"Украденная" победа
Отгремели торжества по случаю окончания первой мировой войны, подутих плач по "украденной победе", и я решил, что пора взяться за это дело серьёзно. Я, как историк, обязан опираться на факты, а не на мифы и предположения. К сожалению, мифы про РКМП и про "поражение от побеждённой Германии" весьма устойчивы и по сей день бередят души неглупых, в общем-то, людей.
Я со своей стороны считаю необходимым каждому, кто чуть-чуть не гриб, разъяснить очевидные, в общем-то, вещи.
Итак, весной я наткнулся на такой текст, раскрывающий блестящие перспективы победы в первой мировой войне. Как всегда, гладко стелет: "союзники" стопроцентн гарантировали нам и проливы, и Восточную Европу, и часть Китая. И вот кабы не революция...
Предлагаею заострить на этом внимание. Вот смотрите: есть Великобритания, Франция и ряд других европейских держав, заклятых друзей России, для кого наша страна спокон веку - прямой конкурент за гегемонию. И вдруг они от чистого сердца, играя по всем правилам, собираются помочь России стать доминирующей державой, пожертвовав своими интересами? Абсурд. Впрочем, далеко за примером ходить не надо: вон, МММ дважды взлетела - нашлись доверчивые люди. Как и Путин жалился на то, что его "обманывают" (который уже раз!). Потому давно пора уяснить любому, кто чуть-чуть не гриб: обещания и гарантии имеют силу тогда, когда подписанты имеют за собой нечто большее, чем прост галочку в графе.
А почему же такие соглашения появились, спросите вы? Да всё просто: немцы, к сожалению, оказались не зулусы и не буры. С ними приходилось воевать на равных. Даже с турками, вспомните Галлиполийскую мясорубку. Не будь роль России критически важна для оттягивания резервов Германии на второстепенный фронт, обещания "союзников" были бы намного скромнее. Да, русский фронт был для немцев второстепенным: они сосредоточили против России вдвое меньше дивизий, чем против Франции. И это логично: перво-наперво надо вывести из строя противника с развитой системой логистики и с армией, вооружённой по всем современным стандартам.
На этот счет неоднократно высказывались не одни лишь желтые СМИ и готовые к услугам «историки», но и «сам» президент РФ. Недавно он даже назвал «главным выгодополучателем» Октябрьской революции ни много ни мало как «Запад». Интересно, многие ли из слушателей успели забыть, что сам «Запад» так никогда не думал, а, наоборот, бился против «своей выгоды» буквально насмерть - начиная с британского резидента в предоктябрьской России, будущего писателя С. Моэма, и кончая М. Тэтчер, Р. Рейганом и Дж. Бушем-старшим. Ровно как и в марте 1918 никто не считал Германию "побеждённой", в то время, как неспособность России воевать стала очевидна уже летом 1917, когда блестяще распланированное июньское наступление закончилось полным провалом. И только после этого большевики стали набирать влияние и авторитет у ширнармасс.
Впрочем, Путина и компанию можно понять: в их февралистско-ельцинистскую картину мира никак не вписывается СССР и заслуги большевиков перед Россией. Вот и надо по возможности очернить советский период. Да и олигарзов наших можно понять: в царские времена наши собственники крупного капитала были вхожи в "семью". Только у них было нечто большее, чем просто несметное количество украденных денег. Но не об этом мы ведём речь. Далее я процитирую разбор антисоветского мифа про "украденную победу". Если публике будет угодно, ссылку предоставить не затруднюсь.
Как было известно уже пятиклассникам до эры ЕГЭ, выражение «пиррова победа» повелось с III в. до н.э., когда эпирский царь Пирр вознамерился повторить поход Александра Македонского. Горе-завоеватель не пожелал учесть, что имеет дело не с прогнившей Персидской империей, как его прославленный предшественник, а с молодой и сильной Римской республикой. Для Эпирского царства, пусть и имевшего неплохое войско, но в целом отсталого, столкновение с более высокой военной и политической организацией римлян обернулось тем, чего и следовало ожидать: сначала - тактический успех, в итоге - полный провал, а между ними - то, о чем сам Пирр произнес «обессмертившие» его слова: «Еще одна такая победа, и мы погибли».
