Литовская ССР: Лагерь советских военнопленных "Кошары", г. Новая Вильня
Демократические журналисты, равно как и демократические историки, стоят не только вне интеллекта, но и вне совести и здравого смысла. Некто Николай Жуков - заместитель редактора издания "Литовский курьер", к сожалению, не исключение. С первых строк своего "журналистского расследования" , господин Жуков приводит следующие данные:
22 небольших кургана, расположенных на территории мемориала, обозначают те самые ямы, заполненные трупами советских военнопленных. В центре братского кладбища - памятник, на котором на русском и литовском языках написано: " На этом месте похоронено около 4 500 советских военнопленных, замученных немецкими фашистами в 1941 - 1943 гг." Неподалеку небольшая мраморная плита с надписью: "Мемориал восстановлен на средства Российской Федерации посольством России в Литве в 2006 году".
Вроде бы всё понятно.
4.500 военнопленных были казнены в Нововилейском концлагере фашистами, но Николай, со свойственной всем журналистам безответственностью, неожиданно начинает "расследовать":
"А вот информация о том, что там "похоронено около 4 500 советских военнопленных" - не соответствует истине, мягко говоря - неправда. Эта цифра появилась на свет в 1973 году. "Справка о наличии на территории Литовской ССР воинских кладбищ и отдельных могил воинов Советской армии, погибших в боях с немецко-фашистскими захватчиками в период с 1941 по 1945 годы с указанием количества захороненных", которую 25 июля 1973 года подготовил Военный комиссариат Литовской ССР, действительно утверждает, что количество советских солдат, уничтоженных в Нововилейском концлагере, не превышает четырех с половиной тысяч. Но как и почему, для чего и для кого появился на свет этот "документ", сегодня установить невозможно и остается только гадать".
Разоблачение самих себя, для бессовестных писак, гадающих на кофейной гуще - одно из невинных развлечений, которое тем не менее, съедается обывателем с тем же причмокиванием, как и всё остальное, в нашем случае "расследование", начавшееся с гаданий Н. Жукова - самопровозглашённого "следователя".
Следующая цитата, по мнению Николая, должна подтвердить несоответствие истине Справки от 1973 года:
"В Сообщении Чрезвычайной государственной комиссии о преступлении гитлеровских захватчиков в Литовской Советской Социалистической Республике от 18 декабря 1944 года, в разделе "Истребление советских военнопленных" об этом лагере говорится следующее: " Осенью 1941 года немецко-фашистские захватчики организовали лагерь для советских военнопленных на территории военного городка города Науйойи Вильня. Одновременная загрузка этого лагеря составляла не менее 20 тысяч человек. Свидетель Туманов А.А. рассказал комиссии об истязаниях , которым подвергали немцы заключенных в этом лагере: "Пленных пытали до потери сознания, подвешивали их на цепях за ноги , затем снимали, обливали водой и снова повторяли тоже самое".
Смертность военнопленных здесь никогда не была ниже 150 человек в сутки. Умерших закапывали на кладбище в 200 м от лагеря.
На основании многочисленных показаний свидетелей, жителей местечка Науйойи Вильня Л.Л. Галевского, Р.Н. Галевской, К.А. Козловского, А.И. Туманович, С.Н. Бублевича, А.А. Гульбинского, К.О. Кондратович, комиссия установила преднамеренное систематическое массовое истребление в этом лагере советских военнопленных путем голодного режима, изнурительного и непосильного труда, истязаний и расстрелов. Общее число жертв, истребленных гитлеровцами в этом лагере, составляет свыше 60 тысяч человек".
Для обывателя, читающего эти откровения, совершенно нелишне было бы упомянуть что собой представляла Чрезвычайная Государственная комиссия (ЧГК) по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистких захватчиков, но "акула пера" Жуков это не делает. Есть подозрение, что он сам не в курсе, иначе не стал бы подставляться, так вольно интерпретируя выводы комиссии.
Главной задачей ЧГК являлся "полный учёт злодейских преступлений нацистов и причинённого ими ущерба советским гражданам и социалистическому государству, установление личности немецко-фашистских преступников с целью предания их суду и суровому наказанию; объединение и согласование уже проводимой советскими государственными органами работы в этой области".
