(no subject)
Кафка был для меня одним из самых тягостных читательских опытов. От некоторых вещей моё естество вопило как резаное. Но при всём том не могу забыть очень глубоких его проникновений в человека.
Часто вспоминается его маленький рассказ «Приговор». Хотя окончание его для меня очень тяжко, но основной мотив уже стал незаменимым образом человеческого прозрения. Того порога, слома, того «изменения ума», которое лежит в основе греческого оригинала (μετανοια) для славянского «покаяние». Когда твоё сглаженное уютное представление о себе трескается, как скорлупа ореха, и обнажается яркий, яростный свет реальности. Молотком чаще всего бывают другие люди, иногда «обстоятельства», за кажущейся безличностностью которых проступает тревожащая продуманность, «мессидж». Иногда это как внезапный сокрушительный взрыв, иногда раскаты грома слышны издалека (как в «Я хорошо укрыт?» из рассказа), но ты ощущаешь, что их уже ничто не заглушит.
И вот что странно в эти моменты: ты чувствуешь растерзывающую тебя силу откровения, чувствуешь беспрекословную мощь катастрофы, и в этой стихии, в этой смертоносной лавине тебе вдруг дышится свободно, лёгкие как будто прочищаются и ты устремляешься навстречу своей гибели как в объятия. Потому что ничего нет прекраснее реальности.
Кстати, если кто не читал (рассказ действительно небольшой): Франц Кафка. Приговор.