Имитаторы «украденной победы» принимают за аксиому, что, не будь красного Октября, Россия оказалась бы в лагере победителей в мировой войне и получила бы свою долю плодов победы. Это, по их мнению, позволило бы стране взять хороший старт в технико-экономическом развитии и выйти на передовые позиции в мире без тех испытаний и жертв, которые последовали за Октябрем. Подобные рассуждения, в том числе на самом высоком уровне, вдохновляют иных беллетристов на необузданную игру фантазии: одна воображает себя в компании молодого государя-императора в автомобиле, объезжающем Кремль; у другого и вовсе просторы Галактики в отдаленном будущем бороздит гравилет «Цесаревич».
Никому из наших оппонентов не приходит в голову самое простое и очевидное: «победа» в компании империалистических союзников по Антанте, даже в лучшем для нее случае, для России могла быть только пирровой. В свете всей истории отношений нашей страны с Западом, о чем любят порассуждать авторы антибольшевистских инвектив, напрашивается вопрос: с чего вы взяли, что «великие» державы-победительницы, технически и экономически превосходившие тогдашнюю Россию, стали бы с нею делиться «по-божески»? Что-то не замечалось за ними такого благородства даже прежде, до наступления эпохи империализма. Хотя тогда и отрыв России от центров «цивилизованного мира» не был столь велик, и агрессивность этих центров была объективно меньшей.
Капиталистический мир изначально делился на метропольные центры и зависимую периферию, но в этом разделении мира во времена «свободной конкуренции» тоже находилось место своего рода «конкуренции»: кто-то опускался вниз, кто-то имел шансы пробиться наверх. В эпоху монополистического капитализма метропольное положение в международном разделении труда также монополизируется: повысить свой «ранг», оставаясь на капиталистическом пути, стране периферии становится практически невозможно. Империалистические войны - один из факторов этого сдвига.
Будто по заказу, в истории Первой мировой есть наглядная модель. Италия, как и Россия, вступила в войну неподготовленной, ее армия также понесла непропорционально большие потери, экономика пришла в полное расстройство, а народ, и в мирное время страдавший от нищеты, оказался на грани голода. С грехом пополам дотянув до конца войны - причем, как и постулируют наши оппоненты, без революции, может быть потому, что война для нее началась почти на год позже, - буржуазная Италия тоже рассчитывала на щедрость союзников. Зря рассчитывала: со слабыми, если в них нет экстренной надобности как в сателлитах, в империалистическом мире делиться не принято. Правда, на Версальской конференции, подводившей итоги войны, Италию включили для вида в «большую четверку» победителей. Но ее премьер мог только фотографироваться с лидерами Великобритании, США и Франции - все серьезные вопросы решали без него. Очень похоже на ельцинскую РФ, выступавшую такой же «шестеркой» в «большой семерке». Италия, где голодные рабочие уже стихийно захватывали заводы, по итогам конференции не получила практически ничего. Не удивительно, что ее «патриоты» пожалели о недавнем решении примкнуть к Антанте и вскоре поддержали Муссолини, приведшего страну в состав фашистской «оси» заодно с «обделенной», как она, Японией и побежденной в войне Германией.
Какие есть основания полагать, что участь «победительницы» России была бы лучше итальянской? Допустим даже, вместе с нашими оппонентами, что в мире без Октября война кончилась бы с тем же итогом, что в исторической реальности, и в тот же срок - к ноябрю 1918 г. Куда успели бы дойти русские войска (предположим, сохранившие боеспособность - к реальности этого допущения, как и предыдущего, мы еще вернемся)? Нынешние «патриоты» полагают, что до Берлина, - но при этом осознанно или неосознанно копируют реальный 1945-й, а не реальные 1917-1918 годы. В Первую-то мировую русские войска на германском фронте еще с весны 1915-го не наступали, а отступали перед многократно превосходящей огневой мощью и лучшей организацией неприятеля. Какие есть основания полагать, что в последний год войны положение изменилось бы к лучшему? Ссылаются на Брусиловский прорыв, но не случайно он был направлен против более слабой из неприятельских держав - Австро-Венгрии; стоило подоспеть немецким дивизиям, как прорыву пришел конец. Иначе и быть не могло. Ведь за русскими войсками не стояли, как за Красной Армией в Великую Отечественную, ни комплексная индустриализация, ни новая техническая база сельского хозяйства, ни всеобщая грамотность, ни - последнее по счету, но не по важности - понимание солдатами и тружениками тыла, что и во имя чего они защищают. За фронтовиками Первой мировой стояло совсем другое: разнузданная буржуазная нажива и чиновничья коррупция; перебои с хлебом, снарядами и патронами; распутинское распутство и шпионские скандалы в верхах (о некоторых даже в советское время не любили вспоминать - мне в детстве рассказывала бабушка, в те годы учившаяся в дворянском интернате). Такая армия с таким тылом, если и перешла бы в наступление, то на манер итальянской - в самом конце войны, когда противник уже агонизировал. Причем и тогда на пути русской армии встали бы Польша и Венгрия, горячо «любившие» империю Романовых. Германия, даже терпя общее поражение, нашла бы в этих странах достаточно мобилизационных резервов против России, да и вообще наступать в среде враждебного населения - мягко говоря, не подарок. Положа руку на сердце: верите ли вы сами, господа, что итоги такого наступления сильно отличались бы от итогов похода Тухачевского летом 1920 г. под аналогичным лозунгом: «На Варшаву, на Берлин!»?
