Голод, мздоимство и казнокрадство в РИ - "Гнилое дело"

[honzales]

"Собачатина пятого сорта
рубится вместе с будкой и цепью"
(с) анекдот
Сегодня в сети можно встретить множество публикаций, авторы которых с пеной у рта доказывают, что голод и неурожаи 1921-22 г.г., 1932-33 г.г. и 1946-47 г.г. - явления в истории России исключительные, и вызваны они лишь только головотяпством и людоедской сущностью большевиков.

Сразу замечу. что я не являюсь ярым сторонником ни Советской власти, ни большевиков в целом, не "топлю", однако, я и за ура-патриотов, обожествляющих Российскую Империю - я всего лишь пытаюсь максимально беспристрастно и объективно, основываясь, преимущественно, на документах современников, а не на предположениях и домыслах, разобраться в том, как жилось в РИ и СССР, что там было положительного, что - отрицательного, что является присущим лишь царизму или большевизму качеством, а что СССР, а потом и РФ, унаследовали от РИ.

Итак, сегодня мы постараемся, основываясь на документах Российской Империи, посмотреть на голод 1891 года в Самарской губернии, на те меры, которые предпринимались Правительством для поддержки голодающих, и котрые в конечном итоге привели к довольно-таки некрасивой истории, фигурантами которой были достаточно распиаренные сегодня самарские персоналии - бывший самарский губернатор Петр Алабин, в то время занимавший пост главы губернского земского собрания, и известный самарский меценат, купец первой гильдии Антон Шихобалов.





Обстоятельства этого дела  достаточно подробно изложены в Кассационном заключении А.Ф. Кони по делу бывшего председателя Самарской губернской земской управы Алабина, изданном в 1896 году, к нему я и хочу обратиться:

Въ IV отделении уголовнаго касационнаго департамента Правительствующего Сената, подъ председательствомъ сенатора Г. К. Репинскаго, слушался касационный протестъ товарища прокурора московской судебной палаты Громницкаго, по делу бывшего председателя самарской губернской земской управы д. с. с. Алабина, обвинявшегося въ преступленияхъ по должности.

Изъ подробнаго доклада сенатора Репинскаго, видно, что Алабинъ былъ предань суду московской судебной палаты, съ участиемъ сословныхъ представителей, за бездействие власти, выразившееся въ томъ, что осенью 1891 года вступилъ въ сделки съ купцомъ Шихабаловымъ на поставку для населения, пострадавшего отъ неурожая, муки 5-го сорта,-и съ фирмою Дрейфусъ и К0 на поставку зернового хлеба на сумму около 700,000 руб. и имея возможность обезпечить добросовестное исполнение обязательствъ, принятыхъ на себя ими, не предпринялъ ничего съ этой целью, а напротивъ заключилъ условие съ Дрейфусомъ черезъ лицо, совершенно ему незнакомое и въ виде муки 5-го сорта приобрелъ, безъ всякой надобности и вопреки постановлениямъ земскаго собрания, продуктъ совершенно негодный для населения, не озаботился о наблюдении за качествомъ купленнаго имъ хлеба ни на месте отправки, ни на месте получения, а когда недоброкачественность хлеба была обнаружена, не принялъ никакихъ меръ къ устранению дальнейшихъ злоупотреблений,-последствиемъ чего была доставка фирмою Дрейфуса для населения Самарской губернии хлеба съ умышленною примесью куколя и другихъ сорныхъ травъ, а Шихабаловымъ - гнилой муки, употребление которой вызвало заболевание более тысячи человекъ крестьянъ и явилось одною изъ причинъ, обусловившихъ смерть крестьянки Анастасии Стальновой.

Это деяние признано было I департ. Сената соответствующимъ, по признакамъ своимъ, бездействию власти, имеющему важныя последствия, т.е. преступлению, предусмотренному 339 и 2 ч. 341 ст. Улож. о наказ.

Дело это слушалось летомъ нынешняго года въ Нижнемъ-Новгороде, въ особомъ отделении московской судебной палаты, приговоромъ которой Алабинъ былъ оправданъ.

Въ касацюнномъ протесте товарищъ прокурора ходатайствовалъ объ отмене приговора- какъ потому, что его права были стеснены отказомъ въ прочтении протоколовъ осмотровъ, вопреки ст. 687 уст. уг. суд., такъ и потому, что въ разсужденияхъ судебной палаты, приведшихъ ее къ выводу, что Алабинъ виновенъ лишь въ неумелости, допущено явное нарушение 797 ст. того же устава.

