Уроды-3. Совесть
Неожиданно для себя вынужден вернуться к теме уродов. Тема вызвала читательский интерес и даже маленькую дискуссию. Даже читатели передрались немножко между собой. Такой цели я перед собой не ставил, но и не слишком огорчен.
Как всегда бывает, первые же читатели поняли меня совершенно превратно. Наверное, я не очень ясно изложил свои мысли, хотя мне казалось наоборот.
У всех сложилось впечатление, что я призываю расстреливать академиков, а заодно с ними и всех людей, получивших доступ к государственным тайнам. Вовсе нет. О смертной казни применительно к уродам я говорил только исходя из соображений частной превенции, как одной из целей уголовного наказания.
Частная превенция (объясняю специально для лиц с высшим юридическим образованием, а равно и без такового) - это лишение данного частного лица возможности совершать преступления. Не воспрепятствование уже совершенному преступлению, а предотвращение будущих преступлений.
С точки зрения частной превенции идеальное наказание - смертная казнь. Нет человека - нет проблемы, и никаких преступлений этот бывший человек уже больше никогда не совершит.
Это вовсе не значит, что надо расстреливать всех преступников. Ни одно государство в мире не ставило себе задачи уничтожить как можно больше собственных подданных. Даже Сталин, что бы о нем не писали, не старался расстрелять как можно больше. Понятно же, что это глупо.
Но при этом все иные виды наказания с точки зрения этой самой превенции гораздо менее удачны. Вот Солженицына выпустили из лагеря, а он не перевоспитался. Пришлось из страны депортировать.
Теперь про государство вообще. Государство и государственные тайны придумали не немцы 150 лет назад. Придумали это гораздо раньше, и придумали люди, с их конкретными человеческими интересами. Когда таких интересов стало слишком много, люди уже не могли договариваться друг с дружкой напрямую. Пришлось создавать некие третейские органы, опять же из людей. Так и появилось государство.
Хорошо это или плохо, но государство существует рядом с нами, и приходится с его существованием мириться. Есть возможность сделать его лучше - делай. Нет возможности - приходится подчиняться такому, какое есть. Тем более, что возможностей заставить себе подчиняться у всякого государства достаточно. Даже у такого паршивого, в каком мы сегодня живем.
Теперь про совесть. Совесть - это вообще в романе главный момент. По Солженицыну, на государство работать - совести противно. Есть политические зэки (те самые уроды) и их единомышленники (уроды по другую сторону решетки), которые это понимают, потому что у них совесть есть. И есть быдло, у которого совести нет, и оно поэтому с Солженицыным не согласно.
Вот дипломат Володин ощутил в себе совесть и побежал в американское посольство звонить. Ему ведь, совестливому, по хрену, что на другом конце провода другое государство. И что это другое государство делает атомную бомбу, чтоб ему, дипломату, на голову сбросить. Вот такая у него совесть.
Я не говорю уже о том, что его за шиворот в дипломаты никто не тянул. И что совесть его не мешала ему до определенного момента мундир носить и зарплату получать.
Такая же совесть неожиданная и у Нержина проснулась. Действительно ведь, работал до какого-то момента он в Марфино. Понимал, что делает и для чего. А потом западло стало с гэбистами работать. Совесть.
Слава Богу, что таких совестливых было мало. Большая часть населения такого рода совестью не обладало. Что бы не писал на этот счет Солженицын.
Как всегда бывает, первые же читатели поняли меня совершенно превратно. Наверное, я не очень ясно изложил свои мысли, хотя мне казалось наоборот.
У всех сложилось впечатление, что я призываю расстреливать академиков, а заодно с ними и всех людей, получивших доступ к государственным тайнам. Вовсе нет. О смертной казни применительно к уродам я говорил только исходя из соображений частной превенции, как одной из целей уголовного наказания.
Частная превенция (объясняю специально для лиц с высшим юридическим образованием, а равно и без такового) - это лишение данного частного лица возможности совершать преступления. Не воспрепятствование уже совершенному преступлению, а предотвращение будущих преступлений.
С точки зрения частной превенции идеальное наказание - смертная казнь. Нет человека - нет проблемы, и никаких преступлений этот бывший человек уже больше никогда не совершит.
Это вовсе не значит, что надо расстреливать всех преступников. Ни одно государство в мире не ставило себе задачи уничтожить как можно больше собственных подданных. Даже Сталин, что бы о нем не писали, не старался расстрелять как можно больше. Понятно же, что это глупо.
Но при этом все иные виды наказания с точки зрения этой самой превенции гораздо менее удачны. Вот Солженицына выпустили из лагеря, а он не перевоспитался. Пришлось из страны депортировать.
Теперь про государство вообще. Государство и государственные тайны придумали не немцы 150 лет назад. Придумали это гораздо раньше, и придумали люди, с их конкретными человеческими интересами. Когда таких интересов стало слишком много, люди уже не могли договариваться друг с дружкой напрямую. Пришлось создавать некие третейские органы, опять же из людей. Так и появилось государство.
Хорошо это или плохо, но государство существует рядом с нами, и приходится с его существованием мириться. Есть возможность сделать его лучше - делай. Нет возможности - приходится подчиняться такому, какое есть. Тем более, что возможностей заставить себе подчиняться у всякого государства достаточно. Даже у такого паршивого, в каком мы сегодня живем.
Теперь про совесть. Совесть - это вообще в романе главный момент. По Солженицыну, на государство работать - совести противно. Есть политические зэки (те самые уроды) и их единомышленники (уроды по другую сторону решетки), которые это понимают, потому что у них совесть есть. И есть быдло, у которого совести нет, и оно поэтому с Солженицыным не согласно.
Вот дипломат Володин ощутил в себе совесть и побежал в американское посольство звонить. Ему ведь, совестливому, по хрену, что на другом конце провода другое государство. И что это другое государство делает атомную бомбу, чтоб ему, дипломату, на голову сбросить. Вот такая у него совесть.
Я не говорю уже о том, что его за шиворот в дипломаты никто не тянул. И что совесть его не мешала ему до определенного момента мундир носить и зарплату получать.
Такая же совесть неожиданная и у Нержина проснулась. Действительно ведь, работал до какого-то момента он в Марфино. Понимал, что делает и для чего. А потом западло стало с гэбистами работать. Совесть.
Слава Богу, что таких совестливых было мало. Большая часть населения такого рода совестью не обладало. Что бы не писал на этот счет Солженицын.