В самом «лучшем» случае, доблестные войска под командованием Алексеева, Корнилова, Деникина, Врангеля и прочих, столь блестяще себя показавших вскоре в Гражданской войне, стратегов и тактиков, успели бы кое-как доплестись до Немана и Западного Буга. В худшем - осуществился бы близкий к гениальности план еще одного защитника «Белого дела», генерала Юденича: отвести остатки разваливающейся армии на Волгу и Кубань, сдать немцам не только Украину, но и почти всю Великороссию, а единственным боеспособным фронтом - Кавказским, которым он и командовал, - продолжать наступление на Османскую империю, единственную неприятельскую державу, разваливавшуюся еще быстрее. Авось будет чем торговаться с союзниками после войны! Да все равно ничего бы не выторговали: с банкротами сделок не заключают. Россия без Октября пришла бы к концу войны именно банкротом - финансовым, продовольственным, социальным, политическим, а, следовательно, и военным. Она оказалась бы в состоянии еще худшем, чем Италия, где в отличие от России финансы и промышленность принадлежали национальному капиталу, деревня не была так опутана пережитками крепостничества и не находилась в климатической зоне рискованного земледелия, да и политическая система была не в пример современнее. Понятно, что «победа» России в любом мыслимом случае была бы воистину пирровой.
Что ждет в капиталистическом мире, особенно в эпоху империализма, страну, заведенную господствующими классами в подобную трясину, давно и хорошо известно: беспросветная кабала. Без Октября эта участь и ожидала Россию, какая бы из двух империалистических коалиций ни взяла верх. И еще неизвестно, чья кабала оказалась бы хуже - неприятельская или «союзная». Державы Антанты еще до февраля 1917 г. отличились ростовщическими займами союзнику, спасавшему их от разгрома ценою крови своих солдат, и даже конфискацией российского золотого запаса во французских банках; скупкой по дешевке российских месторождений стратегического сырья; отправкой контингента военнослужащих США для управления Транссибирской магистралью; беспрецедентным требованием, чтобы страна, где хлеба уже не хватало ни тылу, ни фронту, поставляла «союзникам» по низким ценам зерно, вполне доступное им на мировом рынке.
Можно себе представить, какой разговор пошел бы с «Россией без Октября» - хоть николаевской, хоть «керенской», хоть корниловской, - едва отпала бы надобность в ней как в военном союзнике. А такая надобность исчезла бы точно, если принять тезис наших оппонентов о завершении войны «как было» - поражением Германии. Не будь СССР, никто из действительных победителей не стал бы вскармливать себе новых конкурентов. И это относится как к побежденной Германии, так и к пирровым «победителям», будь то Италия, Япония и уж подавно «безоктябрьская» Россия - из всех держав самая отсталая, самая зависимая и самая разоренная. Размеры страны и численность населения в начале XX века уже ничего не решали: много ли тогда считались с Китаем и Бразилией - территориальными и демографическими гигантами, но экономическими и политическими карликами?