Оберъ-прокуроръ, сенаторъ А. Ф. Кони въ своемъ заключении высказалъ, что летомъ 1891 года многия губернии средней и восточной России постигло великое бъдствие; неурожай достигъ такихъ размеровъ, что сталъ грозить голодомъ сельскому населению, не собравшему со своихъ сожженныхъ солнцемъ и обвеянныхъ изсушающимъ ветромъ нивъ ни средствъ для прокормления себя въ ближайшемъ будущемъ, ни зеренъ для обсеменения полей.

Бедствие это въ особенности сильно коснулось Самарской губернии. На тревожное ходатайство экстреннаго губернскаго собрания правительство ответило 22-го июля открытиемъ кредита въ 1.500,000 р., который затемъ постепенно, до конца 1891 г., былъ увеличенъ еще на 4.700,000 р.

Но беда не идетъ одна. Къ безплодию кормилицы земли присоединились безпорядки въ организации, распределении, и способахъ помощи, благодаря которымъ болышия жертвы правительства иногда оказывались совершенно недостигавшими своей цели и пропадали втуне. Эти безпорядки приписывались деятельности некоторыхъ должностныхъ и частныхъ лицъ, которыя взяли на себя, въ той или другой форме, дело продовольствия голодающего населения.

Возникло большое дело о злоупотребленияхъ по поставке хлеба въ страдающие местности агентами торговой фирмы Дрэйфусъ и К0 въ Одессе.

Оконченное въ 1894 г.обвинительнымъ приговоромъ присяжныхъ, оно восходило на разрешение Правительств. Сената по жалобе осужденныхъ Айнгорна, Бернштейна, Вайнштейна, Кульберга и Шехтера.

Сенатъ оставилъ этотъ приговоръ въ силе и ныне ему снова предстоитъ высказаться по другому, связанному не только съ тою же тяжелою годиною, но и съ процесомъ Дрейфуса делу.

По отношешю къ отдельнымъ элементамъ преступления, въ которомъ обвинялся Алабинъ, изложенные требования [закона] не могутъ считаться выполненными.

Во-первыхъ, вредъ. Въ определении 1-го департамента, вошедшемъ затемъ въ обвинительный акт, указано на него подробно, но въ соображенияхъ приговора нетъ точнаго и яснаго определения ни его материальной, ни его нравственной стороны. Между темъ, данныхъ, подлежащихъ обсуждению въ этомъ отношении, въ акте приведено достаточно.

По части вреда материально указано на 1,272 случая тяжелыхъ жслудочно-кишечныхъ заболеваний, вызванныхъ употреблениемъ муки 5 сорта, да еще и гнилой, изчезавшихъ съ прекращениемъ употребления этой муки; приведенъ даже случай смерти, обусловленной, въ числе другихъ причинъ, общимъ ослаблениемъ организма умершей, питавшейся такою мукою.

Рядомъ съ этимъ указание на покупку негодной для продовольствия и даже вредной муки подлежало обсуждению и въ отношеши установления наличности ущерба въ смысле безплодной утраты всей, израсходованной на эту муку, ссуды.

По части вреда нравственного - необходимымъ представлялось обсудить значение отобрания правительствомъ 18-го ноября 1891 года, вследствие безпорядковъ въ организации продовольствия въ Самарской губернии, этого дела изъ рукъ земства и поручения его местной администрации после такъ еще недавно, въ июле и августе, оказанной въ этомъ отношении тому же земству широкой поддержки и оценить причины такого резкаго перехода отъ полнаго доверия къ полному недоверию местнымъ земскимъ органамъ.

Къ области этого же вреда, подлежавшаго установлению, несомненно относилось, наконецъ, и нравственное состояние потерпевшихъ отъ неурожая и переносящихъ все бедствия наступившей голодовки, которыхъ оповещаютъ, что имъ разрешена помощь, и затемъ осуществляютъ ее мукою, составляющею смесь отрубей, которыхъ, по показанию свидетелей, даже лошади не едятъ - съ амбарной пылью.

Надлежало обсудить, какое значение могла иметь такая помощь и не поселила ли она отчаяния въ сердце бедствующего населения, испытывавшаго на себе применение печальныхъ словъ: «если братъ твой спроситъ у тебя хлеба и дашь ему камень...» - Палата ограничилась ссылкою на то, что изъ 28,000 пудовъ муки 5 сорта только 5,102 пуда попали въ те местности, где проявились признаки отравления ею, но не вошла вовсе въ разсмотрение вопроса о томъ, былъ ли хлебъ, выпеченный изъ муки, купленной у Шихобаловыхъ, вообще годенъ для употребления и каково было положение техъ нуждающихся, которые хотя и не заболели отъ такой муки, но получили изъ нея хлебъ, по показанию свидетелей и по экспертизе, совершенно негодный, имевший видъ лепешки, съ толстой, твердой, похожей на кирпичъ коркою, облекавшей густую полужидкую массу, имевшую видъ замазки.

