История первого перевода Камю на русский
История первого перевода Камю на русский
Иван Бруни. Портрет Нины Бруни. 1953. Частное собрание
История первого перевода Камю на русский
Донос вместо предисловия. 70 лет Чумы
11 апреля 2017 Нина Бруни
Нина Георгиевна Бруни, в девичестве Рещикова (1927-1999), родилась в Берлине в семье русских эмигрантов. Детство и юность прошли во Франции, а в 1947-м семья вернулась в СССР. В 1962 году она участвовала в переводе на русский романа Альбера Камю “Чума” (La Peste), который Александр Трифонович Твардовский собирался напечатать в “Новом мире”, а впервые увидел свет в издательстве "Галлимар" в 1947 году. Публикуемые воспоминания были продиктованы ею незадолго до смерти и записаны Львом И. Бруни.
Чума. Галлимар, 1947
В 1961 году в Москве проходила первая национальная французская выставка. Туда приехали работать мои парижские друзья Николай и Вероника Лосские, с которыми мы не виделись 14 лет. Среди прочих подарков привезли они и “Чуму” Камю. Эта книга меня оглушила. Я пыталась переводить Ване (Иван Львович Бруни, 1920 - 1995, художник, муж Н.Г. Бруни). Потом стала давать читать родным и близким, знавшим французский. Костя Эдельштейн (Константин Витальевич Эдельштейн, 1909 -1977, художник) попросил меня оставить ему книгу на подольше, чтобы он смог ее перевести. Таким образом случился самый первый перевод Камю на русский. В этом виде роман прочли близкие, не знавшие французского.
Константин Эдельштейн. Графика, 60-е. Галерея ГРОСart
Однажды мы с Ваней были в гостях у Горяевых (Виталий Николаевич Горяев, 1910-1982, художник и его жена Таисия Борисовна Лобач-Жученко), среди гостей был и Твардовский. Засиделись допоздна, разговор перешел на западную литературу, и Александр Трифонович сказал, что после войны ничего путного в Европе написано не было.
Ваня спросил его, читал ли он Камю. Оказалось, что не только не читал, но ничего и не слышал. Тогда Ваня быстро оделся и побежал домой. Он в буквальном смысле слова бежал с Беговой на Масловку и обратно, боялся, что может не успеть до отъезда Твардовского. Успел и вручил ему отпечатанный на машинке текст в переводе Эдельштейна. Несколько дней спустя среди ночи нас разбудил телефонный звонок. Ваня ответил, выслушал, повесил трубку. Потом сказал: это Твардовский, он хочет печатать “Чуму” в “Новом мире”, предлагает встретиться завтра же.
Александр Твардовский. 1946
Я не могла верить своим ушам и сказала, что ему ни за что не дадут напечатать такое. Однако, Твардовский был убежден в обратном. Довольно быстро было решено, что переводить будут три человека - Эдельштейн, Нина Константиновна (Н.К. Бруни-Бальмонт, 1902-1989, свекровь Н.Г.Бруни) и я.
Это время, время работы над переводом было одним из самых счастливых в моей жизни. Твардовский принимал в работе живое участие. Мы, трое переводчиков, настаивали на том, чтобы до поры до времени никто о планах Твардовского не знал. Александр Трифонович же был уверен, что все будет в порядке, что он, депутат Верховного Совета, лауреат сталинских и ленинских премий, близкий к Хрущеву, добьется публикации. Тем более, что Камю - человек левых взглядов, участник Сопротивления. А еще Твардовский говорил, что покойных писателей опубликовать проще, потому что они уже ничего плохого про СССР сказать не смогут. Мы все-таки умоляли его быть осторожным. А я еще просила, чтобы о планах перевода не узнали бы во Франции, инстинктивно понимая, что французские коммунисты вряд ли обрадуются публикации “Чумы” в СССР.
Когда перевод был закончен, Твардовский отнес текст в Главлит, и мы с напряжением стали ждать вердикта цензуры. Но Александр Трифонович оказался прав, разрешение печатать было получено. Уже в одном из номеров “Нового мира” за 1962 год было объявлено о предстоящей публикации, текст был набран, мы считывали гранки.
Альбер Камю. 1946
А потом Твардовский совершил трагическую ошибку. Вопреки нашим просьбам и втайне от нас он написал в Париж Луи Арагону и попросил его написать предисловие к публикации “Чумы”. Твардовский считал, что участие в проекте французского коммуниста, лауреата Международной Ленинской премии будет весьма полезным.
Арагон написал, но не в “Новый мир”, а в ЦК КПСС и не предисловие, а донос. Он сообщил своим товарищам по международному коммунистическому движению, что Камю - ренегат, что он был исключен из компартии за троцкизм и что планы публикации “Чумы” в советском журнале его удивляют.
Результат не заставил себя ждать. Публикацию запретили, гранки рассыпали. И мы, переводчики, и Твардовский были просто убиты.