Да что там говорить - с одной внешней задолженностью, нараставшей в ту войну как снежный ком, России без Октября не расплатиться бы уже никогда. Только большевики, во главе революционного народа, могли позволить себе отказаться платить ростовщические долги в принципе. О таком не могла и помыслить ни одна буржуазная и даже мелкобуржуазная партия, не говоря о николаевско-распутинском дворе, - у всех них слишком много капиталов лежало в тех же банках, контролируемых монополиями Франции, Британии, США. Оставалось до скончания века выжимать из полумертвой страны ростовщические проценты, забыв и думать о настоящей индустриализации, современной системе образования и здравоохранения (откуда взять на все это деньги?), об аграрной реформе (помещичьи земли заложены в тех же банках - попробуй тронь, на компенсации казны не хватит, да еще и санкции наложат). А без масштабной модернизации экономики откуда брать средства на выплату хотя бы процентов по долгам? Да все оттуда же: от голодного экспорта зерна и прочего продовольствия, да еще русского леса; а чем больше лесов вырубишь, тем чаще будут неурожаи, тем голоднее - сельхозэкспорт. Остается еще, конечно, экспорт минерального сырья, но с непременной отдачей месторождений в концессию иностранным корпорациям: самим-то откуда взять инвестиции и технологию для их разведки и разработки? А значит, из цены добываемого сырья стране перепадут жалкие гроши. Замкнутый круг, из которого стране зависимой периферии в принципе невозможно выйти без революции.
Это в сущности и есть та Россия, которую «мы потеряли» по фильму Говорухина и в которую возвращаемся после того, как в самом деле потеряли свою Советскую Родину. Только теперь у РФ все же имеется «подушка безопасности», унаследованная от советской эпохи. Есть разведанные и обустроенные месторождения нефти, газа и руд; есть тяжелая промышленность, энергетика и агропром; есть образование, медицина и фундаментальная наука не дореволюционных масштабов; есть ракетно-ядерный щит. Без Октября никакой «подушки» не было бы: все резервы, и прежде мизерные, съела империалистическая война. Россия без Октября оставалась бы, в самом лучшем случае, «холодной Латинской Америкой» - не теперешней, а тогдашней, с аналогичным местом в мировом капиталистическом разделении труда, но с куда менее благоприятным климатом.
А впереди уже маячила Великая депрессия - никакой контрреволюции не отменить законов капиталистической экономики. Цены на продовольствие и сырье полетели бы вниз - тогда они в самом деле упали так, что агробизнес Латинской Америки не оправился от удара до 60-х гг. А ведь речь идет о регионе с благоприятным климатом, не знавшем опустошений двух мировых войн, даже, наоборот, от них экономически выигравшем. И в этих-то условиях мировой экономический кризис довел миллионы людей, без преувеличения, до голодной смерти. Вот и судите сами, сколь светлых перспектив лишили Россию в Октябре 1917-го большевики и Советская власть…
Я со своей стороны считаю необходимым каждому, кто чуть-чуть не гриб, разъяснить очевидные, в общем-то, вещи.
Итак, весной я наткнулся на такой текст, раскрывающий блестящие перспективы победы в первой мировой войне. Как всегда, гладко стелет: "союзники" стопроцентн гарантировали нам и проливы, и Восточную Европу, и часть Китая. И вот кабы не революция...
Предлагаею заострить на этом внимание. Вот смотрите: есть Великобритания, Франция и ряд других европейских держав, заклятых друзей России, для кого наша страна спокон веку - прямой конкурент за гегемонию. И вдруг они от чистого сердца, играя по всем правилам, собираются помочь России стать доминирующей державой, пожертвовав своими интересами? Абсурд. Впрочем, далеко за примером ходить не надо: вон, МММ дважды взлетела - нашлись доверчивые люди. Как и Путин жалился на то, что его "обманывают" (который уже раз!). Потому давно пора уяснить любому, кто чуть-чуть не гриб: обещания и гарантии имеют силу тогда, когда подписанты имеют за собой нечто большее, чем прост галочку в графе.
А почему же такие соглашения появились, спросите вы? Да всё просто: немцы, к сожалению, оказались не зулусы и не буры. С ними приходилось воевать на равных. Даже с турками, вспомните Галлиполийскую мясорубку. Не будь роль России критически важна для оттягивания резервов Германии на второстепенный фронт, обещания "союзников" были бы намного скромнее. Да, русский фронт был для немцев второстепенным: они сосредоточили против России вдвое меньше дивизий, чем против Франции. И это логично: перво-наперво надо вывести из строя противника с развитой системой логистики и с армией, вооружённой по всем современным стандартам.