Между темъ, разсмотрение этой стороны предъявленнаго обвинения представлялось весьма существеннымъ, ибо въ Самарской губернии население нуждалось не въ увеличении пищевыхъ средствъ, не въ улучшены пищи, а прямо въ пище, ибо ея не было вовсе.

Злоупотребление, по выводамъ обвинения, состояло въ предоставлении голодающему населению не только муки 5 сорта, негодной, сама по себе, къ употребление въ пищу, но вместе съ темъ затхлой и гнилой.

Паровая вальцовая мукомольная мельница Шихобалова находится въ городе Самаре, и палата, въ виду этого, не имела никакого основания, вопреки 119 и 766 ст. у. у. с. говорить о невозможности Алабину иметь нисколькихъ, приемщиковъ въ разныхъ местахъ.

По отношению къ размерамъ власти Алабина обвинение указывало, что губернское земское собраниее вооружило его, какъ председателя управы, широкими полномочиями и снабдило, благодаря правительственной ссуде, большими средствами, такъ что къ половине октября 1891 года у него въ распоряжении было свободныхъ денегъ на продовольствие 531,000 руб.

...обвинение признавало, что хотя размеръ платы за пудъ муки въ 1 рубль 20 копеекъ и былъ въ августе указанъ земекимъ собраниемъ, но что это было лишь сметнымъ предположениемъ, которое безусловно обязательнаго характера не имело и иметь не могло-что въ этомъ отношении никакихъ ограничений Управе преподано не было и что, наконецъ, самъ Алабинъ покупалъ муку у Шихобалова по 1 р. 22 к. и по 1 р. 31 к. за пудъ.

При этом в суд были представлены четыре фактические ссылки обвинительнаго акта на существование такой возможности и восемь такихъ же ссылокъ на нахождение, во время заключения договоровъ съ Шихобаловымъ, большого количества продажнаго хлеба въ Самаре и окрестныхъ поволжскихъ городахъ и селахъ по цене, определенной купцами Стройковымъ, Меньковымъ и Головановымъ въ 1 р. 28 к. за пудъ, что делало совершенно излишнимъ покупку негодныхъ суррогатовъ по равной и даже высшей цене.

...приводимое въ обвинительномъ акте показание члена Управы Бострома о томъ, что, бывши въ Балакове, онъ сторговалъ тамъ около 15,000 пудовъ ржи по 1 р. 28 к., о чемъ 22-го сентября лично сообщилъ Алабину, прибавляя, что въ Балакове много хлеба у другихъ торговцевъ и что въ Самаре на пристани находится 50,000 пудовъ продажной пшеницы, каковое его сообщение оставлено было подсудимымъ безъ всякаго внимания.

По отношенпо къ способу длительности Алабина обвинениемъ было указано, что, заключивъ договоръ съ Шихобаловымъ, губернская управа послала 4-го октября уведомление объ этомъ самарской уездной управе, которая известила подлежащия волостныя правления 7-го, 8-го, 9-го и 10-го октября, сообщившия, въ свою очередь, нуждающимся сельскимъ обществамъ, которыя выбрали уполномоченныхъ и отправили ихъ въ Самару получать отъ приказчиковъ Шихобалова муку 5-го сорта.

Это получение произошло въ промежутокъ времени отъ 8-го до 10-го октября; 11-го октября въ уездной управе получено разъяснение губернской управы о томъ, какъ приготовлять хлебъ изъ муки 5-го сорта, уже розданной голодающимъ крестьянамъ.

Въ разъяснении этомъ, подкрепленномъ впоследствии отпечатанными 22-го октября наставлениями, говорилось, что мука 5-го сорта, будучи смешана на половину съ ржаною, даетъ превосходный хлебъ и что также хороший хлебъ получается, если смешать 2/3 пшеничной муки съ 1/3 ржаной, о чемъ и сообщается для вразумления берущихъ ссуду и соображений при выдаче муки.

Въ виду этихъ указаний обвинения, на обязанности палаты лежало обсудить: своевременно ли явилось это «вразумление» и какое значение могло оно иметь по существу своему, если принять во внимание крайнюю нужду населения въ хлебе и то, что, какъ писалъ управе 19-го октября губернаторъ Свербеевъ-«большинство населения ни ржаной муки, ни средствъ къ ея приобретению не имеетъ, такъ что выдача въ ссуду негодной муки равносильна неполучению никакого пособия».

Этимъ путемъ возможно было выяснить, должно ли это «вразумление» быть разсматриваемо какъ серьезная мера, направленная на помошь нуждающимся, въ которой лишь предубежденная односторонность можетъ видеть жестокую иронию надъ голодающими, уже съ половины октября питавшимися, по показанию допрошеннаго палатою свидетеля Шишкова, размолотою соломою, «перекати-полемъ» и отвратительнымъ киселемъ изъ старыхъ арбузныхъ корокъ-или же можетъ считаться, по выражению протеста -лишь «бумажнымъ успокоениемъ совести».

