Мятеж Сапожкова
Ровно сто лет назад, 13 июля 1920 года, в Новоузенском уезде Самарской губернии вспыхнуло вооруженное восстание частей Красной армии против большевистской власти, получивший впоследствии по фамилии его организатора и руководителя название "Мятеж Сапожкова".
Мятеж Сапожкова, возникший летом 1920 г., охватил значительный район (Самарскую, Уральскую и частично Саратовскую губернии). Район этот был важен и в продовольственном и в чисто военном, стратегическом отношении, и этот мятеж давал возможность связать в антисоветской борьбе сильное и многочисленное кулачество Пугачевского и Новоузенского уездов с контрреволюционными, кулацкими элементами уральского казачества. Сапожков, прочно опираясь на кулачество, пытался использовать и колебания средних и зажиточных групп крестьянства Заволжья.
Сапожков был сыном зажиточного самарского крестьянина. Во время империалистической войны Сапожков дослужился до чина подпоручика. На фронте примкнул к эсерам. По возвращении с фронта Сапожков возглавил в Новоузенском уезде организацию левых эсеров и принял участие в Октябрьской революции в Новоузенском уезде. Вместе с тов. Д. Рубак Сапожков участвовал в формировании отрядов Красной гвардии из большевистски настроенных фронтовиков (батраков и бедняков) Новоузенского уезда.
Но Сапожков никогда, конечно, не был революционером, а тем более, большевиком. Уже в период 1918-1919 гг. Сапожков явно колебался, поддаваясь влиянию кулацких, местнических настроений. Так, он активно поддерживал требования об организации «самостоятельной» Заволжской губернии, не зависимой от Самары и Саратова, отказался от выступления на помощь городу Николаеву (Пугачевску) в борьбе с уральским казачеством и, наконец, проявил пассивность во время восстания 22-й дивизии в конце 1918 г., когда были убиты члены РВС 4-й армии: Линдов, Майоров, Кузнецов и другие.
После подавления мятежа 22-й дивизии начальник ее Дементьев был снят и вместо него назначен в феврале 1919 г. начдивом Сапожков. Перед дивизией тов. Фрунзе поставил задачу успешной борьбы с кулачеством, гарантируя, в случае удачного исхода действий против уральских казаков, полную амнистию восставшим. Сапожков учел, что обстановка была крайне неблагоприятна для мятежа, так как подавляющее большинство середняков и бедняков было против казаков и кулачества, за советскую власть.
Рядовые бойцы, которым разъяснили их ошибки, раскаивались и хотели загладить борьбой за советы свою вину. В это время Сапожков участвовал в наступлении на Уральск, во взятии его и защите от казаков.
Затем Сапожков был начдивом на Южном фронте, но «за неумелое командование на фронте и за разлагающую политику, которая выражалась в мародерстве, избиении красноармейцев, насилиях, он был убран с фронта и послан в тыл для формирования частей из собранных дезертиров» [«Известия Саратовского Совета Рабочих и Солдатских депутатов» за 1920 г., стр, 29.].
Приехав в 1920 г. с фронта, Сапожков сразу потребовал от партийных и советских организаций Новоузенска прекращения продразверстки и введения свободной торговли.
Примерно с марта 1920 г. сапожковская дивизия стояла в Пугачевском уезде, где кулачество и его агенты - эсеры - вели при прямом попустительстве Сапожкова бешеную агитацию за свободную торговлю, за советы без коммунистов и против райпродкомов.
После двухмесячного пребывания в Пугачевском уезде Сапожков получил задание - сформировать из дезертиров Самарской губернии (Новоузенского, Пугачевского, Бузулукского и Самарского уездов) 2-ю кавалерийскую туркестанскую дивизию.
На руководящие должности в новой дивизии были Сапожковым «выдвинуты» Серов, Далматов, Усов, Карякин и другие командиры вышеупомянутой 22-й дивизии, а также командиры из других частей, с которыми Сапожков был когда-либо связан: Бузыгин, Карпец, Землянский, Воробьев, Клоков, братья Масляковы, Макарихин, Чернов, Гертье и ряд других. Сапожковым был также вызван и назначен комбригом 2-й туркестанской дивизии уволенный из 25-й дивизии Зубарев.
Подбор Сапожковым комсостава из анархо-эсеровски настроенных элементов, его стремление формировать дивизию не только из дезертиров Самарской губернии, но и из казаков Уральской области, курс Сапожкова на удаление из дивизии коммунистов-политработников - все это является доказательством того, что Сапожков не отказался от требований, выдвинутых им по возвращении с Южного фронта, а лишь выжидал благоприятного момента для восстания против советской власти.