Я не зря выделил слово учёт. Исходя из его значения "журналисту" Жукову достаточно было немного подумать и сопоставив деятельность ЧГК с её задачами, понять, что комиссия не могла установить точное количество жертв, тем более, что это не входило в её компетенцию. Комиссии лишь предоставлялось право "поручать надлежащим органам производить расследования, опрашивать потерпевших, собирать свидетельские показания и иные документальные данные, относящиеся к преступным действиям нацистов и их пособников на территории СССР".
Получается что цифра в 60.000 выведенная на основании "многочисленных показаний свидетелей, жителей местечка Науйойи Вильня" - есть ничто иное, как предварительные данные, собранные филиалом ЧГК в Литовской ССР со слов местных жителей. Никто не проводил эксгумации, судебно-медицинской экспертизы, поиска немецких документов, установление личностей палачей и т.д. Шла война, поэтому информацию про концлагерь "Кошары" учли, собрав лишь свидетельские показания.
Но у Жукова выводы совершенно иные, доступные видимо только его личной логике отъявленного дурналиста:
"Вот вам и другая цифра, которая во много раз превосходит число погибших, указанное на памятнике. Выводы комиссии, председателем которой был Н.М. Шверник, а среди участников были академики АН СССР И.П. Трайнин и Б.В. Веденеев, знаменитая летчица В.С. Гризодубова и митрополит Киевский и Галицкий Николай, никто не отменял и пока не опроверг".
Даже наивный читатель, ознакомившийся с этими пылкими строками, не может себе представить председателя ЧГК Шверника в компании двух академиков, целого митрополита и Героя Советского Союза Валентины Гризодубовой с лопатами в 200 метрах от концлагеря "Кошары". Но аналитик от журналистики - господин Жуков, заявляет, что их выводов "никто не отменял и пока не опроверг".
"Выводы" ЧГК, как мы уже выяснили - это никакие не выводы, а предварительные данные собранные исходя из слов местных жителей, которые не имели доступа к заключённым и в лучшем случае могли видеть пленных только издали.
Кстати, в вышеуказанном пассаже, незабвенного Николая, можно узреть ещё одну глупость, которая только оттеняет общую невежественность нашего "расследователя". "Знаменитая лётчица" - могла появиться только у такого грамотея, как Жуков. Любой ученик достигший как минимум "среднего школьного возраста" в курсе, что имена существительные мужского рода, обозначающие лицо по профессии, занимаемой должности, выполняемой работе, занятию, ученому или почетному званию в официально-деловом стиле сохраняют свою форму и в тех случаях, когда относятся к лицам женского пола. То есть никаких лётчиц, врачих, секретарш, кассирш и т.д. в уважающей себя газете появится не может, однако борзописцу "Литовского курьера" и его коллегам это неведомо.
Далее наш герой впадает в безудержную патетику, приплетая к своему "расследованию" группу анонимных немецких историков:
"Немецкие историки в своих работах о концентрационных лагерях на территории Литвы в период Второй мировой войны отмечают, что в Нововилейском концлагере было истреблено 17 - 20 тысяч советских солдат. Опять же, не "около 4 500 военнопленных", согласно утверждению Литовского комиссариата от 25 июля 1973 года, а всего-то в 4-5 раз больше! И это согласно немецкой статистике, которая явно занижала число жертв в фашистских концлагерях".
Как и положено всякому неуважающему себя "полезному идиоту" (журналисту - по меткому выражению В.И. Ленина), Николай Жуков берёт с потолка "немецкую статистику" и автоматически выдаёт её за некую истину, не забывая приписать сакраментальное: "которая явно занижала число жертв в фашистских концлагерях".
То есть брехун Николай Жуков, ссылая на враньё "немецких историков" и "статистов", не гнушается этой полуистиной подтвердить свой главный тезис о жертвах концлагеря "Кошары".
После этих псевдоинтеллектуальных изысканий, господин Жуков продолжает наводить тень на плетень, сообщая о своих посвящениях в тайны КГБ Литовской ССР:
"В прошлом году мне выдалась возможность в архивах КГБ Литовской ССР ознакомиться с документами о лагере для военнопленных "Кошары". Это произошло совершенно случайно, ибо я работал над темой, которая ничего общего не имела с концентрационными лагерями. Среди предоставленных дел мое внимание привлекла папка, внешне ничем не отличающаяся от других, с привычным для этого архива грифом "Сов.секретно", но в то же время она выглядела как-то по-особому. Мое предчувствие подтвердилось - в ней были собраны документы о злодеяниях фашистов на территории Литвы во время оккупации и, в частности, достаточно подробно показана сеть немецких концентрационных лагерей. Был среди этих лагерей и Нововилейский лагерь".
