(no subject)
Конец лета пахнет прелыми яблоками. Обычно это август, но сегодня это случилось в конце июля. Этот аромат всегда возвращал меня в детство, и перед глазами как наяву вставал родной посёлок, где проходили беззаботные и полные счастья летние месяцы, убранное совхозное поле, на котором оставались лежать кругляки из перемолотой пшеницы, и заполняющий всё пространство дух прелых яблок. Он начинался где-то там, в деревенских садах, которые стояли в низине и утопали в зелени деревьев и птичьем гомоне, продолжался в старых дачных садиках на том склоне холма и перетекал сюда, в мой дачный посёлок. Он шёл, где-то явный и сильный, где-то едва ощутимый, по всей дороге, сделанной из мощных бетонных плит, обтекал потемневшую водонапорную башню и уходил туда, вдаль, где виднелся редкий лес и два маленьких прудика. Это был аромат лета, счастья и предчувствия расставания. Потому что ещё чуточку, и мы потеряемся на долгие 8 месяцев, увезённые по своим городам, чтобы жить там и ходить в школу. Прелые яблоки - детство, счастье, лёгкая грусть и полная грудь такого томяще-щемящего ощущения.
Конец жизни пахнет точно также.
Душная августовская ночь вытащила меня из сна тяжёлым звонком, напустила тревогу и потащила за собой туда, где приёмное отделение и где стояли машины «Скорой помощи», застывшие бесформенными глыбами, тёмными тенями. Порой случается так, что слишком много совпадает против кого-то. Чуть позже вызвали «Скорую». Чуть позже привезли. Чуть позже добежали до реанимации. Чуть позже нашли трахею. Слишком много этих «чуть» для неполных 5 лет жизни. Которые так и остались тогда, неполными. После мы стояли и безучастно курили у старого входа в корпус, и сигаретный дым смешивался с запахами ночи, главным из которых был запах яблок. Так мне и запомнился тогда этот запах - с примесью табака и дезинфекции. Далёкий уже 2015й.
Я чуть приоткрыл глаза и посмотрел на яркое солнце, которое проходило сквозь кроны деревьев и уже вовсю грело и слепило даже через плотно сомкнутые веки. Вчера тоже запахло яблоками. Но вчера было иначе. Вчера что-то мягкое коснулось меня, когда она написала. Что-то случилось, и подарило надежду, веру и предчувствие счастья.
Но это произошло уже после. После того, как я долетел до операционной, сжимая в охапке синеющее тельце. И в голове билась только одна мысль «Господи, только не опять! Я не вынесу ещё одной смерти в этом яблочном аромате! Только не сегодня! Пусть минёт меня чаша сия»! И снова мерзкий звук аппаратных тревог, снова брызги чёрной от углекислого газа крови, которая лихорадочными струйками пульсировала и взывала о помощи. Снова на ощупь, в слепую я искал эту треклятую трахею, молясь всем богам мира. Пожалуйста, не сегодня.
Руки, мокрые от вязкой липкой крови скользили по инструментам, по тканям, и голову сдавила чугунной болью предчувствие тоски, пустоты и горя. Вот перешеек, вот трахея. Одним движением вскрыл и засунул трубу. Повесили на аппарат. И всё, потекли вязкие, мучительные секунды ожидания, растянувшиеся в бесконечность. Бииип! - это аппарат уловил биение сердца. Первое за…сколько времени? Хер знает. И всё… Где же ещё? Где? Так, бля, не должно быть! Бииип! Сколько прошло времени? Минута? Час? Биип. Биип. Биип.
Редко, очень редко, но всё быстрее и быстрее набирали обороты эти звуки, и не было ничего милее их на свете. Кровь стала просачиваться уже красная, и это было прекрасно. Это текла жизнь. Она вернулась!
И снова я стоял и вдыхал запах прелых яблок. Он возвращал меня в детство, туда, где была надежда, счастье и вечная жизнь. Где всё было впереди, где было тепло и хорошо. Я вспомнил ту фотографию, чёрно-белую, последнюю, сделанную в том посёлке. Мы, все 12 человек, детей, стоим загорелые, смеющиеся, выловленные из мига игры вышедшим с «Зенитом» дедушкой. Мы верили в жизнь вечную и счастье без границ. Сколько уже нет? Умер дедушка в далёком уже 2010. Погиб Денис, глупо попав под каток наркотических 90х. Не выжила Вера, уйдя в той идиотской пьяной аварии на пыльной просёлочной дороге захудалого городка. Маша навсегда лежит парализованная, выжив после того, как кинулась с крыши от неразделённой любви. Ирка, весёлая рыжая девчушка больше не будет такой, избитая своим парнем до неузнаваемости. А кто-то выжил. Димка вполне себе счастлив. Настя, пережив ДТП и 2 развода, выйдя потрёпанной из 1997 года, строит своё маленькое женское счастье в большом городе. И вот он я, весь в кровавых пятнах, прижимаюсь к горячей от солнца старой кирпичной стене вдыхаю аромат яблок, прелых, терпких, мягких, перепутанных с запахом табака, не чувствуя ожог от догоревшей сигареты. Мы выжили. Выжили, чтобы дарить жизнь другим и быть счастливыми. Каждый по-своему.