Непосредственным поводом к восстанию послужило снятие Сапожкова с поста комдива. Еще в мае - июне 1920 г. командование Заволжского военного округа обратило серьезное внимание на антисоветскую агитацию, которая велась в частях Сапожкова. В конце июня Сапожков был вызван в Самару, в штаб Заволжского военного округа (ЗВО), где ему было сделано соответствующее предупреждение.
Но Сапожков не прекратил антисоветской работы, усиленно готовя своих сподвижников к мятежу. Комвойск Заволжского военного округа тов. Аксентьевский в начале июля 1920 г. снял Сапожкова с поста комдива и назначил на его место тов. Стасова, а военкомом дивизии -- тов. Перфильева.
Сапожков не подчинился приказу. 9 июля в Бузулуке, на квартире коменданта штаба Карпец, Сапожков собрал совещание в составе Усова (комполка), Будыкина, состоявшего для поручений при Сапожкове, помкомбатареи Радыкова, начхоза дивизии Макарихина и комбрига Зубарева.
На совещании Сапожков сообщил об отзыве его с должности начдива, утверждая, что из Самары организовали поход против старых работников дивизии, и предложил протестовать против этого вооруженной силой, уверяя, что солдаты пойдут за ним и что среди комсостава он имеет преданных ему людей. Присутствовавшие на совещании присоединились к Сапожкову.
13 июля 1920 г., якобы для прощания с Сапожковым ввиду его отъезда в Каменное Сарма, снова собрался комсостав. Сапожков опять указывал на несправедливость удаления его из начдивов, восстанавливал собравшихся против высшего командования и призывал высказаться в специальной резолюции за восстание.
Собравшиеся выражали возмущение советской властью, утверждая, что все разорено, а в учреждениях засели золотопогонники [«Архив Красной армии» (АКА) ЗВО, штаб Уральского укрепрайона, оперотдел, 1920 г., дело № 230-703, стр. 33 - 35, из показания А. Зубарева.], и на собрании была принята следующая резолюция:
«Видя неправильную политику центра, в которой ясно видно преднамеренное проявление идеи белогвардейщины, постановили немедленно вооруженным восстанием заявить протест и потребовать изменения политики, которая действительно велась бы в интересах бедного населения республики. Немедленно убрать всех спецов, вредных для трудящихся, отпустить всех политических заключенных, за исключением белых («Белыми» Сапожков считал только монархистов И требовал освобождения меньшевиков и эсеров). Требуем правильного распределения предметов, необходимых населению» [Самарский облархив, фонд комвойск ЗВО. 1920 г. Д. № 3, стр. 308.].
Мятеж во 2-й Туркестанской дивизии, предназначенной к отправке на Польский фронт, был предательским ударом против Красной армии. Сапожков обманывал рядовых бойцов. Выступив из Погромного на Бузулук, он распустил слух, что выступает на фронт и что части, не желающие идти воевать, будут разоружены.
Сапожков «реорганизовал» дивизию в настоящую банду. Товарищи Стасов и Перфильев, все командиры, все коммунисты, не пожелавшие присоединиться к Сапожкову, были арестованы (товарищам Стасову и Перфильеву удалось бежать). Политотдел и особый отдел были упразднены. Зато Сапожков сформировал из деклассированных элементов лично преданную ему черную сотню.
Свою банду, к этому времени насчитывавшую до 1000-1200 чел. кавалерии и пехоты, Сапожков назвал «1-й арммей правды». Управлялась банда командующим войсками Сапожковым и помогавшим ему «реввоенсоветом» в составе председателя Маслякова, членов Дворецкого и Осипова. Помощниками Сапожкова были Далматов, Карякин, комбригами были Серов и Зубарев.
13 июля 1920 г. Сапожковым был поднят мятеж, а к 15 июля им уже были заняты Бузулук и его район: станция Погромная, Лес, Елшанка, слобода Колтубанка.
Учитывая симпатии и преданность советскому строю широких бедняцко-середняцких масс, он обрушивался в своих воззваниях и речах на... урядников, «генералов с партийным билетом», лжекоммунистов, буржуазных специалистов, а казнил настоящих коммунистов, рабочих и крестьян, продармейцев, красноармейцев, командиров и политработников.
Основой сапожковской программы была борьба с продразверсткой, за свободную
торговлю. Но Сапожков сам немедленно начал отбирать у крестьян, в первую очередь у бедняков и середняков, лучших лошадей, рогатый скот, хлеб и другие продукты.