Обвинение указывало на постановления сельскихъ обществъ Дубоваго Умета и Колывани отъ 10-го и 13-го октября о ходатайстве предъ земскою управою о замене «размольной затхлой отруби», изъ которой «нельзя уладить хлебъ въ данномъ виде» -на заявление управе священника сельца Подоченновки и на сообщения управе земскаго начальника Самойлова, который получивъ после того отъ Алабина ответъ на необходимость примешивать къ муке 5 сорта до 50% ржаной, пожаловался наконецъ губернатору уведомленному, въ свою очередь, 21-го октября губернскою управой, что жалобы на негодность муки не имеютъ никакихъ оснований.

Палате надлежало обсудить, не обязывали ли Алабина все эти сообщения и ходатайства принять хоть какия-либо меры къ улучшению снабжения пищею и къ устранению вкравшагося въ это дело, по меньшей мере, безпорядка;

-надлежало разрешить и то, насколько съ такою обязанностью Алабина, вытекавшею уже изъ одного сообщешя земскаго начальника Самойлова отъ 11-го октября, согласовалось закдючение 14-го и 21-го октября новыхъ условий съ Шихобаловымъ на поставку муки 5 сорта -покупка которой, наконецъ, была запрещена управе постановлениемъ экстренного губернскаго собрания, созваннаго 27-го октября.

В результате этой апелляции приговор по делу Алабина о признании его невиновным был отменён:

Правительствующий Сенатъ определилъ: решение московской судебной палаты по настоящему делу отменить, передавъ его, для новаго разсмотрения, въ казанскую судебную палату.

Однако второй судебный процесс так и не состоялся, поскольку Алабин еще до начала суда скоропостижно скончался в мае 1896 года.

Обращаю ваше внимание на тот факт. что помощь правительства голодающим была. во-первых, не бескорыстной - ибо это была товарная ссуда, которую выжившим крестьянам нужно было отдавать, и, во-вторых, она изначально планировалась низкосортным продуктом (5 сорт), а в-третьих, благодаря усилиям конкретных вышеназванных лиц и вовсе превратилась в пшик, за который надо было еще потом и расплатиться.

Впрочем, Александр III в 1892 г. разрешил крестьянам возвращать полученные ссуды по своему усмотрению, натурой либо деньгами, а в 1893 г., с целью облегчения уплаты ссуд, установил, что взыскиваться они должны не по заготовительным ценам, а по средним ценам за последние 10 лет.

С воцарением же Николая II все долги крестьян по ссудам в Общеимперский продовольственный капитал и в казну были списаны на половину (всего списали около 50 млн. руб. за все годы, при объёме продовольственной помощи только в 1891 году в общей сложности на 152,3 млн. руб.).

И последнее - о масштабах и ужасах голода в РИ 1891 года известно гораздо меньше, чем о "голодоморах" в Советской России и СССР, и тому есть несколько причин, одна из которых состоит в том. что голодающим в РСФСР 1920-21 г.г. и СССР 1932-33 г.г. помогало ряд благотворительных зарубежных организаций - например, Шведский Красный Крест, АРА (American Relief Administration) и другие иностранные гуманитарные миссии.

Разумеется, это не могло сказаться на количестве и качестве собранной информации, включая множество фотографий голодающих.

Во время голода 1891-92 года также были предприняты значительные усилия по оказанию помощи со стороны Запада, в частности Соединенных Штатов (Russian Famine Relief Committee of the United States).

В тот раз эти организации отправляли зерно и деньги в пострадавшие регионы РИ, однако головотяпство и казнокрадство чиновников РИ, вскрывшиеся во время процессов, подобных "гнилому делу", заставила их стать осторожней - и в XX веке американцы и шведы уже распределяли продовольствие через посредство развернутых в РСФСР и СССР собственных миссий.

Тем не менее, учитывая тот факт, что неурожай и голод 1920-23 годов случился не на фоне относительно благополучных предыдущих урожаев, а во время еще не закончившейся Гражданской войны, неудивительно, что масштабы этого голода перекрыли рекорды "Царь-голода" 1891-92 г.г.

Источники:

• Кони, Анатолий Федорович (1844-1927).Бездействие власти при раздаче хлеба голодающим : [Кассац. заключение А.Ф. Кони по делу бывшего пред. Самар. губ. зем. управы Алабина. - Санкт-Петербург] : тип. А.С. Суворина, ценз. 1896. - 6 с.; 24. Текст - Российская государственная библиотека он-лайн>
• Иллюстрация - Лансере, Е.Е., фронтиспис к книге Л. Андреева «Царь-голод». 1908.