И пришло сообщение от неё. Я улыбнулся усталой улыбкой, не в силах открыть глаза и не веря, что всё это происходит. Запах прелых яблок больше не напоминает о смерти. Он дарит надежду. Надежду, что дальше будет только лучше. Большое, безграничное, вселенское, необъятное счастье. Навсегда.
Конец жизни пахнет точно также.
Душная августовская ночь вытащила меня из сна тяжёлым звонком, напустила тревогу и потащила за собой туда, где приёмное отделение и где стояли машины «Скорой помощи», застывшие бесформенными глыбами, тёмными тенями. Порой случается так, что слишком много совпадает против кого-то. Чуть позже вызвали «Скорую». Чуть позже привезли. Чуть позже добежали до реанимации. Чуть позже нашли трахею. Слишком много этих «чуть» для неполных 5 лет жизни. Которые так и остались тогда, неполными. После мы стояли и безучастно курили у старого входа в корпус, и сигаретный дым смешивался с запахами ночи, главным из которых был запах яблок. Так мне и запомнился тогда этот запах - с примесью табака и дезинфекции. Далёкий уже 2015й.
Я чуть приоткрыл глаза и посмотрел на яркое солнце, которое проходило сквозь кроны деревьев и уже вовсю грело и слепило даже через плотно сомкнутые веки. Вчера тоже запахло яблоками. Но вчера было иначе. Вчера что-то мягкое коснулось меня, когда она написала. Что-то случилось, и подарило надежду, веру и предчувствие счастья.
Но это произошло уже после. После того, как я долетел до операционной, сжимая в охапке синеющее тельце. И в голове билась только одна мысль «Господи, только не опять! Я не вынесу ещё одной смерти в этом яблочном аромате! Только не сегодня! Пусть минёт меня чаша сия»! И снова мерзкий звук аппаратных тревог, снова брызги чёрной от углекислого газа крови, которая лихорадочными струйками пульсировала и взывала о помощи. Снова на ощупь, в слепую я искал эту треклятую трахею, молясь всем богам мира. Пожалуйста, не сегодня.
Руки, мокрые от вязкой липкой крови скользили по инструментам, по тканям, и голову сдавила чугунной болью предчувствие тоски, пустоты и горя. Вот перешеек, вот трахея. Одним движением вскрыл и засунул трубу. Повесили на аппарат. И всё, потекли вязкие, мучительные секунды ожидания, растянувшиеся в бесконечность. Бииип! - это аппарат уловил биение сердца. Первое за…сколько времени? Хер знает. И всё… Где же ещё? Где? Так, бля, не должно быть! Бииип! Сколько прошло времени? Минута? Час? Биип. Биип. Биип.
Редко, очень редко, но всё быстрее и быстрее набирали обороты эти звуки, и не было ничего милее их на свете. Кровь стала просачиваться уже красная, и это было прекрасно. Это текла жизнь. Она вернулась!
И снова я стоял и вдыхал запах прелых яблок. Он возвращал меня в детство, туда, где была надежда, счастье и вечная жизнь. Где всё было впереди, где было тепло и хорошо. Я вспомнил ту фотографию, чёрно-белую, последнюю, сделанную в том посёлке. Мы, все 12 человек, детей, стоим загорелые, смеющиеся, выловленные из мига игры вышедшим с «Зенитом» дедушкой. Мы верили в жизнь вечную и счастье без границ. Сколько уже нет? Умер дедушка в далёком уже 2010. Погиб Денис, глупо попав под каток наркотических 90х. Не выжила Вера, уйдя в той идиотской пьяной аварии на пыльной просёлочной дороге захудалого городка. Маша навсегда лежит парализованная, выжив после того, как кинулась с крыши от неразделённой любви. Ирка, весёлая рыжая девчушка больше не будет такой, избитая своим парнем до неузнаваемости. А кто-то выжил. Димка вполне себе счастлив. Настя, пережив ДТП и 2 развода, выйдя потрёпанной из 1997 года, строит своё маленькое женское счастье в большом городе. И вот он я, весь в кровавых пятнах, прижимаюсь к горячей от солнца старой кирпичной стене вдыхаю аромат яблок, прелых, терпких, мягких, перепутанных с запахом табака, не чувствуя ожог от догоревшей сигареты. Мы выжили. Выжили, чтобы дарить жизнь другим и быть счастливыми. Каждый по-своему.
И пришло сообщение от неё. Я улыбнулся усталой улыбкой, не в силах открыть глаза и не веря, что всё это происходит. Запах прелых яблок больше не напоминает о смерти. Он дарит надежду. Надежду, что дальше будет только лучше. Большое, безграничное, вселенское, необъятное счастье. Навсегда.