Для переброски своего громадного обоза и пехоты, насчитывавшей в отдельные моменты 1000-1200 чел., Сапожков мобилизовал в страдную пору (июль - сентябрь} тысячи крестьянских подвод, отрывая от работы и людей и лошадей. Это особенно возмущало крестьян, так как год был не урожайный.
В тех селах, где отказывались исполнять его требования на подводы, продовольствие
или мобилизацию людей, он осуществлял массовые карательные мероприятия: полное ограбление и сожжение целых сел и деревень, порку и массовое изнасилование женщин.
Захватывая какое-либо село, он в первую очередь собирал «пострадавших» от советской власти, т. е. кулаков, и предлагал им забирать обратно свое имущество. У середняков и батрачества сапожковцы забирали скот или инвентарь, конфискованный у кулаков советской властью. Кроме того Сапожков разрешал «пострадавшим» забирать из государственных амбаров отобранный у них продкомами хлеб.
Кулачество было прочной опорой сапожковщины.
Банда Сапожкова, состоявшая из отдельных крестьянских частей бывшей 22-й стрелковой дивизии, бывших дезертиров 22-й и 25-Й дивизий и 49-го полка, сформированного из уральских казаков, была по своему социальному составу неоднородна.
Поэтому Сапожков скрывал от рядовых своих соратников, в которых он не был уверен, свои замыслы и планы, советуясь лишь с комсоставом на особых закрытых совещаниях.
Обманутые середняки и бедняки (некоторые из них - бывшие кутяковцы, чапаевцы, плясунковцы} начали уходить из «1-й армни правды», переходя на сторону Красной
армии.
«1-я армия правды» пополнялась дезертирами, кулацкими зелеными бандами (например к ней присоединилась банда Киреева).
Сапожковщина стала в Заволжье знаменем контрреволюции. По образцу «1-й армии правды» дезертирами стан. Россыпной, Сорочинской и других была организована недолго просуществовавшая «2-я армия правды».
Красная армия, укрепленная проверенными коммунистами, опираясь на поддержку местного трудящегося населения, наносила «1-й армии правды» одно поражение за другим.
Чтобы поддержать дух своей банды, Сапожков и его сторонники распространяли слухи о своих фантастических победах и успехах.
Но поражения, нанесенные сапожковцам Красной армией, враждебность крестьянства создали подавленное настроение среди участников банды. В банде развилось поголовное пьянство. Пьяным был захвачен в плен комбриг сапожковской «армии» Зубарев. За самим Сапожковым постоянно (даже во время боев) возили несколько бочонков со спиртом, захваченных им еще в Бузулуке. Усилились мародерство и хищения.
В начале мятежа Сапожков рассчитывал на массовый переход на его сторону крестьян, красноармейских частей, даже целых гарнизонов (в частности Новоузенского и Уральского) и особенно лично знакомых Саложкову руководящих партийных и советских работников.
Поэтому Сапожков сначала играл в «благородство» и «гуманность» и отпустил попавшихся в плен тт. Агафонова, члена пугачевского уисполкома, и Акимова.
В Пугачевске был сформирован коммунистический батальон из коммунистов города и уезда и караульной части, был выпущен ряд воззваний и организована массовая разъяснительная работа о существе сапожковщины.
Огромное значение для правильной организации борьбы с восстанием сыграли директивы Ленина.
Мобилизация в армию лучших коммунистов и рабочих, посылка целых коммунистических отрядов особого назначения и командных курсов, политработа среди воинских частей и населения обусловили исключительный героизм и самопожертвование красноармейцев, политработников и командиров, несмотря на тяжелые условия операций в сильную жару.
Все попытки Саложкова разложить гарнизоны Пугачева, Новоузенска или какую-либо крупную воинскую часть кончались неудачей.
Среди частей, особенно энергично выполнявших задачу борьбы с сапожковщиной, необходимо отметить, как особенно отличившихся: отряды тт. Келлера (сформированный из витебских пехотных курсов, 2-й батареи легкого дивизиона и борисоглебских кавалерийских курсов), Шпильмана (25-го батальона Войск охраны Республики, 202-го, 204-го татарских полков) и
отряд особого назначения Самары и Саратова.
Внутри отряда тов. Келлера ведущую роль играли курсанты кавалерийских курсов, которых тов. Келлер характеризовал как прекрасных бойцов [См. Облархив. Самара. Штаб Приволж. Военокруга, 1920 г. Д. № 394].
