Критика антикитайской пропаганды III
Часть I
Часть II
Рассмотрим ещё один аспект антикитайской пропаганды, чтобы понять в чём заблуждается профессор пекинского университета - «марксист» Ф. Энгст:
«Когда я изучал историю культурной революции, я постоянно сталкивался с неопровержимым доказательством. Рабочий класс был хозяином в стране. Что это за доказательства? Внутрипартийная борьба, полемика, дискуссия и соперничество на заводах, в университетах или школах были возможны только потому, что рабочим принадлежала власть».
Понятие «культурная революция» в научный оборот ввёл Ленин. Сущность культурной революции - борьба за мировоззрение людей. За избавление от буржуазных взглядов на жизнь. За формирование прогрессивной, научной картины мира на базе освобождения и развития производительных сил в условиях становления новых производственных отношений.
Противоречие между главным тезисом коммунизма - всё на благо человека и умирающей, разлагающейся буржуазной идеологии - всё на благо платёжеспособного индивида, разрешается в борьбе двух линий: либо мы поднимемся до уровня требований оптимального для Homo sapiens - научно-организованного общества, осушим болото устремлений к личному благополучию и заставим эксплуататоров жить за счёт собственного труда, либо паразитические взгляды и нравы современного организованного невежества - образованного мещанства погубят человечество.
Иначе говоря, главная задача культурной революции подавив представителей эксплуататорских классов и носителей буржуазной идеологии, поднять полуживотный уровень развития общества, доставшийся в наследство от частнособственнической селявухи до человеческой ступени взаимоотношений между людьми, когда эффективность экономики измеряется не накоплением капитала на счетах отдельных лиц, а ростом качества и продолжительности жизни всех без исключения членов общества. Когда люди привыкая к разумной и комфортной жизни замечают, как она становится всё лучше! Этот процесс можно сравнить с правильным, коллективным воспитанием детей, где на первый план выносится всё то, что способно возвысить человека, раскрыть его прогрессивные желания, бескорыстные мотивы и высокие духовные потребности, демонстрируя как неуклонное стремление ко благу всех (дремлющее у взрослых под рыночным маринадом), способно каждого сделать счастливым - свободным от отношений при которых «из людей добывают деньги, как из скота сало».
Учитывая, что культурная революция - есть борьба, то какая же борьба способна сузить рамки личного эгоизма в виде интересов собственного «Я» и расширить рамки общественных, научно-обоснованных потребностей человека, чтобы «Я» лишившись низких страстей и упадочных влечений представляло собой орудие взаимного счастья для всех?
Ввиду того, что всем членам общества чтобы существовать и оставаясь разумной формой жизни продолжать свой род, необходимы определённые материальные и духовные блага добываемые в результате производства - коллективного преобразования природы, то не понимать или игнорировать тот факт, что при общественном характере производства частный характер присвоения его результатов доказывает, что кое-кто не сея плоды труда других вкушает, значит вольно или невольно поддерживать подобное положение дел - быть несознательным, стихийным элементом общества не готовым для борьбы с тем тысячелетним злом, чья противоположность окрещена прогрессом.
С момента выхода в 1902 г. ленинской брошюры «Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения» известно, что «стихийный элемент» представляет из себя, в сущности, не что иное, как зачаточную форму сознательности». Противоположность стихийного элемента - зрелая форма сознательности образованного и организованного элемента, чья зрелость проверяется ПОНИМАНИЕМ как объективных законов общественного развития, так и механизмов реализации объективной необходимости, которую эти законы выражают. Поэтому стихийность массы требует от компартии массы сознательности, а теперь представьте себе утопию Ф. Энгста когда идёт бесконечная «внутрипартийная борьба полемика, дискуссия и соперничество на заводах, в университетах или школах».
Считать доказательством установления пролетариатом своей диктатуры «внутрипартийную борьбу», переходящую в «соперничество на заводах, в университетах или школах» - принимать за истину формальную сторону дела. Очевидно, что открытые дискуссии - это признак более свободных, а значит более ОТВЕТСТВЕННЫХ отношений между людьми, потому что в условиях буржуазной диктатуры научная полемика о движении общества к прогрессу замалчивается (стоит вне закона) принципиально. Но содержательно боевая организация рабочего класса - это не дискуссионный клуб, участники которого поглощены спорами по поводу описания мира.
Если полемика происходит не в сплочённом коллективе, она будет основана на страстях, душевных порывах, эмоциях, безответственной критике и ждать научного = твёрдого и результативного решения задач, стоящих перед партией и обществом не имеет смысла. Художественной иллюстрацией бесплодности «споров до хрипоты» служит известное стихотворение Маяковского «Прозаседавшиеся», изображающее как свободный обмен мнениями не обеспечивает сознательного отношения к делу.