На этот счет неоднократно высказывались не одни лишь желтые СМИ и готовые к услугам «историки», но и «сам» президент РФ. Недавно он даже назвал «главным выгодополучателем» Октябрьской революции ни много ни мало как «Запад». Интересно, многие ли из слушателей успели забыть, что сам «Запад» так никогда не думал, а, наоборот, бился против «своей выгоды» буквально насмерть - начиная с британского резидента в предоктябрьской России, будущего писателя С. Моэма, и кончая М. Тэтчер, Р. Рейганом и Дж. Бушем-старшим. Ровно как и в марте 1918 никто не считал Германию "побеждённой", в то время, как неспособность России воевать стала очевидна уже летом 1917, когда блестяще распланированное июньское наступление закончилось полным провалом. И только после этого большевики стали набирать влияние и авторитет у ширнармасс.
Впрочем, Путина и компанию можно понять: в их февралистско-ельцинистскую картину мира никак не вписывается СССР и заслуги большевиков перед Россией. Вот и надо по возможности очернить советский период. Да и олигарзов наших можно понять: в царские времена наши собственники крупного капитала были вхожи в "семью". Только у них было нечто большее, чем просто несметное количество украденных денег. Но не об этом мы ведём речь. Далее я процитирую разбор антисоветского мифа про "украденную победу". Если публике будет угодно, ссылку предоставить не затруднюсь.
Как было известно уже пятиклассникам до эры ЕГЭ, выражение «пиррова победа» повелось с III в. до н.э., когда эпирский царь Пирр вознамерился повторить поход Александра Македонского. Горе-завоеватель не пожелал учесть, что имеет дело не с прогнившей Персидской империей, как его прославленный предшественник, а с молодой и сильной Римской республикой. Для Эпирского царства, пусть и имевшего неплохое войско, но в целом отсталого, столкновение с более высокой военной и политической организацией римлян обернулось тем, чего и следовало ожидать: сначала - тактический успех, в итоге - полный провал, а между ними - то, о чем сам Пирр произнес «обессмертившие» его слова: «Еще одна такая победа, и мы погибли».
Имитаторы «украденной победы» принимают за аксиому, что, не будь красного Октября, Россия оказалась бы в лагере победителей в мировой войне и получила бы свою долю плодов победы. Это, по их мнению, позволило бы стране взять хороший старт в технико-экономическом развитии и выйти на передовые позиции в мире без тех испытаний и жертв, которые последовали за Октябрем. Подобные рассуждения, в том числе на самом высоком уровне, вдохновляют иных беллетристов на необузданную игру фантазии: одна воображает себя в компании молодого государя-императора в автомобиле, объезжающем Кремль; у другого и вовсе просторы Галактики в отдаленном будущем бороздит гравилет «Цесаревич».
Никому из наших оппонентов не приходит в голову самое простое и очевидное: «победа» в компании империалистических союзников по Антанте, даже в лучшем для нее случае, для России могла быть только пирровой. В свете всей истории отношений нашей страны с Западом, о чем любят порассуждать авторы антибольшевистских инвектив, напрашивается вопрос: с чего вы взяли, что «великие» державы-победительницы, технически и экономически превосходившие тогдашнюю Россию, стали бы с нею делиться «по-божески»? Что-то не замечалось за ними такого благородства даже прежде, до наступления эпохи империализма. Хотя тогда и отрыв России от центров «цивилизованного мира» не был столь велик, и агрессивность этих центров была объективно меньшей.
Капиталистический мир изначально делился на метропольные центры и зависимую периферию, но в этом разделении мира во времена «свободной конкуренции» тоже находилось место своего рода «конкуренции»: кто-то опускался вниз, кто-то имел шансы пробиться наверх. В эпоху монополистического капитализма метропольное положение в международном разделении труда также монополизируется: повысить свой «ранг», оставаясь на капиталистическом пути, стране периферии становится практически невозможно. Империалистические войны - один из факторов этого сдвига.
Будто по заказу, в истории Первой мировой есть наглядная модель. Италия, как и Россия, вступила в войну неподготовленной, ее армия также понесла непропорционально большие потери, экономика пришла в полное расстройство, а народ, и в мирное время страдавший от нищеты, оказался на грани голода. С грехом пополам дотянув до конца войны - причем, как и постулируют наши оппоненты, без революции, может быть потому, что война для нее началась почти на год позже, - буржуазная Италия тоже рассчитывала на щедрость союзников. Зря рассчитывала: со слабыми, если в них нет экстренной надобности как в сателлитах, в империалистическом мире делиться не принято. Правда, на Версальской конференции, подводившей итоги войны, Италию включили для вида в «большую четверку» победителей. Но ее премьер мог только фотографироваться с лидерами Великобритании, США и Франции - все серьезные вопросы решали без него. Очень похоже на ельцинскую РФ, выступавшую такой же «шестеркой» в «большой семерке». Италия, где голодные рабочие уже стихийно захватывали заводы, по итогам конференции не получила практически ничего. Не удивительно, что ее «патриоты» пожалели о недавнем решении примкнуть к Антанте и вскоре поддержали Муссолини, приведшего страну в состав фашистской «оси» заодно с «обделенной», как она, Японией и побежденной в войне Германией.