После прочтения этих щемящих грудь описаний, перед глазами обывателя встаёт необычайная картина маслом. Вот наш неустрашимый "следователь-журналист" Н. Жуков попадает в архив с целью работы "над темой, которая ничего общего не имела с концентрационными лагерями", а ему как на базаре "среди предоставленных дел", попадается "папка, внешне ничем не отличающаяся от других, с привычным для этого архива грифом "Сов.секретно", но в то же время она выглядела как-то по-особому".
То, что Жуков никогда не был в архивах, не говоря уже про архивы КГБ, ясно с первого взгляда. Только в фантазиях полоумного журналиста, пришедшему в архив, для изучения, положим, документа А, вместе с оным попадается документ Б или В. Тем не менее, понимание простого факта, что любой архив, даже архив "Пионерской правды" - этот не книжный развал на "блошином рынке" - выше умственных сил господина Жукова.
Далее, открыв "таинственную папку", Николай черпает из неё следующее:
"В Справке по материалам расследования о зверствах немецко-фашистских оккупационных властей и массовом истреблении военнопленных Красной Армии в лагере военнопленных в г. Новая Вилейка, составленной 5 сентября 1944 года на имя Уполномоченного Государственной Чрезвычайной комиссии Союза ССР тов. Зуварова, говорится что этот лагерь был создан в конце 1941 года для массового истребления советских военнопленных и в нем за время его существования было уничтожено более 100 000 человек! Вот вам и еще одно мнение и при этом достаточно аргументированное".
Что мы видим в указанном абзаце, если вместо пустот, наша черепная коробка содержит хоть немного серого вещества? А видим мы здесь факт того, что Николай Жуков либо сам круглый идиот, либо держит за идиотов своих читателей.
Отчего такой суровый вывод? Да оттого, что уяснив что за организация была ЧГК и зная когда Литовскую ССР освободили от оккупации, мы можем сравнить два документа приводимых Жуковым в своей насквозь лживой и высосанной из пальца, статье.
"Справка по материалам расследования о зверствах немецко-фашистских оккупационных властей и массовом истреблении военнопленных Красной Армии в лагере военнопленных в г. Новая Вилейка", на имя тов. Зуварова, из таинственной папки, которую видел только Н. Жуков, гласит: в концлагере "Кошары", немцами было уничтожено более 100.000 военнопленных. Данная справка была составлена 05.09.1944 г., спустя всего месяц после освобождения Литовской ССР от немцев. То есть, если вы не дурналист, становится понятным, что эта Справка - первичное донесение в ЧГК от местного филиала оной комиссии, которая составила её опять таки не производя расследований с привлечением необходимых специалистов и экспертов. Ибо для этого не было ни времени, ни средств, ни сил. Продолжалась Великая Отечественная война и на освобождённых территориях существовали более важные занятия, чем эксгумация и подсчёт замученных военнопленных в концлагере "Кошары".
Если бы у Николая Жукова была бы хоть капля порядочности, то первое донесение - Справку от 05.09.1944 г. он и в статью включил бы первой, но вначале он упоминает о Сообщении от 18.12.1944 г., где указано 60.000 жертв. Логика здесь проста и понятна. Первичное донесение от 05.09.1944 г. проверили хотя бы на здравый смысл и пришли к выводу, что 100.000 замученных в "Кошарах" просто не могло быть. Давайте вспомним про "22 небольших кургана" и о том, что "смертность военнопленных здесь никогда не была ниже 150 человек в сутки. Умерших закапывали на кладбище в 200 м от лагеря".
Способны представить себе размах? Смертность 150 человек в сутки в течении периода с осени 1941 года и захоронение тел в 200 метрах от лагеря? Не думаю что немцы были умственно отсталыми как господин Жуков, так как закопать такое количество трупов даже в радиусе намного большем нежели в 200 м от лагеря, просто невозможно.
Далее в своей грубой лжи, Жуков натыкается ещё на один интересный (с его точки зрения) факт:
"Во время расследования комиссия опросила десятки свидетелей. Их показания, датируемые августом 1944 года, хранятся в той самой папке, которая случайно попала мне в руки.
Необходимо отметить, что в справке от 18 декабря 1944 года за подписью Н.М. Шверника и в справке на имя Уполномоченного от 5 сентября 1944 года фигурируют те же самые свидетели, т.е. это одни и те же люди и, соответственно должны были бы быть одни и те же показания".