Другими словами, первичен не свободный обмен мнениями, первичен ПРОФЕССИОНАЛИЗМ всех обменивающихся мнениями.
Проблема Энгста состоит в метафизическом взгляде на Культурную революцию в КНР. В его в огульном отрицании как тождества противоположностей, так и отрицания противоположностей в их тождестве. Пекинский профессор не понимает, что противоположности органически взаимосвязаны, взаимозависимы и являются условием существования друг друга. Более того, абсолютизируя борьбу противоположностей и апеллируя к опыту КПК под руководством Мао Цзэдуна, Энгст упускает из виду тот факт, что между буржуазией и рабочим классом в течении определённого времени и в определённых сферах деятельности имеется взаимозависимость, когда буржуазия под руководством авангарда рабочего класса используется для достижения определённых целей развития вчерашнего полуфеодального общества. Например, патриотизм национальной буржуазии КНР являлся положительным фактором в деле создания единого фронта рабочего класса и буржуазии на протяжении всего процесса преобразования последней в борьбе с американским и европейским империализмом. Энгст же фактически отрицает тождество противоположностей, игнорируя тождество между рабочим классом и национальной буржуазией Китая, а тем более тождество между различными классами, прослойками и отрядами трудящихся.
Отталкиваясь в своих заблуждениях от Культурной революции в КНР, Энгст не раскрывая её причин, хода и следствий, принимается трактовать её сущность с точки зрения типичного хвостиста: «верните власть рабочему классу!». Подобный подход радует Сёмина с его проповедью стихийности, мол, в результате неизбежной катастрофы капитализма восставший народ сам выдвинет лидеров, которые организуют партию, возьмут власть, удержат её и построят коммунизм…
Культурная революция в КНР как решительное наступление на явных и тайных адептов капитализма вызывает у прорывцев одобрение. Горбачёвская «перестройка» наглядно продемонстрировала как советская творческая и техническая интеллигенция с антисталинским, а значит антисоветским = буржуазным сознанием - отродье хрущёвской оттепели, заполонив учебные заведения, учреждения культуры, науки, искусства, объяв своим дутым авторитетом практически все сферы жизни, вызвали до сих пор хлещущие кровавые сопли у идеологически обезоруженного и деморализованного советского общества, принудив интеллектуально опустившуюся КПСС к самороспуску, рабочий класс к капитуляции и реставрации капитализма в СССР.
Надо понимать, что именно стихийность, слабая управляемость Культурной революции в КНР привела к тому, что КПК в какой-то момент почти упустило контроль над ситуацией. Произошло это потому, что рабочий класс не способен самостоятельно вооружаться истинами марксизма, а там, где в этом вопросе недорабатывает компартия, не долго ждать наступления буржуазных идеологов.
Проблема развития Культурной революции в КНР заключалась в том, что самое сильное сопротивление ей было оказано внутри КПК. Легко пролезая в партию с помощью демократического централизма, буржуазные элементы получали власть и сами создавали, используя пламенную революционную риторику, отряды хунвейбинов и цзаофаней для внутрипартийной борьбы с Мао и его соратниками. Это знакомая стратегия империалистов по реставрации капитализма в социалистических странах: голосовать друг за друга чтобы прокрасться в партию - захватить в ней руководство - опрокинуть правильную политику партии - сдать страну международному капиталу под эгидой США.
Поэтому, если определяющей и организующей силой, двигателем процесса познания масс являются представители научного = марксистского мировоззрения, то одержать победу в борьбе между передовым и отсталым, между отношениями эксплуатации и свободы как осознанной необходимости, возможно только под грамотным руководством партийной организации марксистов.
Без правильного партийного руководства, без вождей, овладевших марксизмом в полной мере, идеологическое воспитание масс, их успешная классовая борьба за коммунизм практически неосуществима. Если партия не ставит перед собой или не выполняет задачи максимального углубления сферы сознательного и предельного сужения сферы стихийного в общественном сознании, то влияние буржуазной идеологии на рабочий класс будет нарастать и расширяться. Опять же показательна горбачёвская «перестройка», когда начатый Хрущёвым процесс десталинизации благословил перерождение членов КПСС в мещан и обывателей, что закончилось перерождением рабочего класса в пролетариат: бестолковый, безвольный и потому совершенно безопасный для капитала.
Что же делать?
