Ах, как люблю тебя я ненавидеть...
На этом стихотворение, к сожалению, безвременно заканчивается за нехваткой рифмы.
Знаете, за что Европа так ненавидит Израиль? Почему вот, например, Америка, там, или Австралия, или Аргентина к Израилю относятся или положительно, или нейтрально, а Европа... ну, как бы... не так чтоб уж с очень большой и чистой любовью, мягко выражаясь. Хотя, вроде бы, Европа, осознавая свои упущения во время Второй Мировой, когда в эти "цивилизованные" страны приходили сообщения с восточного фронта о концлагерях, массовых захоронениях и многих других зверствах нацистов, а они многие месяцы просто отмахивались - "да такого быть не может", - вроде бы, осознавая сейчас, что могли бы сделать и больше, как, например, Дания, должны бы, казалось бы, свою неприязнь к Израилю хоть немного, хоть какими-то политическими трюками подвуалировать. Ан нет. Не вуалируют и даже не пытаются.
И даже не отдают себе отчета, что ведут себя в стопроцентном соответствии с давным-давно известным в психологии принципе: больше всего мы ненавидим не тех, кто нам сделал больно. Отнюдь. Чуть ли не самой лютой ненавистью мы ненавидим тех, кто вызывает в нас чувство вины. Этот факт настолько стар, что многие о нем просто забыли. Но он не потерял от этого ни грамма своей силы или истинности. Это главная причина того, почему те части арабского мира, которые живут по старым канонам, ненавидят все, что олицетворяется женским принципом, включая, естественно, самих женщин. Не Америка и Израиль их главные враги - нет, их враг, на самом базовом уровне, это женщина, ибо они заковали ее в кандалы и сделали из нее вещь, собственность, отказав ей в самом фундаментальном праве каждого человека - свободе выбора. И подсознательно эту свою вину они прекрасно знают, просто так давно вытеснили ее из сознания, что вряд ли когда-либо признают ее вслух.
Это самая основная причина того, почему Европа терпеть не может Израиль. А чего бы и нет? Израиль стал сильным и теперь сам может не только выжить, но и пообижать слабое население другого народа. Жалеть его больше не за что. А вот ненавидеть - причин уйма. Ибо вину свою Европа тоже успешно подавила и вытеснила в групповое подсознание. И притеснение Израилем палестинцев - это не более чем предлог. Курдов притесняют со всех сторон уже много лет, одно африканское племя вырезает сотни тысяч другого, Россия на нескольких фронтах делает все, что ей вздумается, и, тем не менее, со всеми этими... хм... излишне активными сущностями Европа поддерживает или дружеские, или нейтральные отношения. Так что отношение Израиля к палестинцам - это элементарная, хоть и вполне убедительная (особенно для тех, кто очень хочет себя убедить), отговорка.
Но жутко далек я от народа политики, и вовсе не для того, чтобы встать в позу, завел об этом разговор. И не Европа меня интересует (помня наставление пикейных жилетов, что и Чемберлен, и Бриан - это голова, и пальца в рот им лучше не класть). А потому, что тот же самый принцип относится к каждому из нас. И для того, чтобы человек вызывал в нас чувство вины, совсем необязательно, чтобы мы сделали ему больно. Чувство вины может быть перед кем-то другим, но этого другого мы любим, поэтому проецируем всю силу своей враждебности на другого - того, кого любить не обязаны.
И невдомек нам, что ненавидим-то мы не этого человека, и все те отвратительные черты, которые мы в нем так четко видим, - не более чем предлог, потому что практически никто другой этих черт или не видит совсем, или видит их далеко не в таком дьявольском свете, как мы. А ненавидим мы себя. Потому что никак не можем простить себе того, что мы, по своим понятиям, сделали. И пока мы не простим себя, его мы уж точно никогда не простим. А заодно и запишем себе в карму очччень жирным красным фломастером: "Урок не пройден. Повторить в следующей жизни".
Может, мы и сделали что-то достойное порицания и поэтому чувствуем вину. А может, и не сделали. Может, тот человек, которому мы вроде бы сделали плохо, или вовсе не испытывает и никогда не испытывал к нам никаких негативных эмоций, или давно уже нас простил. И мы просто приписываем своей роли во всей произошедшей ситуации слишком большую значимость. Потому что думаем, что все крутится вокруг нас, недооценивая тот факт, что ключевые события в жизни - нашей ли, чужой ли - планируются задолго до того, и не произойдут только если им очень целеустремленно помешать; и вовсе не факт, что помешав им, мы сделаем себе или другому доброе дело, даже если нам так кажется с нашей колокольни. И вот себя мы простить не можем - и проецируем чувство вины на него. Или нее. Потому что "такой личный неприязнь я испитываю к этому потерпевшему, что кушать не могу" (с). А ведь достаточно осознать, что абсолютно все несовершенны, включая нас самих, и просто позволить себе быть несовершенным, - и тогда простить себе, и заодно простить другому, какие-то свои кажущиеся прегрешения будет намного легче. Потому что простить все равно рано или поздно придется. Вопрос только в том, когда мы это сделаем: сегодня - или жизней так через пять, со всеми связанными с ними страданиями и горьким опытом.