Командование ЗВО пыталось ликвидировать мятеж мирным путем, дважды посылая к Сапожкову комиссии для переговоров об условиях сдачи. Сапожков обе комиссии арестовал
Тогда отряд тов. Келлера, выехав 14 июля из Оренбурга, 16 июля выбил противника со станции Погромная, а 489-й батальон ВОХР, поддержанный выступлением рабочих депо станции Бузулук, в тот же день занял город Бузулук.
Из Самары на Бузулук 14 июля был выслан отряд ЗВО под командой тов. Шпильмана.
Совместными действиями отряды товарищей Шпильмана и Келлера к 17 июля очистили Бузулук и железную дорогу.
Выбитый из Бузулука, Сапожков отступал на юго-запад.
После поражения Сапожкова под Таловой его банды разбились на две группы:
8-й полк и эскадрон кавалерии под командой Серова, Усова, Булыгина двинулись на Уральск, имея задание, заняв его, поднять казачество, а главные силы, во главе с Сапожковым, взяли направление на Новоузенский уезд через железную дорогу Саратов - Уральск. Город Уральск был немедленно объявлен на осадном положении. Губком партии, губпрофсовет мобилизовали в помощь гарнизону коммунистов и членов профсоюзов. Командарм 2, тов, Преображенский, усилил гарнизон 203-м татарским полком, бронелетучкой и коммунистическим батальоном особого назначения. Группа Усова получила под Уральском 27 июля основательный удар и отступила на соединение с главными силами Сапожкова по направлению к Таловой.
Отряд тов. Келлера в бою 8 августа в районе Кон-Так-Кулук разбил наголову банду Усова. Удалось бежать лишь группе в 30 человек, преимущественно комсостава, во главе с Усовым и раненым Серовым, которые 10-11 августа соединились с Сапожковым.
Сапожков, перейдя 28 и 29 июля через железную дорогу, занял деревню Панику и форпост Чижинский, откуда 30 июля его выбил отряд саратовских пехотных командных курсов.
31 июля, Сапожков, под давлением отряда тов. Шпильмана и отряда серпуховских курсов, отступил в двух колоннах в направлении на Шильную балку и форпост Чижинский, где провел ночь с 31 июля на 1 августа. 1 августа, в 15 часов, у озера Алтата-Сар завязался бой. Сапожков был разбит 1-м батальоном особого назначения саратовского губернского военкомата и 204-м татарским полком.
После боя у озера Алтата-Сар банда Сапожкова рассыпалась. Главное ядро, во главе с самим Сапожковым, отошло по направлению на Алтай, через Николаевку, вдоль
разливов реки Дюры.
Несколько дней Сапожков концентрировал силы своей банды (из обеих групп: своей и Усова - Серова), вербовал новых сторонников и 6 августа попытался захватить Новоузенск, но атака его была отбита. Сапожков бежал в южном направлении.
После этого поражения Сапожков уже не мог оправиться. «1-я армия правды» распылилась, потеряв людские кадры и почти всю материальную часть, за исключением одного орудия и двух пулеметов. Из 2000-2500 штыков и сабель «1-й армии правды» остались две небольшие шайки; Сапожков с 60-80 и Усов - Серов - Будыкин с 20-30 бандитами.
В период с 6 по 10-11 августа Сапожков лихорадочно собирал рассыпавшихся бандитов, снова рассылал агитаторов для вербовки в банду кулаков, дезертиров, деклассированных элементов. Он направил 25 агитаторов в Новоузенский уезд и некоторое число эмиссаров, снабженных печатными воззваниями, личными письмами и подложными документами, в Пугачевский уезд. Сапожков вновь готовился к захвату Новоузенска, но все его попытки кончились неудачей.
В бою 5 сентября 1920 г. банда Сапожкова была окончательно рассеяна и сам Сапожков убит.
«Когда противник поколебался и стал отступать, курсант борисоглебских кавалерийских курсов Шевцов с 3 товарищами отряда Шпильмана бросились наперерез Сапожкову, который, заметив этот маневр, сам бросился на преследующих. ...Когда Сапожков был окружен, Шевцов спешился и, подбежав к нему, выстрелил. Пуля попала в лошадь, которая, падая, придавила Сапожкова. Сапожков стал звать на помощь командира батареи Землянского и его помощника Будыкина, уже спешивших к нему. Подскакав к Сапожкову, они старались вытянуть его из-под лошади. Шевцов, видя, что живым Сапожкова взять не удастся, выстрелил в него в упор и убил наповал» [Архив Красной армии, Штаб Заволжского сектора ВОХР, оперативный отдел, 1920 г. Дело № 34, 615/у, стр. 17.].
Остатки банды, главным образом ее комсостав, бежали в камыши и глухие заливы Уральской губернии.