Какие есть основания полагать, что участь «победительницы» России была бы лучше итальянской? Допустим даже, вместе с нашими оппонентами, что в мире без Октября война кончилась бы с тем же итогом, что в исторической реальности, и в тот же срок - к ноябрю 1918 г. Куда успели бы дойти русские войска (предположим, сохранившие боеспособность - к реальности этого допущения, как и предыдущего, мы еще вернемся)? Нынешние «патриоты» полагают, что до Берлина, - но при этом осознанно или неосознанно копируют реальный 1945-й, а не реальные 1917-1918 годы. В Первую-то мировую русские войска на германском фронте еще с весны 1915-го не наступали, а отступали перед многократно превосходящей огневой мощью и лучшей организацией неприятеля. Какие есть основания полагать, что в последний год войны положение изменилось бы к лучшему? Ссылаются на Брусиловский прорыв, но не случайно он был направлен против более слабой из неприятельских держав - Австро-Венгрии; стоило подоспеть немецким дивизиям, как прорыву пришел конец. Иначе и быть не могло. Ведь за русскими войсками не стояли, как за Красной Армией в Великую Отечественную, ни комплексная индустриализация, ни новая техническая база сельского хозяйства, ни всеобщая грамотность, ни - последнее по счету, но не по важности - понимание солдатами и тружениками тыла, что и во имя чего они защищают. За фронтовиками Первой мировой стояло совсем другое: разнузданная буржуазная нажива и чиновничья коррупция; перебои с хлебом, снарядами и патронами; распутинское распутство и шпионские скандалы в верхах (о некоторых даже в советское время не любили вспоминать - мне в детстве рассказывала бабушка, в те годы учившаяся в дворянском интернате). Такая армия с таким тылом, если и перешла бы в наступление, то на манер итальянской - в самом конце войны, когда противник уже агонизировал. Причем и тогда на пути русской армии встали бы Польша и Венгрия, горячо «любившие» империю Романовых. Германия, даже терпя общее поражение, нашла бы в этих странах достаточно мобилизационных резервов против России, да и вообще наступать в среде враждебного населения - мягко говоря, не подарок. Положа руку на сердце: верите ли вы сами, господа, что итоги такого наступления сильно отличались бы от итогов похода Тухачевского летом 1920 г. под аналогичным лозунгом: «На Варшаву, на Берлин!»?
В самом «лучшем» случае, доблестные войска под командованием Алексеева, Корнилова, Деникина, Врангеля и прочих, столь блестяще себя показавших вскоре в Гражданской войне, стратегов и тактиков, успели бы кое-как доплестись до Немана и Западного Буга. В худшем - осуществился бы близкий к гениальности план еще одного защитника «Белого дела», генерала Юденича: отвести остатки разваливающейся армии на Волгу и Кубань, сдать немцам не только Украину, но и почти всю Великороссию, а единственным боеспособным фронтом - Кавказским, которым он и командовал, - продолжать наступление на Османскую империю, единственную неприятельскую державу, разваливавшуюся еще быстрее. Авось будет чем торговаться с союзниками после войны! Да все равно ничего бы не выторговали: с банкротами сделок не заключают. Россия без Октября пришла бы к концу войны именно банкротом - финансовым, продовольственным, социальным, политическим, а, следовательно, и военным. Она оказалась бы в состоянии еще худшем, чем Италия, где в отличие от России финансы и промышленность принадлежали национальному капиталу, деревня не была так опутана пережитками крепостничества и не находилась в климатической зоне рискованного земледелия, да и политическая система была не в пример современнее. Понятно, что «победа» России в любом мыслимом случае была бы воистину пирровой.
