Одиссей возвратился... Каким?
Продолжаем разговор.
На повестке дня - Леонид Аронзон и его Возвращение. 1962 год
Возвращается осень в апреле на те же мосты,
дымный воздух звенит над мостами тугой тетивой,
гонит ветер меня вдоль каналов и улиц пустых,
гонит утренний пар освещенную рябь мостовой.
Я один на один, никого в полутемной игре,
никого на мосту, никого за щитами реклам,
запах первых цветов мне приносит балтийский борей,
ускользая шумит вдоль газонов слепая река.
Вьется праздничный сор, всюду след голубых кораблей,
я вернулся сюда, я вернулся - вот родина вся:
угасающий город и медленный свет фонарей,
вдоль туманных газонов я к вам возвращаюсь, друзья!
Я вернулся сюда, в тридевятую даль от себя,
я вернулся, как листья навеки прошедших дождей,
я вернулся один, от последнего дня отступя
на десятки мостов, переездов, реклам, площадей.
Исчезающих жизней ловлю молодые следы.
Вот уж скоро дома, я слежу их в сыром тупике,
мной утраченный день ускользает за рябью воды,
словно нищий кораблик по пасмурно-сонной реке.
Ближe cтeны дoмoв, ближe дымнaя гopeчь утpaт,
oгoляeт вecнa пpoшлoгoднeй тpaвы пepeгнoй,
тянут вeтви caды зa жeлeзныe пики oгpaд,
город тихо стоит как открытое настежь окно.
Кто-то гасит огни, вслед за ранним трамваем - покой,
между стен - пустота, как безудержный птицы полет,
между впадин дворов, за карниз зацепившись рукой
повисает тоска, как вернувшейся осени плод.
Я вернулся, друзья, по невсплывшему городу к вам
вслед за ранним трамваем, стекавшим, как капля с окна,
так прислушайтесь все к перерезанным страхом звонкам,
так прислушайтесь все к колокольному звону звонка!
Леонид Аронзон. 1962 год.
* * *
Очень неудобно, что здесь нельзя писать в два столбика)
Придется внедряться прямо внутрь
1. Сначала у нас такой элегический зачин - пейзажная лирика, описание-переживание города.
Причем этот город узнаваемый и единственный со вполне определенным набором примет:
мосты, дымный воздух-пар-туман, каналы и улицы
Мы вообще не знаем, что он в это место ВЕРНУЛСЯ.
Вернулась осень - в апреле - ну, грустно, но бывает?
Возвращается осень в апреле на те же мосты,
дымный воздух звенит над мостами тугой тетивой, (ну да, струна-звенит-в-тумане, здравствуй!)
гонит ветер меня вдоль каналов и улиц пустых,
гонит утренний пар освещенную рябь мостовой. (какая зыбкая иллюзорная мостовая!)
В этой части всё очнь, во-первых, просторно. Все пустое, можно быть гонимым ветром и ни с кем не столкнуться. Город сам по себе, без жителей. От них остались следы - праздничный сор, след кораблей (это для меня пока загадка - голубые корабли, - но важно, что только след, чем бы они ни были)
И еще - быстрое движение. То есть какое-то, с одной стороны, быстрое - а с другой стороны, не по своей воле - гонит его ветер. (И не его одного, мостовая тоже оказывается зыбкой иллюзией, течет куда-то...)
Этот ветер создает дополнительное расширение пространства - он ведь откуда-то извне. В этой части есть ветер, пар и потом балтийский борей - еще и с запахом цветов - вообще издалека откуда-то. И куда-то туда ускользает река, в неведомые дали.
И что еще удивительно для воз-вращения - но неудивительно для Питера - все движение идет ВДОЛЬ. По прямой. Вдоль каналов, улиц, газонов...
И он оказывается один на один - с городом. Который ведет с ним полутемную игру - игру вслепую? Правила её неизвестны?... Слепая река тоже в игре?
Я один на один, никого в полутемной игре,
никого на мосту, никого за щитами реклам,
запах первых цветов мне приносит балтийский борей,
ускользая шумит вдоль газонов слепая река.
2. Вот здесь мы, наконец, узнаем, что это - ВОЗВРАЩЕНИЕ. Вернулся на родину.
Вся родина - это медленный свет фонарей (а мы волей-неволей помним про рыбий жир, вязкий, желтый, густой?) Угасающий город и туманные газоны - у меня получается раннее утро, предрассветные сумерки, когда уснули даже самые совы (и погасили свет), остались только фонари в тумане...