Понимая тупиковость отношений ВНУТРИ партии на основе демократического централизма, «Прорыв» предлагает заменить его централизмом научным, чтобы каждый участник коллектива при возникновении принципиальных разногласий на основании собственного научного = диаматического анализа занимал определённую позицию: либо поддержки, либо отрицания одной из сторон.
В коллективе где царит не научное единомыслие, а эмоционально-чувственное согласие (формальное единомыслие), которое вполне себе может быть и фальшивым (руку поднял «за», а сам думаешь и поступаешь «против»), его участники стремятся отмолчаться или занять неопределённую, расплывчатую, соглашательскую позицию - лишь бы не было раскола, лишь бы не нести ответственности за свою позицию, лишь бы не быть, а казаться.
Проблема с такими участниками в том, что пока всё идёт легко, без помех и затруднений, в рамках обычного увлечения не выходящего за пределы рыночного выживания, пока нет никаких реальных конфликтов с власть имущими, они ведут себя как товарищи, потому что обстановка для досужего времяпрепровождения благоприятна и необременительна. Пускай там «самые умные», кому больше всех надо овладевают марксизмом пишут рефераты, заметки, статьи для укрепления партийной печати и Центрального Органа, встречаются с новыми товарищами, организуют территориальные группы и т.д., а мы будем тусоваться в сети, блистать глубокомыслием очевидных истин поругивая капитализм хоть до еврейской пасхи. Именно этим годами занимается Константин Сёмин. Именно поэтому он пригласил для обсуждения КНР преклоняющегося перед стихийностью рабочего движения - хвостиста Фреда Энгста с его бездоказательными утверждениями в стиле «я так вижу», а не, например, австралийского коммуниста Роланда Бура - живущего в КНР и преподающего в Даляньском технологическом университете. Ведь Бур способен аргументированно опровергнуть россказни о том, что Китай - капиталистическая страна, а это идёт вразрез с позицией леволибералов выступающих ПРОТИВ углубления сотрудничества РФ с КНР и ЗА победу НАТО на Украине.
Так что с такими «товарищами» всё быстро поменяется, как только им придётся столкнуться с трудностями и лишениями, как только перед ними встанет вопрос о реальной борьбе в офлайне, как только перед ними замаячит перспектива репрессий со стороны буржуазной диктатуры. В этом-то и заключается главная трудность партийного строительства - уметь проводить чёткую грань между товарищами и врагами, на что демократический централизм категорически непригоден.
Д. Назаренко
Часть II
Рассмотрим ещё один аспект антикитайской пропаганды, чтобы понять в чём заблуждается профессор пекинского университета - «марксист» Ф. Энгст:
«Когда я изучал историю культурной революции, я постоянно сталкивался с неопровержимым доказательством. Рабочий класс был хозяином в стране. Что это за доказательства? Внутрипартийная борьба, полемика, дискуссия и соперничество на заводах, в университетах или школах были возможны только потому, что рабочим принадлежала власть».
Click to viewПонятие «культурная революция» в научный оборот ввёл Ленин. Сущность культурной революции - борьба за мировоззрение людей. За избавление от буржуазных взглядов на жизнь. За формирование прогрессивной, научной картины мира на базе освобождения и развития производительных сил в условиях становления новых производственных отношений.
Противоречие между главным тезисом коммунизма - всё на благо человека и умирающей, разлагающейся буржуазной идеологии - всё на благо платёжеспособного индивида, разрешается в борьбе двух линий: либо мы поднимемся до уровня требований оптимального для Homo sapiens - научно-организованного общества, осушим болото устремлений к личному благополучию и заставим эксплуататоров жить за счёт собственного труда, либо паразитические взгляды и нравы современного организованного невежества - образованного мещанства погубят человечество.
Иначе говоря, главная задача культурной революции подавив представителей эксплуататорских классов и носителей буржуазной идеологии, поднять полуживотный уровень развития общества, доставшийся в наследство от частнособственнической селявухи до человеческой ступени взаимоотношений между людьми, когда эффективность экономики измеряется не накоплением капитала на счетах отдельных лиц, а ростом качества и продолжительности жизни всех без исключения членов общества. Когда люди привыкая к разумной и комфортной жизни замечают, как она становится всё лучше! Этот процесс можно сравнить с правильным, коллективным воспитанием детей, где на первый план выносится всё то, что способно возвысить человека, раскрыть его прогрессивные желания, бескорыстные мотивы и высокие духовные потребности, демонстрируя как неуклонное стремление ко благу всех (дремлющее у взрослых под рыночным маринадом), способно каждого сделать счастливым - свободным от отношений при которых «из людей добывают деньги, как из скота сало».