Что ждет в капиталистическом мире, особенно в эпоху империализма, страну, заведенную господствующими классами в подобную трясину, давно и хорошо известно: беспросветная кабала. Без Октября эта участь и ожидала Россию, какая бы из двух империалистических коалиций ни взяла верх. И еще неизвестно, чья кабала оказалась бы хуже - неприятельская или «союзная». Державы Антанты еще до февраля 1917 г. отличились ростовщическими займами союзнику, спасавшему их от разгрома ценою крови своих солдат, и даже конфискацией российского золотого запаса во французских банках; скупкой по дешевке российских месторождений стратегического сырья; отправкой контингента военнослужащих США для управления Транссибирской магистралью; беспрецедентным требованием, чтобы страна, где хлеба уже не хватало ни тылу, ни фронту, поставляла «союзникам» по низким ценам зерно, вполне доступное им на мировом рынке.
Можно себе представить, какой разговор пошел бы с «Россией без Октября» - хоть николаевской, хоть «керенской», хоть корниловской, - едва отпала бы надобность в ней как в военном союзнике. А такая надобность исчезла бы точно, если принять тезис наших оппонентов о завершении войны «как было» - поражением Германии. Не будь СССР, никто из действительных победителей не стал бы вскармливать себе новых конкурентов. И это относится как к побежденной Германии, так и к пирровым «победителям», будь то Италия, Япония и уж подавно «безоктябрьская» Россия - из всех держав самая отсталая, самая зависимая и самая разоренная. Размеры страны и численность населения в начале XX века уже ничего не решали: много ли тогда считались с Китаем и Бразилией - территориальными и демографическими гигантами, но экономическими и политическими карликами?
Да что там говорить - с одной внешней задолженностью, нараставшей в ту войну как снежный ком, России без Октября не расплатиться бы уже никогда. Только большевики, во главе революционного народа, могли позволить себе отказаться платить ростовщические долги в принципе. О таком не могла и помыслить ни одна буржуазная и даже мелкобуржуазная партия, не говоря о николаевско-распутинском дворе, - у всех них слишком много капиталов лежало в тех же банках, контролируемых монополиями Франции, Британии, США. Оставалось до скончания века выжимать из полумертвой страны ростовщические проценты, забыв и думать о настоящей индустриализации, современной системе образования и здравоохранения (откуда взять на все это деньги?), об аграрной реформе (помещичьи земли заложены в тех же банках - попробуй тронь, на компенсации казны не хватит, да еще и санкции наложат). А без масштабной модернизации экономики откуда брать средства на выплату хотя бы процентов по долгам? Да все оттуда же: от голодного экспорта зерна и прочего продовольствия, да еще русского леса; а чем больше лесов вырубишь, тем чаще будут неурожаи, тем голоднее - сельхозэкспорт. Остается еще, конечно, экспорт минерального сырья, но с непременной отдачей месторождений в концессию иностранным корпорациям: самим-то откуда взять инвестиции и технологию для их разведки и разработки? А значит, из цены добываемого сырья стране перепадут жалкие гроши. Замкнутый круг, из которого стране зависимой периферии в принципе невозможно выйти без революции.
Это в сущности и есть та Россия, которую «мы потеряли» по фильму Говорухина и в которую возвращаемся после того, как в самом деле потеряли свою Советскую Родину. Только теперь у РФ все же имеется «подушка безопасности», унаследованная от советской эпохи. Есть разведанные и обустроенные месторождения нефти, газа и руд; есть тяжелая промышленность, энергетика и агропром; есть образование, медицина и фундаментальная наука не дореволюционных масштабов; есть ракетно-ядерный щит. Без Октября никакой «подушки» не было бы: все резервы, и прежде мизерные, съела империалистическая война. Россия без Октября оставалась бы, в самом лучшем случае, «холодной Латинской Америкой» - не теперешней, а тогдашней, с аналогичным местом в мировом капиталистическом разделении труда, но с куда менее благоприятным климатом.
А впереди уже маячила Великая депрессия - никакой контрреволюции не отменить законов капиталистической экономики. Цены на продовольствие и сырье полетели бы вниз - тогда они в самом деле упали так, что агробизнес Латинской Америки не оправился от удара до 60-х гг. А ведь речь идет о регионе с благоприятным климатом, не знавшем опустошений двух мировых войн, даже, наоборот, от них экономически выигравшем. И в этих-то условиях мировой экономический кризис довел миллионы людей, без преувеличения, до голодной смерти. Вот и судите сами, сколь светлых перспектив лишили Россию в Октябре 1917-го большевики и Советская власть…