Охранительский голем
Когда Гитлера спросили: думает ли он, что евреи должны быть истреблены, он ответил: «Нет… Тогда нам пришлось бы изобрести еврея. Очень важно иметь конкретного врага, а не только абстрактного». Ф. А. Фойгт рассказывает о японской миссии, прибывшей в Берлин в 1932 году для изучения национал-социалистского движения. Когда Фойгт спросил одного члена миссии, что он думает об этом движении, тот ответил: «Это великолепно. Я хотел бы, чтобы мы имели у себя в Японии нечто подобное, только это невозможно, потому что у нас нет евреев»
Долгое время врагами охраноты были условные украинцы. Не было вернее способа обозначить врага, чем приписать ему украинское происхождение.
Однако, создав одного Голема, вскоре они поняли, что однажды этот всех объединяющий образ врага, концентратор ненависти, может исчезнуть. И они поспешно подстелили соломку, обозначив в качестве врагов уже « южнорусских». То есть, сюда попадают не только условные «хохлы», но и жители Юга России. Ростов, Краснодар, Ставрополь, Волгоград, Астрахань... Без вариантов, ребята: вы - враги.
Когда Гитлера спросили не придаёт ли он евреям слишком большого значения, он воскликнул: «Нет, нет и нет! Преувеличить опасность евреев как врага невозможно».
Особливо порадовал перл про то, что якобы у нас «убеждение, что мы им чего-то должны». Гладко стелет! Начнём с того, что никому ничего не должны мёртвые и недееспособные. Во-вторых, люди, помнящие ваши призывы к сопротивлению и воинственные речи Путина, закончившиеся кровавым надувательством, не только живые, но даже ещё не старые. Но они предпочли отморозиться и свалили всё с больной головы на здоровую, рассказывая про «не так вставших». Им это необходимо делать каждый день, пятиминутка ненависти помогает им заглушить остатки совести, поскольку им страшно, что когда-нибудь с них спросят, причём «те», а не «эти». И их звериная ненависть объяснима. Поскольку...
Для того чтобы люто возненавидеть кого-либо, нет, пожалуй, более верного средства, как совершить по отношению к нему грубую несправедливость.
Мы скорее ненавидим тех, кто справедливо недоволен нами, чем тех, кем мы справедливо недовольны. Нельзя сделать людей смиренными и кроткими тем, что мы укажем им на их вину и заставим стыдиться. Этим мы, скорее, сделаем их высокомернее и безрассудно агрессивнее.
Винить во всём других - это громко шуметь с целью заглушить внутренний голос собственной вины. За каждым бесстыдным словом или действием, за каждой попыткой оправдать себя, сваливая вину на других, - всегда стоит нечистая совесть.
И потому фашиствующая охранота работает по схеме классической пирамиды: одного Голема заменяют другим. Надо непременно кого-то ненавидеть. Только тогда правящий режим может чувствовать себя в безопасности.
И их боязнь искренних патриотов понятна: как только они разделаются с укронацистами и либералами, у них непременно возникнут вопросы уже к Путину.
Примеры в истории уже были. Чан Кайши перед лицом общего врага сумел объединить китайцев и поднять их на борьбу с Японией. Но как только врага не стало, всплыли давние противоречия, раздиравшие Китай. Честолюбивый и недалёкий генерал был, пожалуй, слишком большого мнения о себе, чтобы понять, что это вовсе не он, а внешний враг порождал в китайских массах единство и готовность к самопожертвованию. А если и понял, то слишком поздно.
Долгое время врагами охраноты были условные украинцы. Не было вернее способа обозначить врага, чем приписать ему украинское происхождение.
Однако, создав одного Голема, вскоре они поняли, что однажды этот всех объединяющий образ врага, концентратор ненависти, может исчезнуть. И они поспешно подстелили соломку, обозначив в качестве врагов уже « южнорусских». То есть, сюда попадают не только условные «хохлы», но и жители Юга России. Ростов, Краснодар, Ставрополь, Волгоград, Астрахань... Без вариантов, ребята: вы - враги.
Когда Гитлера спросили не придаёт ли он евреям слишком большого значения, он воскликнул: «Нет, нет и нет! Преувеличить опасность евреев как врага невозможно».
Особливо порадовал перл про то, что якобы у нас «убеждение, что мы им чего-то должны». Гладко стелет! Начнём с того, что никому ничего не должны мёртвые и недееспособные. Во-вторых, люди, помнящие ваши призывы к сопротивлению и воинственные речи Путина, закончившиеся кровавым надувательством, не только живые, но даже ещё не старые. Но они предпочли отморозиться и свалили всё с больной головы на здоровую, рассказывая про «не так вставших». Им это необходимо делать каждый день, пятиминутка ненависти помогает им заглушить остатки совести, поскольку им страшно, что когда-нибудь с них спросят, причём «те», а не «эти». И их звериная ненависть объяснима. Поскольку...
Для того чтобы люто возненавидеть кого-либо, нет, пожалуй, более верного средства, как совершить по отношению к нему грубую несправедливость.
Мы скорее ненавидим тех, кто справедливо недоволен нами, чем тех, кем мы справедливо недовольны. Нельзя сделать людей смиренными и кроткими тем, что мы укажем им на их вину и заставим стыдиться. Этим мы, скорее, сделаем их высокомернее и безрассудно агрессивнее.
Винить во всём других - это громко шуметь с целью заглушить внутренний голос собственной вины. За каждым бесстыдным словом или действием, за каждой попыткой оправдать себя, сваливая вину на других, - всегда стоит нечистая совесть.
И потому фашиствующая охранота работает по схеме классической пирамиды: одного Голема заменяют другим. Надо непременно кого-то ненавидеть. Только тогда правящий режим может чувствовать себя в безопасности.
И их боязнь искренних патриотов понятна: как только они разделаются с укронацистами и либералами, у них непременно возникнут вопросы уже к Путину.
Примеры в истории уже были. Чан Кайши перед лицом общего врага сумел объединить китайцев и поднять их на борьбу с Японией. Но как только врага не стало, всплыли давние противоречия, раздиравшие Китай. Честолюбивый и недалёкий генерал был, пожалуй, слишком большого мнения о себе, чтобы понять, что это вовсе не он, а внешний враг порождал в китайских массах единство и готовность к самопожертвованию. А если и понял, то слишком поздно.