Учитывая, что культурная революция - есть борьба, то какая же борьба способна сузить рамки личного эгоизма в виде интересов собственного «Я» и расширить рамки общественных, научно-обоснованных потребностей человека, чтобы «Я» лишившись низких страстей и упадочных влечений представляло собой орудие взаимного счастья для всех?
Ввиду того, что всем членам общества чтобы существовать и оставаясь разумной формой жизни продолжать свой род, необходимы определённые материальные и духовные блага добываемые в результате производства - коллективного преобразования природы, то не понимать или игнорировать тот факт, что при общественном характере производства частный характер присвоения его результатов доказывает, что кое-кто не сея плоды труда других вкушает, значит вольно или невольно поддерживать подобное положение дел - быть несознательным, стихийным элементом общества не готовым для борьбы с тем тысячелетним злом, чья противоположность окрещена прогрессом.
С момента выхода в 1902 г. ленинской брошюры «Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения» известно, что «стихийный элемент» представляет из себя, в сущности, не что иное, как зачаточную форму сознательности». Противоположность стихийного элемента - зрелая форма сознательности образованного и организованного элемента, чья зрелость проверяется ПОНИМАНИЕМ как объективных законов общественного развития, так и механизмов реализации объективной необходимости, которую эти законы выражают. Поэтому стихийность массы требует от компартии массы сознательности, а теперь представьте себе утопию Ф. Энгста когда идёт бесконечная «внутрипартийная борьба полемика, дискуссия и соперничество на заводах, в университетах или школах».
Считать доказательством установления пролетариатом своей диктатуры «внутрипартийную борьбу», переходящую в «соперничество на заводах, в университетах или школах» - принимать за истину формальную сторону дела. Очевидно, что открытые дискуссии - это признак более свободных, а значит более ОТВЕТСТВЕННЫХ отношений между людьми, потому что в условиях буржуазной диктатуры научная полемика о движении общества к прогрессу замалчивается (стоит вне закона) принципиально. Но содержательно боевая организация рабочего класса - это не дискуссионный клуб, участники которого поглощены спорами по поводу описания мира.
Если полемика происходит не в сплочённом коллективе, она будет основана на страстях, душевных порывах, эмоциях, безответственной критике и ждать научного = твёрдого и результативного решения задач, стоящих перед партией и обществом не имеет смысла. Художественной иллюстрацией бесплодности «споров до хрипоты» служит известное стихотворение Маяковского «Прозаседавшиеся», изображающее как свободный обмен мнениями не обеспечивает сознательного отношения к делу.
Другими словами, первичен не свободный обмен мнениями, первичен ПРОФЕССИОНАЛИЗМ всех обменивающихся мнениями.
Проблема Энгста состоит в метафизическом взгляде на Культурную революцию в КНР. В его в огульном отрицании как тождества противоположностей, так и отрицания противоположностей в их тождестве. Пекинский профессор не понимает, что противоположности органически взаимосвязаны, взаимозависимы и являются условием существования друг друга. Более того, абсолютизируя борьбу противоположностей и апеллируя к опыту КПК под руководством Мао Цзэдуна, Энгст упускает из виду тот факт, что между буржуазией и рабочим классом в течении определённого времени и в определённых сферах деятельности имеется взаимозависимость, когда буржуазия под руководством авангарда рабочего класса используется для достижения определённых целей развития вчерашнего полуфеодального общества. Например, патриотизм национальной буржуазии КНР являлся положительным фактором в деле создания единого фронта рабочего класса и буржуазии на протяжении всего процесса преобразования последней в борьбе с американским и европейским империализмом. Энгст же фактически отрицает тождество противоположностей, игнорируя тождество между рабочим классом и национальной буржуазией Китая, а тем более тождество между различными классами, прослойками и отрядами трудящихся.
Отталкиваясь в своих заблуждениях от Культурной революции в КНР, Энгст не раскрывая её причин, хода и следствий, принимается трактовать её сущность с точки зрения типичного хвостиста: «верните власть рабочему классу!». Подобный подход радует Сёмина с его проповедью стихийности, мол, в результате неизбежной катастрофы капитализма восставший народ сам выдвинет лидеров, которые организуют партию, возьмут власть, удержат её и построят коммунизм…
Культурная революция в КНР как решительное наступление на явных и тайных адептов капитализма вызывает у прорывцев одобрение. Горбачёвская «перестройка» наглядно продемонстрировала как советская творческая и техническая интеллигенция с антисталинским, а значит антисоветским = буржуазным сознанием - отродье хрущёвской оттепели, заполонив учебные заведения, учреждения культуры, науки, искусства, объяв своим дутым авторитетом практически все сферы жизни, вызвали до сих пор хлещущие кровавые сопли у идеологически обезоруженного и деморализованного советского общества, принудив интеллектуально опустившуюся КПСС к самороспуску, рабочий класс к капитуляции и реставрации капитализма в СССР.