Источник:
Р. Таубин, "РАЗГРОМ КУЛАЦКОГО МЯТЕЖА САПОЖКОВА", Журнал «Борьба классов», 1934, №12.
Мятеж Сапожкова, возникший летом 1920 г., охватил значительный район (Самарскую, Уральскую и частично Саратовскую губернии). Район этот был важен и в продовольственном и в чисто военном, стратегическом отношении, и этот мятеж давал возможность связать в антисоветской борьбе сильное и многочисленное кулачество Пугачевского и Новоузенского уездов с контрреволюционными, кулацкими элементами уральского казачества. Сапожков, прочно опираясь на кулачество, пытался использовать и колебания средних и зажиточных групп крестьянства Заволжья.
Сапожков был сыном зажиточного самарского крестьянина. Во время империалистической войны Сапожков дослужился до чина подпоручика. На фронте примкнул к эсерам. По возвращении с фронта Сапожков возглавил в Новоузенском уезде организацию левых эсеров и принял участие в Октябрьской революции в Новоузенском уезде. Вместе с тов. Д. Рубак Сапожков участвовал в формировании отрядов Красной гвардии из большевистски настроенных фронтовиков (батраков и бедняков) Новоузенского уезда.
Но Сапожков никогда, конечно, не был революционером, а тем более, большевиком. Уже в период 1918-1919 гг. Сапожков явно колебался, поддаваясь влиянию кулацких, местнических настроений. Так, он активно поддерживал требования об организации «самостоятельной» Заволжской губернии, не зависимой от Самары и Саратова, отказался от выступления на помощь городу Николаеву (Пугачевску) в борьбе с уральским казачеством и, наконец, проявил пассивность во время восстания 22-й дивизии в конце 1918 г., когда были убиты члены РВС 4-й армии: Линдов, Майоров, Кузнецов и другие.
После подавления мятежа 22-й дивизии начальник ее Дементьев был снят и вместо него назначен в феврале 1919 г. начдивом Сапожков. Перед дивизией тов. Фрунзе поставил задачу успешной борьбы с кулачеством, гарантируя, в случае удачного исхода действий против уральских казаков, полную амнистию восставшим. Сапожков учел, что обстановка была крайне неблагоприятна для мятежа, так как подавляющее большинство середняков и бедняков было против казаков и кулачества, за советскую власть.
Рядовые бойцы, которым разъяснили их ошибки, раскаивались и хотели загладить борьбой за советы свою вину. В это время Сапожков участвовал в наступлении на Уральск, во взятии его и защите от казаков.
Затем Сапожков был начдивом на Южном фронте, но «за неумелое командование на фронте и за разлагающую политику, которая выражалась в мародерстве, избиении красноармейцев, насилиях, он был убран с фронта и послан в тыл для формирования частей из собранных дезертиров» [«Известия Саратовского Совета Рабочих и Солдатских депутатов» за 1920 г., стр, 29.].
Приехав в 1920 г. с фронта, Сапожков сразу потребовал от партийных и советских организаций Новоузенска прекращения продразверстки и введения свободной торговли.
Примерно с марта 1920 г. сапожковская дивизия стояла в Пугачевском уезде, где кулачество и его агенты - эсеры - вели при прямом попустительстве Сапожкова бешеную агитацию за свободную торговлю, за советы без коммунистов и против райпродкомов.
После двухмесячного пребывания в Пугачевском уезде Сапожков получил задание - сформировать из дезертиров Самарской губернии (Новоузенского, Пугачевского, Бузулукского и Самарского уездов) 2-ю кавалерийскую туркестанскую дивизию.
На руководящие должности в новой дивизии были Сапожковым «выдвинуты» Серов, Далматов, Усов, Карякин и другие командиры вышеупомянутой 22-й дивизии, а также командиры из других частей, с которыми Сапожков был когда-либо связан: Бузыгин, Карпец, Землянский, Воробьев, Клоков, братья Масляковы, Макарихин, Чернов, Гертье и ряд других. Сапожковым был также вызван и назначен комбригом 2-й туркестанской дивизии уволенный из 25-й дивизии Зубарев.
Подбор Сапожковым комсостава из анархо-эсеровски настроенных элементов, его стремление формировать дивизию не только из дезертиров Самарской губернии, но и из казаков Уральской области, курс Сапожкова на удаление из дивизии коммунистов-политработников - все это является доказательством того, что Сапожков не отказался от требований, выдвинутых им по возвращении с Южного фронта, а лишь выжидал благоприятного момента для восстания против советской власти.