Теги: Свидетельства, Лит-ра, Коллекция, Книги, История
Люди: Эдельштейн Константин, Твардовский Александр, Лосский Николай, Камю Альбер, Горяев Виталий, Бруни-Бальмонт Нина, Бруни Нина, Бруни Лев Иванович, Бруни Иван, Арагон Луи
Сергей ПОВАРЦОВ
Дочь Бальмонта
Иван Бруни. Портрет Нины Бруни. 1953. Частное собрание
История первого перевода Камю на русский
Донос вместо предисловия. 70 лет Чумы
11 апреля 2017 Нина Бруни
Нина Георгиевна Бруни, в девичестве Рещикова (1927-1999), родилась в Берлине в семье русских эмигрантов. Детство и юность прошли во Франции, а в 1947-м семья вернулась в СССР. В 1962 году она участвовала в переводе на русский романа Альбера Камю “Чума” (La Peste), который Александр Трифонович Твардовский собирался напечатать в “Новом мире”, а впервые увидел свет в издательстве "Галлимар" в 1947 году. Публикуемые воспоминания были продиктованы ею незадолго до смерти и записаны Львом И. Бруни.
Чума. Галлимар, 1947
В 1961 году в Москве проходила первая национальная французская выставка. Туда приехали работать мои парижские друзья Николай и Вероника Лосские, с которыми мы не виделись 14 лет. Среди прочих подарков привезли они и “Чуму” Камю. Эта книга меня оглушила. Я пыталась переводить Ване (Иван Львович Бруни, 1920 - 1995, художник, муж Н.Г. Бруни). Потом стала давать читать родным и близким, знавшим французский. Костя Эдельштейн (Константин Витальевич Эдельштейн, 1909 -1977, художник) попросил меня оставить ему книгу на подольше, чтобы он смог ее перевести. Таким образом случился самый первый перевод Камю на русский. В этом виде роман прочли близкие, не знавшие французского.
Константин Эдельштейн. Графика, 60-е. Галерея ГРОСart
Однажды мы с Ваней были в гостях у Горяевых (Виталий Николаевич Горяев, 1910-1982, художник и его жена Таисия Борисовна Лобач-Жученко), среди гостей был и Твардовский. Засиделись допоздна, разговор перешел на западную литературу, и Александр Трифонович сказал, что после войны ничего путного в Европе написано не было.
Ваня спросил его, читал ли он Камю. Оказалось, что не только не читал, но ничего и не слышал. Тогда Ваня быстро оделся и побежал домой. Он в буквальном смысле слова бежал с Беговой на Масловку и обратно, боялся, что может не успеть до отъезда Твардовского. Успел и вручил ему отпечатанный на машинке текст в переводе Эдельштейна. Несколько дней спустя среди ночи нас разбудил телефонный звонок. Ваня ответил, выслушал, повесил трубку. Потом сказал: это Твардовский, он хочет печатать “Чуму” в “Новом мире”, предлагает встретиться завтра же.
Александр Твардовский. 1946
Я не могла верить своим ушам и сказала, что ему ни за что не дадут напечатать такое. Однако, Твардовский был убежден в обратном. Довольно быстро было решено, что переводить будут три человека - Эдельштейн, Нина Константиновна (Н.К. Бруни-Бальмонт, 1902-1989, свекровь Н.Г.Бруни) и я.
Это время, время работы над переводом было одним из самых счастливых в моей жизни. Твардовский принимал в работе живое участие. Мы, трое переводчиков, настаивали на том, чтобы до поры до времени никто о планах Твардовского не знал. Александр Трифонович же был уверен, что все будет в порядке, что он, депутат Верховного Совета, лауреат сталинских и ленинских премий, близкий к Хрущеву, добьется публикации. Тем более, что Камю - человек левых взглядов, участник Сопротивления. А еще Твардовский говорил, что покойных писателей опубликовать проще, потому что они уже ничего плохого про СССР сказать не смогут. Мы все-таки умоляли его быть осторожным. А я еще просила, чтобы о планах перевода не узнали бы во Франции, инстинктивно понимая, что французские коммунисты вряд ли обрадуются публикации “Чумы” в СССР.
Когда перевод был закончен, Твардовский отнес текст в Главлит, и мы с напряжением стали ждать вердикта цензуры. Но Александр Трифонович оказался прав, разрешение печатать было получено. Уже в одном из номеров “Нового мира” за 1962 год было объявлено о предстоящей публикации, текст был набран, мы считывали гранки.
Альбер Камю. 1946
А потом Твардовский совершил трагическую ошибку. Вопреки нашим просьбам и втайне от нас он написал в Париж Луи Арагону и попросил его написать предисловие к публикации “Чумы”. Твардовский считал, что участие в проекте французского коммуниста, лауреата Международной Ленинской премии будет весьма полезным.
Арагон написал, но не в “Новый мир”, а в ЦК КПСС и не предисловие, а донос. Он сообщил своим товарищам по международному коммунистическому движению, что Камю - ренегат, что он был исключен из компартии за троцкизм и что планы публикации “Чумы” в советском журнале его удивляют.
Результат не заставил себя ждать. Публикацию запретили, гранки рассыпали. И мы, переводчики, и Твардовский были просто убиты.
Теги: Свидетельства, Лит-ра, Коллекция, Книги, История
Люди: Эдельштейн Константин, Твардовский Александр, Лосский Николай, Камю Альбер, Горяев Виталий, Бруни-Бальмонт Нина, Бруни Нина, Бруни Лев Иванович, Бруни Иван, Арагон Луи
Сергей ПОВАРЦОВ
Дочь Бальмонта