То, что Н. Жуков не понимает о чём пишет - дело ясное. Не потрудившись разобраться с принципами работы ЧГК и её филиалов во всех подвергшихся оккупации республик и областей, он совершенно прогнозируемым недоумением сообщает:
"Так вот в отношении зверств и насилия, их форм и методов в рассказах свидетелей расхождений нет. А вот в отношении количества погибших в справках расхождение почти в два раза. Хотя свидетели в один голос утверждали, что ежедневная смертность в лагере не была ниже 150 человек (это отмечено в обоих документах), а в некоторые дни, особенно зимой, доходила до 500 пленных".
Почему цифры разные, проницательному читателю уже понятно. В "первичке" составленной в филиале ЧГК Литовской ССР от 05.09.1944 г., указано число 100.000 погибших военнопленных, которое записано со слов местных жителей. А в Сообщении ЧГК под руководством Н.М. Шверника от 18.12.1944 г., после анализа неподтверждённой документами информации, решили осторожно уменьшить цифру на 40.000 человек, ибо даже по открытому контексту "Справки" от 05.09.1944 г. понятно, что бесследно уничтожить такое количество людей просто невозможно.
Но до этого Николай додуматься не в состоянии, поэтому продолжает упрямо нести свойственную ему ахинею:
"Немцев можно понять - они сжигали трупы, закапывали их пепел, применяли другие ухищрения, чтобы невозможно было определить количество жертв, замученных в этом лагере. Свидетель Казимир Кондратович рассказывал: "В первые два года, 1941 и 1942, в зимнее время военнопленные не успевали рыть могилы ввиду того, что они физически не могли долбить мерзлую землю. А трупов умерших от голода скопилось много, поэтому немецкие оккупационные власти, в целях скрыть от населения большое количество трупов русских военнопленных, трупы сжигали. Я видел, как немцы на это место, где могилы, складывали большие груды трупов, обливали их какой-то жидкостью и поджигали. На этом месте я видел большие груды пепла, которые немцы весной закапывали". В своих отчетах фашисты преднамеренно занижали цифры погибших военнопленных".
Из этой выдержки трудно понять насколько господин Жуков исказил слова Казимира Кондратовича, но то, что наш дурналист ни сном ни духом, о том как проходит сожжение трупов - факт очевидный.
Сжигая трупы (Н. Жуков мог бы расширить свои познания в этой области проведя эксперимент над редакцией "Литовского курьера"), по мнению Жукова, немцы получали "груды пепла", который закапывали весной. Это конечно, могло быть в действительности, если бы сдавшиеся бойцы РККА состояли из бумаги или картона. Но в реальной жизни бесследно сжечь тысячи людей физически невозможно. Остаются кости, зубы и другие части тел, по которым легко установить примерное количество сожжённых людей. Про "другие ухищрения", о которых наш "следователь" естественно помалкивает и говорить не приходится. Для того чтобы сжечь 100.000 человек не имея самого захудалого крематория, немцам надо было устроить невиданный полигон смерти, о котором сразу бы узнал не только Советский Союз, но и весь мир. Тут же возникает вопрос и по поводу ремарки: "обливали их какой-то жидкостью и поджигали". Почему неуважаемый Жуков не указал точно чем именно: бензином, керосином и т.д., а остановился на "какой-то жидкости"? В самом деле не огуречным же рассолом немцы поливали трупы перед сожжением? Да потому, что даже современный инфантильный употребитель "Литовского курьера" не может себе представить железнодорожную станцию Новой Вильни с бесчисленными составами бензина, предназначенными для сожжения военнопленных. Горючее - одна из главных проблем германского командования в войне. Оно было крайне необходимо на фронтах, поэтому и появляется у господина Жукова, расплывчатая формулировка про "какую-то жидкость".
Отдельно стоит упомянуть, что немцам не было никакого резона особенно в 1941-42 годах скрывать казни военнопленных, когда по их мнению "колосс на глиняных ногах" обязан был вот-вот рухнуть. Поражения РККА в этот период и массовая сдача военнослужащих в плен - прямое тому подтверждение.
Наконец, мы подбираемся к квинтэссенции лживой статьи Н. Жукова, где наш "герой" пытается ответить на извечный журналистский вопрос: "кто виноват и что делать?":
"Но чем можно объяснить такое отношение к учету погибших со стороны советской власти? Вначале, 5 сентября 1944 года - более 100 000 тысяч погибших, далее, 18 декабря 1944 года - более 60 000, а 25 июля 1973 года - всего лишь около 4 500 человек. Почему нас пытаются убедить в том, что в Ново-Вильне погибли лишь 4 500 советских военнопленных? Ведь из вышеперечисленных документов видно , что советским властям истинное положение дел было хорошо известно".