Непосредственным поводом к восстанию послужило снятие Сапожкова с поста комдива. Еще в мае - июне 1920 г. командование Заволжского военного округа обратило серьезное внимание на антисоветскую агитацию, которая велась в частях Сапожкова. В конце июня Сапожков был вызван в Самару, в штаб Заволжского военного округа (ЗВО), где ему было сделано соответствующее предупреждение.
Но Сапожков не прекратил антисоветской работы, усиленно готовя своих сподвижников к мятежу. Комвойск Заволжского военного округа тов. Аксентьевский в начале июля 1920 г. снял Сапожкова с поста комдива и назначил на его место тов. Стасова, а военкомом дивизии -- тов. Перфильева.
Сапожков не подчинился приказу. 9 июля в Бузулуке, на квартире коменданта штаба Карпец, Сапожков собрал совещание в составе Усова (комполка), Будыкина, состоявшего для поручений при Сапожкове, помкомбатареи Радыкова, начхоза дивизии Макарихина и комбрига Зубарева.
На совещании Сапожков сообщил об отзыве его с должности начдива, утверждая, что из Самары организовали поход против старых работников дивизии, и предложил протестовать против этого вооруженной силой, уверяя, что солдаты пойдут за ним и что среди комсостава он имеет преданных ему людей. Присутствовавшие на совещании присоединились к Сапожкову.
13 июля 1920 г., якобы для прощания с Сапожковым ввиду его отъезда в Каменное Сарма, снова собрался комсостав. Сапожков опять указывал на несправедливость удаления его из начдивов, восстанавливал собравшихся против высшего командования и призывал высказаться в специальной резолюции за восстание.
Собравшиеся выражали возмущение советской властью, утверждая, что все разорено, а в учреждениях засели золотопогонники [«Архив Красной армии» (АКА) ЗВО, штаб Уральского укрепрайона, оперотдел, 1920 г., дело № 230-703, стр. 33 - 35, из показания А. Зубарева.], и на собрании была принята следующая резолюция:
«Видя неправильную политику центра, в которой ясно видно преднамеренное проявление идеи белогвардейщины, постановили немедленно вооруженным восстанием заявить протест и потребовать изменения политики, которая действительно велась бы в интересах бедного населения республики. Немедленно убрать всех спецов, вредных для трудящихся, отпустить всех политических заключенных, за исключением белых («Белыми» Сапожков считал только монархистов И требовал освобождения меньшевиков и эсеров). Требуем правильного распределения предметов, необходимых населению» [Самарский облархив, фонд комвойск ЗВО. 1920 г. Д. № 3, стр. 308.].
Мятеж во 2-й Туркестанской дивизии, предназначенной к отправке на Польский фронт, был предательским ударом против Красной армии. Сапожков обманывал рядовых бойцов. Выступив из Погромного на Бузулук, он распустил слух, что выступает на фронт и что части, не желающие идти воевать, будут разоружены.
Сапожков «реорганизовал» дивизию в настоящую банду. Товарищи Стасов и Перфильев, все командиры, все коммунисты, не пожелавшие присоединиться к Сапожкову, были арестованы (товарищам Стасову и Перфильеву удалось бежать). Политотдел и особый отдел были упразднены. Зато Сапожков сформировал из деклассированных элементов лично преданную ему черную сотню.
Свою банду, к этому времени насчитывавшую до 1000-1200 чел. кавалерии и пехоты, Сапожков назвал «1-й арммей правды». Управлялась банда командующим войсками Сапожковым и помогавшим ему «реввоенсоветом» в составе председателя Маслякова, членов Дворецкого и Осипова. Помощниками Сапожкова были Далматов, Карякин, комбригами были Серов и Зубарев.
13 июля 1920 г. Сапожковым был поднят мятеж, а к 15 июля им уже были заняты Бузулук и его район: станция Погромная, Лес, Елшанка, слобода Колтубанка.
Учитывая симпатии и преданность советскому строю широких бедняцко-середняцких масс, он обрушивался в своих воззваниях и речах на... урядников, «генералов с партийным билетом», лжекоммунистов, буржуазных специалистов, а казнил настоящих коммунистов, рабочих и крестьян, продармейцев, красноармейцев, командиров и политработников.
Основой сапожковской программы была борьба с продразверсткой, за свободную
торговлю. Но Сапожков сам немедленно начал отбирать у крестьян, в первую очередь у бедняков и середняков, лучших лошадей, рогатый скот, хлеб и другие продукты.
Для переброски своего громадного обоза и пехоты, насчитывавшей в отдельные моменты 1000-1200 чел., Сапожков мобилизовал в страдную пору (июль - сентябрь} тысячи крестьянских подвод, отрывая от работы и людей и лошадей. Это особенно возмущало крестьян, так как год был не урожайный.