Знаете, за что Европа так ненавидит Израиль? Почему вот, например, Америка, там, или Австралия, или Аргентина к Израилю относятся или положительно, или нейтрально, а Европа... ну, как бы... не так чтоб уж с очень большой и чистой любовью, мягко выражаясь. Хотя, вроде бы, Европа, осознавая свои упущения во время Второй Мировой, когда в эти "цивилизованные" страны приходили сообщения с восточного фронта о концлагерях, массовых захоронениях и многих других зверствах нацистов, а они многие месяцы просто отмахивались - "да такого быть не может", - вроде бы, осознавая сейчас, что могли бы сделать и больше, как, например, Дания, должны бы, казалось бы, свою неприязнь к Израилю хоть немного, хоть какими-то политическими трюками подвуалировать. Ан нет. Не вуалируют и даже не пытаются.
И даже не отдают себе отчета, что ведут себя в стопроцентном соответствии с давным-давно известным в психологии принципе: больше всего мы ненавидим не тех, кто нам сделал больно. Отнюдь. Чуть ли не самой лютой ненавистью мы ненавидим тех, кто вызывает в нас чувство вины. Этот факт настолько стар, что многие о нем просто забыли. Но он не потерял от этого ни грамма своей силы или истинности. Это главная причина того, почему те части арабского мира, которые живут по старым канонам, ненавидят все, что олицетворяется женским принципом, включая, естественно, самих женщин. Не Америка и Израиль их главные враги - нет, их враг, на самом базовом уровне, это женщина, ибо они заковали ее в кандалы и сделали из нее вещь, собственность, отказав ей в самом фундаментальном праве каждого человека - свободе выбора. И подсознательно эту свою вину они прекрасно знают, просто так давно вытеснили ее из сознания, что вряд ли когда-либо признают ее вслух.
Это самая основная причина того, почему Европа терпеть не может Израиль. А чего бы и нет? Израиль стал сильным и теперь сам может не только выжить, но и пообижать слабое население другого народа. Жалеть его больше не за что. А вот ненавидеть - причин уйма. Ибо вину свою Европа тоже успешно подавила и вытеснила в групповое подсознание. И притеснение Израилем палестинцев - это не более чем предлог. Курдов притесняют со всех сторон уже много лет, одно африканское племя вырезает сотни тысяч другого, Россия на нескольких фронтах делает все, что ей вздумается, и, тем не менее, со всеми этими... хм... излишне активными сущностями Европа поддерживает или дружеские, или нейтральные отношения. Так что отношение Израиля к палестинцам - это элементарная, хоть и вполне убедительная (особенно для тех, кто очень хочет себя убедить), отговорка.
Но жутко далек я от народа политики, и вовсе не для того, чтобы встать в позу, завел об этом разговор. И не Европа меня интересует (помня наставление пикейных жилетов, что и Чемберлен, и Бриан - это голова, и пальца в рот им лучше не класть). А потому, что тот же самый принцип относится к каждому из нас. И для того, чтобы человек вызывал в нас чувство вины, совсем необязательно, чтобы мы сделали ему больно. Чувство вины может быть перед кем-то другим, но этого другого мы любим, поэтому проецируем всю силу своей враждебности на другого - того, кого любить не обязаны.
И невдомек нам, что ненавидим-то мы не этого человека, и все те отвратительные черты, которые мы в нем так четко видим, - не более чем предлог, потому что практически никто другой этих черт или не видит совсем, или видит их далеко не в таком дьявольском свете, как мы. А ненавидим мы себя. Потому что никак не можем простить себе того, что мы, по своим понятиям, сделали. И пока мы не простим себя, его мы уж точно никогда не простим. А заодно и запишем себе в карму очччень жирным красным фломастером: "Урок не пройден. Повторить в следующей жизни".
Может, мы и сделали что-то достойное порицания и поэтому чувствуем вину. А может, и не сделали. Может, тот человек, которому мы вроде бы сделали плохо, или вовсе не испытывает и никогда не испытывал к нам никаких негативных эмоций, или давно уже нас простил. И мы просто приписываем своей роли во всей произошедшей ситуации слишком большую значимость. Потому что думаем, что все крутится вокруг нас, недооценивая тот факт, что ключевые события в жизни - нашей ли, чужой ли - планируются задолго до того, и не произойдут только если им очень целеустремленно помешать; и вовсе не факт, что помешав им, мы сделаем себе или другому доброе дело, даже если нам так кажется с нашей колокольни. И вот себя мы простить не можем - и проецируем чувство вины на него. Или нее. Потому что "такой личный неприязнь я испитываю к этому потерпевшему, что кушать не могу" (с). А ведь достаточно осознать, что абсолютно все несовершенны, включая нас самих, и просто позволить себе быть несовершенным, - и тогда простить себе, и заодно простить другому, какие-то свои кажущиеся прегрешения будет намного легче. Потому что простить все равно рано или поздно придется. Вопрос только в том, когда мы это сделаем: сегодня - или жизней так через пять, со всеми связанными с ними страданиями и горьким опытом.