Надо понимать, что именно стихийность, слабая управляемость Культурной революции в КНР привела к тому, что КПК в какой-то момент почти упустило контроль над ситуацией. Произошло это потому, что рабочий класс не способен самостоятельно вооружаться истинами марксизма, а там, где в этом вопросе недорабатывает компартия, не долго ждать наступления буржуазных идеологов.
Проблема развития Культурной революции в КНР заключалась в том, что самое сильное сопротивление ей было оказано внутри КПК. Легко пролезая в партию с помощью демократического централизма, буржуазные элементы получали власть и сами создавали, используя пламенную революционную риторику, отряды хунвейбинов и цзаофаней для внутрипартийной борьбы с Мао и его соратниками. Это знакомая стратегия империалистов по реставрации капитализма в социалистических странах: голосовать друг за друга чтобы прокрасться в партию - захватить в ней руководство - опрокинуть правильную политику партии - сдать страну международному капиталу под эгидой США.
Поэтому, если определяющей и организующей силой, двигателем процесса познания масс являются представители научного = марксистского мировоззрения, то одержать победу в борьбе между передовым и отсталым, между отношениями эксплуатации и свободы как осознанной необходимости, возможно только под грамотным руководством партийной организации марксистов.
Без правильного партийного руководства, без вождей, овладевших марксизмом в полной мере, идеологическое воспитание масс, их успешная классовая борьба за коммунизм практически неосуществима. Если партия не ставит перед собой или не выполняет задачи максимального углубления сферы сознательного и предельного сужения сферы стихийного в общественном сознании, то влияние буржуазной идеологии на рабочий класс будет нарастать и расширяться. Опять же показательна горбачёвская «перестройка», когда начатый Хрущёвым процесс десталинизации благословил перерождение членов КПСС в мещан и обывателей, что закончилось перерождением рабочего класса в пролетариат: бестолковый, безвольный и потому совершенно безопасный для капитала.
Что же делать?
Понимая тупиковость отношений ВНУТРИ партии на основе демократического централизма, «Прорыв» предлагает заменить его централизмом научным, чтобы каждый участник коллектива при возникновении принципиальных разногласий на основании собственного научного = диаматического анализа занимал определённую позицию: либо поддержки, либо отрицания одной из сторон.
В коллективе где царит не научное единомыслие, а эмоционально-чувственное согласие (формальное единомыслие), которое вполне себе может быть и фальшивым (руку поднял «за», а сам думаешь и поступаешь «против»), его участники стремятся отмолчаться или занять неопределённую, расплывчатую, соглашательскую позицию - лишь бы не было раскола, лишь бы не нести ответственности за свою позицию, лишь бы не быть, а казаться.
Проблема с такими участниками в том, что пока всё идёт легко, без помех и затруднений, в рамках обычного увлечения не выходящего за пределы рыночного выживания, пока нет никаких реальных конфликтов с власть имущими, они ведут себя как товарищи, потому что обстановка для досужего времяпрепровождения благоприятна и необременительна. Пускай там «самые умные», кому больше всех надо овладевают марксизмом пишут рефераты, заметки, статьи для укрепления партийной печати и Центрального Органа, встречаются с новыми товарищами, организуют территориальные группы и т.д., а мы будем тусоваться в сети, блистать глубокомыслием очевидных истин поругивая капитализм хоть до еврейской пасхи. Именно этим годами занимается Константин Сёмин. Именно поэтому он пригласил для обсуждения КНР преклоняющегося перед стихийностью рабочего движения - хвостиста Фреда Энгста с его бездоказательными утверждениями в стиле «я так вижу», а не, например, австралийского коммуниста Роланда Бура - живущего в КНР и преподающего в Даляньском технологическом университете. Ведь Бур способен аргументированно опровергнуть россказни о том, что Китай - капиталистическая страна, а это идёт вразрез с позицией леволибералов выступающих ПРОТИВ углубления сотрудничества РФ с КНР и ЗА победу НАТО на Украине.
Так что с такими «товарищами» всё быстро поменяется, как только им придётся столкнуться с трудностями и лишениями, как только перед ними встанет вопрос о реальной борьбе в офлайне, как только перед ними замаячит перспектива репрессий со стороны буржуазной диктатуры. В этом-то и заключается главная трудность партийного строительства - уметь проводить чёткую грань между товарищами и врагами, на что демократический централизм категорически непригоден.
Д. Назаренко