В тех селах, где отказывались исполнять его требования на подводы, продовольствие
или мобилизацию людей, он осуществлял массовые карательные мероприятия: полное ограбление и сожжение целых сел и деревень, порку и массовое изнасилование женщин.
Захватывая какое-либо село, он в первую очередь собирал «пострадавших» от советской власти, т. е. кулаков, и предлагал им забирать обратно свое имущество. У середняков и батрачества сапожковцы забирали скот или инвентарь, конфискованный у кулаков советской властью. Кроме того Сапожков разрешал «пострадавшим» забирать из государственных амбаров отобранный у них продкомами хлеб.
Кулачество было прочной опорой сапожковщины.
Банда Сапожкова, состоявшая из отдельных крестьянских частей бывшей 22-й стрелковой дивизии, бывших дезертиров 22-й и 25-Й дивизий и 49-го полка, сформированного из уральских казаков, была по своему социальному составу неоднородна.
Поэтому Сапожков скрывал от рядовых своих соратников, в которых он не был уверен, свои замыслы и планы, советуясь лишь с комсоставом на особых закрытых совещаниях.
Обманутые середняки и бедняки (некоторые из них - бывшие кутяковцы, чапаевцы, плясунковцы} начали уходить из «1-й армни правды», переходя на сторону Красной
армии.
«1-я армия правды» пополнялась дезертирами, кулацкими зелеными бандами (например к ней присоединилась банда Киреева).
Сапожковщина стала в Заволжье знаменем контрреволюции. По образцу «1-й армии правды» дезертирами стан. Россыпной, Сорочинской и других была организована недолго просуществовавшая «2-я армия правды».
Красная армия, укрепленная проверенными коммунистами, опираясь на поддержку местного трудящегося населения, наносила «1-й армии правды» одно поражение за другим.
Чтобы поддержать дух своей банды, Сапожков и его сторонники распространяли слухи о своих фантастических победах и успехах.
Но поражения, нанесенные сапожковцам Красной армией, враждебность крестьянства создали подавленное настроение среди участников банды. В банде развилось поголовное пьянство. Пьяным был захвачен в плен комбриг сапожковской «армии» Зубарев. За самим Сапожковым постоянно (даже во время боев) возили несколько бочонков со спиртом, захваченных им еще в Бузулуке. Усилились мародерство и хищения.
В начале мятежа Сапожков рассчитывал на массовый переход на его сторону крестьян, красноармейских частей, даже целых гарнизонов (в частности Новоузенского и Уральского) и особенно лично знакомых Саложкову руководящих партийных и советских работников.
Поэтому Сапожков сначала играл в «благородство» и «гуманность» и отпустил попавшихся в плен тт. Агафонова, члена пугачевского уисполкома, и Акимова.
В Пугачевске был сформирован коммунистический батальон из коммунистов города и уезда и караульной части, был выпущен ряд воззваний и организована массовая разъяснительная работа о существе сапожковщины.
Огромное значение для правильной организации борьбы с восстанием сыграли директивы Ленина.
Мобилизация в армию лучших коммунистов и рабочих, посылка целых коммунистических отрядов особого назначения и командных курсов, политработа среди воинских частей и населения обусловили исключительный героизм и самопожертвование красноармейцев, политработников и командиров, несмотря на тяжелые условия операций в сильную жару.
Все попытки Саложкова разложить гарнизоны Пугачева, Новоузенска или какую-либо крупную воинскую часть кончались неудачей.
Среди частей, особенно энергично выполнявших задачу борьбы с сапожковщиной, необходимо отметить, как особенно отличившихся: отряды тт. Келлера (сформированный из витебских пехотных курсов, 2-й батареи легкого дивизиона и борисоглебских кавалерийских курсов), Шпильмана (25-го батальона Войск охраны Республики, 202-го, 204-го татарских полков) и
отряд особого назначения Самары и Саратова.
Внутри отряда тов. Келлера ведущую роль играли курсанты кавалерийских курсов, которых тов. Келлер характеризовал как прекрасных бойцов [См. Облархив. Самара. Штаб Приволж. Военокруга, 1920 г. Д. № 394].
Командование ЗВО пыталось ликвидировать мятеж мирным путем, дважды посылая к Сапожкову комиссии для переговоров об условиях сдачи. Сапожков обе комиссии арестовал
Тогда отряд тов. Келлера, выехав 14 июля из Оренбурга, 16 июля выбил противника со станции Погромная, а 489-й батальон ВОХР, поддержанный выступлением рабочих депо станции Бузулук, в тот же день занял город Бузулук.
