Остров Зюльт или дыра в заборе
- Какие-то неправильные у немцев поезда, - сказала Катя, открывая третью пачку мишек Харибо, - послушай, наш ни фига не стучит, идет плавненько, как нож по маслу, никакой дорожной романтики.
- Орднунг, то бишь порядок у них превыше всего, аж противно, - поддакнула я и откусила у очередного зеленого медведя голову.
Наши немки заткнули уши плеерами (еще не айпэдами) и слушали музыку, посему языковая практика временно отменялась. Папа Есики Бодо Вальтер Адамайнт сидел в деловом костюме и серьезно читал газету.
- Маленькая Франциска подарила мне маленького плюшевого бегемотика, пожалуй, назову его Бодо Вальтер, - выдала я откусывая у красного медведя туловище. Катя прыснула и стала шипеть: - Тише, а то он услышит! Хотя, конечно, он вылитый бегемот!
Я соединила неоткушенную красную голову с зеленым туловищем. Насладившись проведенной трансплантацией жевательно-мармеладного медведя, я отправила его тоже в рот.
- Девочки, смотрите, дамба, - сообщил нам папа Бодо, оторвавшись от газеты. Четыре девочки бросились к окнам и стали наблюдать как поезд идет по дамбе, а с двух сторон колышется Северное море...
У главного входа на пляж было заграждение и стояла касса. Папа Бодо, заговорщицки подмигнул нам и стал уводить нас все дальше и дальше от входа на пляж. Мы прошли вдоль забора уже метров 500, когда наш энтузиазм заметно спал.
-А красивый маяк от нас все дальше и дальше, - с грустью в голосе сообщила мне Катя. Немки тоже стали недовольно кряхтеть. Есика даже остановилась и стала протирать очки - верх недовольства. Юта опять включила плеер и надела капюшон. Мы все медленнее и медленнее плелись за папой Бодо. Протопав еще метров 400 в заборе была обнаружена дыра. Папа Бодо издал вдох удовлетворения и мы впятером вступили на песчаный пляж.
- Наш человек, - одобрила папу Бодо Катя. - И не скажешь, что немец и топменеджер в банке, - хмыкнула я. И мы вместе по-новому, даже можно сказать, с большой теплотой посмотрели на папу Бодо (дыра в заборе - это по нашему!), а потом побежали по белому песку к морю.
Море было такое родное и холодное, прямо как наш Финский залив. Соленые волны впитали солнечный свет и вода приобрела знакомый стальной цвет. Северный ветер по-хозяйски гонял туды-сюды облака, пенил море, гнул деревья, закрывал пляжные зонтики, опрокидывал стаканы на столиках пляжных кафе, вырывал из рук газеты. Никто не купался. Только сидели в шезлонгах, принимали воздушные ванны, вдыхали йодистый соленый воздух, кутались в пледы, смотрели на море, слушали вой ветра, шум волн, крики чаек. А над всем этим возвышался маяк острова Зюльт.
PS. Набегавшись и распугав всех чаек, а также нескольких немецких пенсионеров, по требованию немецких трудящихся школьниц папа Бодо повел нас в Макдональдс. Мы бы с Катей не отказались от кафе и местных устриц, но увы, для немецких школьников Бигмак - наше все. (Когда они приезжали к нам в Питер, на вопрос в какой музей/театр вы хотите сходить, нами был получен безапелляционный ответ: мы хотим в Макдональдс). Дожевывая чизбургер с видом на северное море и глядя на камышовые крыши на меня снизошло странное чувство, похожее на счастье. - Это, даже лучше, чем Ганзапарк, и русские горки, - сказал вдыхая соленый ветер Есика. - Я, я, - закивали мы с Катей в ответ.
- Орднунг, то бишь порядок у них превыше всего, аж противно, - поддакнула я и откусила у очередного зеленого медведя голову.
Наши немки заткнули уши плеерами (еще не айпэдами) и слушали музыку, посему языковая практика временно отменялась. Папа Есики Бодо Вальтер Адамайнт сидел в деловом костюме и серьезно читал газету.
- Маленькая Франциска подарила мне маленького плюшевого бегемотика, пожалуй, назову его Бодо Вальтер, - выдала я откусывая у красного медведя туловище. Катя прыснула и стала шипеть: - Тише, а то он услышит! Хотя, конечно, он вылитый бегемот!
Я соединила неоткушенную красную голову с зеленым туловищем. Насладившись проведенной трансплантацией жевательно-мармеладного медведя, я отправила его тоже в рот.
- Девочки, смотрите, дамба, - сообщил нам папа Бодо, оторвавшись от газеты. Четыре девочки бросились к окнам и стали наблюдать как поезд идет по дамбе, а с двух сторон колышется Северное море...
У главного входа на пляж было заграждение и стояла касса. Папа Бодо, заговорщицки подмигнул нам и стал уводить нас все дальше и дальше от входа на пляж. Мы прошли вдоль забора уже метров 500, когда наш энтузиазм заметно спал.
-А красивый маяк от нас все дальше и дальше, - с грустью в голосе сообщила мне Катя. Немки тоже стали недовольно кряхтеть. Есика даже остановилась и стала протирать очки - верх недовольства. Юта опять включила плеер и надела капюшон. Мы все медленнее и медленнее плелись за папой Бодо. Протопав еще метров 400 в заборе была обнаружена дыра. Папа Бодо издал вдох удовлетворения и мы впятером вступили на песчаный пляж.
- Наш человек, - одобрила папу Бодо Катя. - И не скажешь, что немец и топменеджер в банке, - хмыкнула я. И мы вместе по-новому, даже можно сказать, с большой теплотой посмотрели на папу Бодо (дыра в заборе - это по нашему!), а потом побежали по белому песку к морю.
Море было такое родное и холодное, прямо как наш Финский залив. Соленые волны впитали солнечный свет и вода приобрела знакомый стальной цвет. Северный ветер по-хозяйски гонял туды-сюды облака, пенил море, гнул деревья, закрывал пляжные зонтики, опрокидывал стаканы на столиках пляжных кафе, вырывал из рук газеты. Никто не купался. Только сидели в шезлонгах, принимали воздушные ванны, вдыхали йодистый соленый воздух, кутались в пледы, смотрели на море, слушали вой ветра, шум волн, крики чаек. А над всем этим возвышался маяк острова Зюльт.
PS. Набегавшись и распугав всех чаек, а также нескольких немецких пенсионеров, по требованию немецких трудящихся школьниц папа Бодо повел нас в Макдональдс. Мы бы с Катей не отказались от кафе и местных устриц, но увы, для немецких школьников Бигмак - наше все. (Когда они приезжали к нам в Питер, на вопрос в какой музей/театр вы хотите сходить, нами был получен безапелляционный ответ: мы хотим в Макдональдс). Дожевывая чизбургер с видом на северное море и глядя на камышовые крыши на меня снизошло странное чувство, похожее на счастье. - Это, даже лучше, чем Ганзапарк, и русские горки, - сказал вдыхая соленый ветер Есика. - Я, я, - закивали мы с Катей в ответ.