Вьется праздничный сор, всюду след голубых кораблей,
я вернулся сюда, я вернулся - вот родина вся:
угасающий город и медленный свет фонарей,
вдоль туманных газонов я к вам возвращаюсь, друзья! (а вот эти "друзья" - это город и фонари - или некие еще закадровые друзья, человеческие?)
3. И здесь наступает вопрос - КТО вернулся, каким пространством и временем... Из дали прожитых лет - от себя - себя-нынешнего для встречи с собой-прошлым? Для нахождения каких-то ответов?...
Как листья прошедших дождей - это же опавшие листья, да? Они уже не прирастут обратно?
И конечно, это путешествие вспять - отматывание киноленты - можно предпринять только в одиночку.
Я вернулся сюда, в тридевятую даль от себя,
я вернулся, как листья навеки прошедших дождей,
я вернулся один, от последнего дня отступя
на десятки мостов, переездов, реклам, площадей.
А здесь начинается теснота - дома, они все смыкаются, стены сдвигаются, появляется тупик, пространство съеживается вокруг. И при этом всё становится еще менее материальным - жизни исчезают, дома растворяются в сырой хмари, трава оказывается прошлогодним перегноем, как и листья дождей - личный день тоже ускользает сквозь пальцы - и оказывается не синим кораблем, а нищим корабликом
Сейчашнее зыбко и эфемерно, ускользает сквозь пальцы, зато давние утраты реальны и горчат по-прежнему
Исчезающих жизней ловлю молодые следы.
Вот уж скоро дома, я слежу их в сыром тупике,
мной утраченный день ускользает за рябью воды,
словно нищий кораблик по пасмурно-сонной реке.
Ближe cтeны дoмoв, ближe дымнaя гopeчь утpaт,
oгoляeт вecнa пpoшлoгoднeй тpaвы пepeгнoй,
тянут вeтви caды зa жeлeзныe пики oгpaд, (Здесь, кстати, интересно: с какой стороны ограды находится автор? Если на улице - то тянут из-за ограды, а если ЗА - то он должен оказаться вместе с деревьями, В саду.
Вообще эта попытка вылезти за ограничения ПИК и ОГРАДЫ - что-нибудь, да значит?))
город тихо стоит как открытое настежь окно.
4. Похоже, ветер стих - никто никого не гонит больше. Можно медленно идти, слушать и смотреть
И снова возникает окно. Окно - граница, открытое окно - разрушение границы, приглашение.
В окнах горят огни - или не горят, если уже светает. В окна можно смотреть - и изнутри, и снаружи. По их стеклам стекают медленные капли - то ли дождей, то ли трамваев.
Между стен - пустота - интересная очень. Опять - с какой стороны посмотреть? Между стен уличных домов - пустая улица? Или внутри домов, между стен - там, где должен кто-то жить? Пустота как отсутствие? Или пустота как свобода - от?...
Кто-то гасит огни, вслед за ранним трамваем - покой,
между стен - пустота, как безудержный птицы полет,
между впадин дворов, за карниз зацепившись рукой
повисает тоска, как вернувшейся осени плод.
Вот снова она - вернувшаяся осень. С прошедшими дождями и листьями, с прошлой травой... Альтер эго.
И она принесла свой плод.
И город так и не всплыл, не вышел на поверхность этой ряби-зыби-призрачности? Не материализовался. Там и трамвай такой подводный, текучий. И не звенящий?
Здесь вот важно - к каким друзьям он все-таки вернулся? К тем, кто в начале - угасающий город и медленный свет фонарей? Или к человеческим? Кого он призывает прислушаться?
Одни звонки явные родственники вырванного с мясом звонка Мандельштама. Умолкнувшие, но от этого не менее страшные.
А вот колокольный звон - ? По ком звонит колокол? Когда мой двор уединенный // твой колокольчик огласил?
Я вернулся, друзья, по невсплывшему городу к вам
вслед за ранним трамваем, стекавшим, как капля с окна,
так прислушайтесь все к перерезанным страхом звонкам,
так прислушайтесь все к колокольному звону звонка!
Кода.
Долгое возвращение, похоже, закончилось - у чьей-то двери с кнопкой.
Главное, чтобы открыли... Все.
Леонид Аронзон. 1962 год.
Пока получилось, что это тоже возвращение КУДА - но и КАКИМ. Осознание собственной осени?..