Из Самары на Бузулук 14 июля был выслан отряд ЗВО под командой тов. Шпильмана.
Совместными действиями отряды товарищей Шпильмана и Келлера к 17 июля очистили Бузулук и железную дорогу.
Выбитый из Бузулука, Сапожков отступал на юго-запад.
После поражения Сапожкова под Таловой его банды разбились на две группы:
8-й полк и эскадрон кавалерии под командой Серова, Усова, Булыгина двинулись на Уральск, имея задание, заняв его, поднять казачество, а главные силы, во главе с Сапожковым, взяли направление на Новоузенский уезд через железную дорогу Саратов - Уральск. Город Уральск был немедленно объявлен на осадном положении. Губком партии, губпрофсовет мобилизовали в помощь гарнизону коммунистов и членов профсоюзов. Командарм 2, тов, Преображенский, усилил гарнизон 203-м татарским полком, бронелетучкой и коммунистическим батальоном особого назначения. Группа Усова получила под Уральском 27 июля основательный удар и отступила на соединение с главными силами Сапожкова по направлению к Таловой.
Отряд тов. Келлера в бою 8 августа в районе Кон-Так-Кулук разбил наголову банду Усова. Удалось бежать лишь группе в 30 человек, преимущественно комсостава, во главе с Усовым и раненым Серовым, которые 10-11 августа соединились с Сапожковым.
Сапожков, перейдя 28 и 29 июля через железную дорогу, занял деревню Панику и форпост Чижинский, откуда 30 июля его выбил отряд саратовских пехотных командных курсов.
31 июля, Сапожков, под давлением отряда тов. Шпильмана и отряда серпуховских курсов, отступил в двух колоннах в направлении на Шильную балку и форпост Чижинский, где провел ночь с 31 июля на 1 августа. 1 августа, в 15 часов, у озера Алтата-Сар завязался бой. Сапожков был разбит 1-м батальоном особого назначения саратовского губернского военкомата и 204-м татарским полком.
После боя у озера Алтата-Сар банда Сапожкова рассыпалась. Главное ядро, во главе с самим Сапожковым, отошло по направлению на Алтай, через Николаевку, вдоль
разливов реки Дюры.
Несколько дней Сапожков концентрировал силы своей банды (из обеих групп: своей и Усова - Серова), вербовал новых сторонников и 6 августа попытался захватить Новоузенск, но атака его была отбита. Сапожков бежал в южном направлении.
После этого поражения Сапожков уже не мог оправиться. «1-я армия правды» распылилась, потеряв людские кадры и почти всю материальную часть, за исключением одного орудия и двух пулеметов. Из 2000-2500 штыков и сабель «1-й армии правды» остались две небольшие шайки; Сапожков с 60-80 и Усов - Серов - Будыкин с 20-30 бандитами.
В период с 6 по 10-11 августа Сапожков лихорадочно собирал рассыпавшихся бандитов, снова рассылал агитаторов для вербовки в банду кулаков, дезертиров, деклассированных элементов. Он направил 25 агитаторов в Новоузенский уезд и некоторое число эмиссаров, снабженных печатными воззваниями, личными письмами и подложными документами, в Пугачевский уезд. Сапожков вновь готовился к захвату Новоузенска, но все его попытки кончились неудачей.
В бою 5 сентября 1920 г. банда Сапожкова была окончательно рассеяна и сам Сапожков убит.
«Когда противник поколебался и стал отступать, курсант борисоглебских кавалерийских курсов Шевцов с 3 товарищами отряда Шпильмана бросились наперерез Сапожкову, который, заметив этот маневр, сам бросился на преследующих. ...Когда Сапожков был окружен, Шевцов спешился и, подбежав к нему, выстрелил. Пуля попала в лошадь, которая, падая, придавила Сапожкова. Сапожков стал звать на помощь командира батареи Землянского и его помощника Будыкина, уже спешивших к нему. Подскакав к Сапожкову, они старались вытянуть его из-под лошади. Шевцов, видя, что живым Сапожкова взять не удастся, выстрелил в него в упор и убил наповал» [Архив Красной армии, Штаб Заволжского сектора ВОХР, оперативный отдел, 1920 г. Дело № 34, 615/у, стр. 17.].
Остатки банды, главным образом ее комсостав, бежали в камыши и глухие заливы Уральской губернии.
Источник:
Р. Таубин, "РАЗГРОМ КУЛАЦКОГО МЯТЕЖА САПОЖКОВА", Журнал «Борьба классов», 1934, №12.