Из "вышеперечисленных документов" - по сути записи слов местных жителей бывших под оккупацией, не подтверждённых фактами экспертиз, "истинное положение дел" советским властям было известно далеко не в полной мере. Но даже после разгрома нацистской Германии, у СССР было много других забот, нежели эксгумация захоронений военнопленных. Тому есть целый ряд причин и самая очевидная из них кроется в сфере психологии. Ведь согласитесь, граждане Союза прекрасно понимали разницу между Иваном Ивановичем, который ушёл на фронт, прошёл всю войну и вернулся победителем и его соседом Иваном Никифоровичем, который в первом же бою струсил, бросил винтовку и поднял руки? Причём это была не какое-то абстрактное сравнение. Граждане СССР, в разной мере, но практически все ощущали на себе тягости самой страшной войны в истории человечества, поэтому желающих жалеть трусов и предателей среди них было немного.
Естественно что демократический дурналист Н. Жуков этого в упор не замечает, продолжая растекаться имитацией мысли по усохшему древу:
"Количество погибших советских граждан в Великой Отечественной войне постоянно корректируется, со временем их число становится все больше и больше. <...> В чем вина десятков тысяч советских воинов, которые вот уже 65 лет безымянные и к том уже не учтенные лежат в нововилейской земле"?
Конечно, признать всех военнопленных трусами и предателями Родины, без соответствующих фактов нельзя, однако подавляющая часть оных являлась именно трусами и предателями. Среди массы широко освещённых фактов сдачи военнослужащих РККА в плен, вместе с техникой и вооружением, наиболее яркое описание можно найти у Петра Вершигоры - начальника разведки партизанского соединения Сидора Артемьевича Ковпака, а затем его преемника на посту командира:
"Это было на рассвете 2 августа 1941 года. Полк наш прибыл в Степанцы накануне, и, как полагается перед боем, нас маленькими группами отправляли в садик, где политрук читал нам присягу и мы подписывали ее. <...> Немцы словно следили за нами: как только мы заняли оборону и окопались, началась артподготовка. Должен признаться, что артиллерийскую подготовку, первую в своей жизни, я не выдержал. Когда противник открыл сильный огонь, я задом вылез из индивидуального окопчика и непонятно каким образом очутился где-то посреди поля, очевидно выбирая свой "командный пункт" поближе к деревне. В жизни каждого солдата есть такой кризисный момент, когда решается его судьба в войне. Как он будет в ней участвовать: как трус, или как бесшабашный храбрец, или просто как честный человек.
Вот такой кризисный момент был и у меня в моем первом бою. <...>
Немец, молодой парень в самодельном камуфляжном костюме из листьев, привязанных к плащ-палатке, с автоматом в руках подползал ко мне. Очевидно, запасную обойму он держал в зубах. Мне тогда показалось, что это кинжал или вообще что-то страшное. Но немец не замечал меня. Он стал обстреливать наш бегущий взвод, и я увидел двух или трех упавших бойцов. Я взглянул на место, где должен был находиться политрук. Его там не было. У меня мелькнула мысль: "На войне нельзя бегать. Даже отступать нужно лицом к врагу". Один автоматчик на моих глазах расстреливал целый взвод спин. <...> Что еще запомнилось мне в первом бою? Какие-то люди на свекловичном поле, подняв руки, двигались по направлению к вражеским пулеметчикам, которые тоже поднялись с земли и шли навстречу. Этих людей было пятеро. Немец был один, далеко позади плелся его второй номер. Решение пришло само собой. Я скомандовал "огонь" взводу, который уже полностью подчинялся мне, и одним залпом из нескольких ручных пулеметов и винтовок мы скосили их всех: и тех, кто хотел сдаться, и тех, кто собирался брать пленных".
Вот поэтому, каждый кто решал что будет участвовать в войне "как трус", не вызывал никакой жалости у фронтовиков и подавляющего числа тружеников тыла. Однако не блещущий ни интеллектом, ни элементарным стыдом, отчаянно врущий дурналист из "Литовского курьера" принялся, как и должно всем неполживым "виртуозам ротационных машин" заламывая руки взывать к справедливости:
"А почему молчат русские общественные организации Литвы? Ведь их более 60 - союзы, объединения, общества, клубы, фонды, дома, движения и т.д. и т.п. Никому из них нет дела до тех СТА тысяч человек, отдавших свою жизнь за то, чтобы члены этих организаций могли сегодня мирно жить и работать".
