную жизнь. Потому что гнусная она, да ничего другого у нас нету.