Почему погибли военнослужащие РККА, решившие что смогут спасти свою шкуру в плену, понятно. Потому что немцы были совершенно уверены в словах Геббельса и его подручных, что народы СССР - это низшая раса, в массе своей недочеловеки и генетический мусор. И с началом войны такие мнения подтверждали массово сдающиеся в плен трусы и предатели. Попадающие в плен не тяжелоранеными будучи в бессознательном состоянии, а сдающиеся в ясном уме и здравой памяти, вместе с оружием и боевой техникой. Вот именно поэтому и немцы, несмотря на своё "европейское просвещение" не имели к военнопленным ни капли жалости.
Что касается "СТА тысяч человек отдавших свою жизнь за то, чтобы члены этих организаций могли сегодня мирно жить и работать", то здесь манипуляции Жукова просто смешны, чтобы их обсуждать. Пусть 4.500 ему мало, пусть 17.000-20.000 от "немецких историков" - занижено, почему же тогда он не трубит о 60.000 казнённых, ведь и о них есть упоминание? Почему именно 100.000? Ответ прост:
"Они вычеркнуты из списка погибших своими же советскими руководителями. За что? Чтобы занизить потери в войне?".
Наивный чукотский юноша из "Литовского курьера", ведущий "следствие", в который раз недоумевает, почему "они вычеркнуты из списка погибших", не для того ли "чтобы занизить потери в войне?". Но тем, кто хоть мало-мальски изучал историю ВОВ, известно, что советское руководство не только не занижало потерь и ущерба от действий нацистов, но и специально создало комиссию по учёту подобных фактов. К слову, сама комиссия не особо утруждала себя действительным следствием в отношении погибших военнопленных, а в конце концов остановилась на цифре в 60.000 - как на более вменяемой, нежели 100.000 и списало это дело в "архив КГБ" .
Но почему же тогда в 1973 году о военнопленных концлагеря "Кошары" вдруг вспомнили? Да не просто вспомнили, а даже не поленились составить Справку от 25 июля 1973 года, за подписью военного комиссара Литовской ССР, генерал-майора артиллерии П. Петрониса с указанием захороненных военнопленных "Кошары" в размере 4.500 человек? Конечно, у Николая ответа на этот вопрос нет:
"Но как и почему, для чего и для кого появился на свет этот "документ", сегодня установить невозможно и остается только гадать".
Хочется верить, что было бы у нашей "гадалки" чуть больше извилин чем одна, он хотя бы попытался ответить на свой же вопрос, но, как говорят французы - "се ля ви".
На самом деле, тайна которую безуспешно и уже не первый год, пытается "разгадать" слабый умом заместитель главного редактора "Литовского курьера", Николай Жуков, является секретом полишинеля.
В 1946 году, после знаменитой речи У. Черчилля в Фултоне, в которой английский лорд призвал демократическую общественность к войне против СССР, предложив для начала опустить "железный занавес" в Восточной Европе, многие на Западе восприняли эту идею с энтузиазмом и решили не откладывать её в "долгий ящик". А когда один из методов борьбы с Советами - диссидентское движение, начал приносить желаемые результаты, предприняли информационную атаку путём опубликования в 1968 году книги А.И Солженицына "В круге первом".
Ввиду того, что Солженицын и Ко не только беспардонно раздували количество "жертв сталинского режима" до 110.000.000 человек, но ещё и с огоньком клеветали на советские вооружённые силы, сочиняя мифы, в том числе и о брошенных Сталиным на произвол судьбы военнопленных, руководство СССР предприняло вполне логичный шаг, подняв документы ЧГК и перепроверив данные о военнопленных по Прибалтике.
"Я не претендую на истину в последней инстанции, в мои планы не входило докопаться до ответа на вопрос, почему все так случилось. Моя задача как журналиста поделиться с читателями вполне достоверной информацией, а уж выводы из прочитанного читатель должен сделать сам".
Стандартный приём демократического дурналиста. Так сказать, классика и клиника в одном флаконе. Никакой ответственности за свою ложь, ведь его "задача как журналиста поделиться с читателями вполне достоверной информацией". Из серии: я никого не хочу убивать, я просто стреляю по толпе...