Скованные вместе: как мы опять выбираем не тех партнеров
Татьяна Сидорова написала очень большую статью про любимые многими людьми грабли - умение из толпы людей выбрать неподходящего партнера. Оригинал статьи лежит здесь - http://gestaltclub.com/articles/stati/obshchaya-psikhologiya/4659-srosshiesya-polyusami-rasshcheplenie-separatsionnaya-travma-i-zavisimost, а вам я предлагаю выборку самых точных моментов описания поведения в паре. А то в жизни повторяется один и тот же сказочный сюжет - вроде бы принцесса все время выбирает принцев, а они потом превращаются в огнедышащих драконов и хотят ее съесть. Почему?
Несмотря на взаимные претензии, недовольства, скуку или наоборот - бурные эмоции, которые могут внешне производить впечатление неустойчивости пары, зависимые «дуэты» отличаются завидной стабильность, поскольку оба партнера настроены прежде всего на сохранение отношений, что бы не происходило.Состояние отдельности сопровождается сильнейшей тревогой и вызывает глубокую фрустрацию, личность оказывается лишенной своего потенциала и защищенности, погружаясь в состояние безнадежности и растерянности. Оба партнера нежизнеспособны по отдельности друг от друга, пара «держится» на соблюдении своего рода «молчаливом уговоре», и страхе наказания (разрыв отношений, стыд, вина) в случае его нарушения.Главная зaдача партнеров - построить «вечные» отношения. В них каждый отвечает за счастье другого (зависимый вариант), или никто никому ничего не должен (контрзависимый полюс).
Если партнер в какой-то момент оказывается не способен обеспечить отсутствие фрустрации, то он должен согласиться на всю вину и стыд с этим связанные. «Мне без него плохо, значит, дело в нем». В одних парах это «соглашение о вечности и нефрустрации» может быть прямо так и озвучено: «Я знаю, что не имею права делать то, что причинит ему боль», «Я не могу себе позволить быть источником его страданий», «Мне лучше не приближаться, чтобы потом не иметь дело с его страданиями», в других - партнеры могут демонстративно игнорировать просьбы и мучения друг друга, отрицать свою ответственность: «Я не виноват, что ей не нравится эта компания», «Что ж мне теперь не ходить в ночной клуб, если у нас маленький ребенок, и она не может уснуть, пока я не вернусь». При этом, каждый точно знает, как сделать больно другому и «при необходимости», то есть когда партнер «нарушает правила» и вызывая своими действиями тревогу и пользуется этим, чтобы вернуть ситуацию в привычное русло и наказать за причиненные волнения. Понятно, что в таких отношениях прямое выражение недовольства, то есть открытое «нарушение соглашения о том, что мы вместе», крайне затруднительно, а значит, агрессия должна находить выход в пассивно-агрессивной форме.
Источником собственного страдания видится другой человек, а не собственные переживания. Соответственно, и «лечить» надо его, а не меня. Если зависимый человек все-таки обнаруживает проблемы в себе, то он жалуется на свою высокую чувствительность к воздействию партнера, и просит ее снизить или вообще сделать его бесчувственным. Или - на свое непонимание поведения и чувств партнера, и просит растолковать их ему. Часто зависимый просит или обучить его «волшебной манипуляции», которая сделает другого надежно подконтрольным. И «чтобы он ничего не знал, все должно выглядеть как обычно».
Выглядит ли эта женщина как жертва домашнего насилия?
Как они это делают
Зависимый любит сначала отказывать себе во всем, а потом настаивать на чем-то заведомо неудобном для партнера под тем предлогом, что это его единственное желание. Прямая агрессия (а выражение своего недовольства опознается именно так) в дисфункциональных семьях обычно бывает под запретом, будь то зависимые или контрзависимые отношения (главное - не злить объект зависимости и не вступать с ним в прямой конфликт, чтобы сохранять его функциональность).
Отношения в зависимой паре могут быть зависимыми или враждебно- зависимыми. В первом случае агрессия накапливается и постепенно разрушает каждого, во втором - выражается так, что ее нельзя поставить в претензию. Партнеры ее могут чувствовать, но не признаются в своих чувствах, накапливая бессилие и взаимные обиды. Этим способом пользуется каждый из них. Виноватых не существует, поскольку не существует и ответственных. В таких парах каждый из партнеров хочет и стремится лишить другого средства воздействия, с легкостью нарушая договоренности, но сохранить его для себя, поскольку доверие уже давно утрачено, отсюда столько борьбы вокруг того, кто начнет меняться первым,
Дочь, отстаивая свою независимость, упорно не предупреждает мать о своих вечерних отсутствиях, мать, стремясь восстановить контроль и наказать дочь, всякий раз обзванивает ее подруг и сообщает им, что плохо себя чувствует, и ей требуется помощь.
Жена, уходя на корпоративные вечеринки, одевается с точки зрения мужа вызывающе, что заставляет его ревновать, а муж регулярно «забывает» про их совместные планы на выходные ради встречи с приятелями или визита к родителям.
Зависимым людям очень трудно что-либо обсуждать, если случается конфликт. Каждый из них переполнен тревогой, они боятся, что в результате конфликта или претензий именно его потребности не будут удовлетворены (или партнер будет утрачен вообще), а ведь именно их удовлетворение он чувствует своей витальной необходимостью и с этим связан выбор данного партнера. Поэтому всеми доступными средствами каждый пытается добиться поощрения и поддержки своих потребностей, и избежать возможного наказания, а свои неудобные партнеру действия обосновываются вынужденной необходимостью или совместной пользой.
В таких отношениях мало свободы и, несмотря на их прочность, дефицит доверия: каждый отлично распознает манипуляции другого (сам так делает), но оба следуют «правилу» - манипуляции легализовывать нельзя. Любая попытка партнера говорить о себе переживается как обвинение, требование, ограничение или оценка в собственный адрес, и вызывает сама по себе сильное беспокойство. Отсюда постоянные претензии друг к другу в оценивании и давлении. На самом деле, они оба не слышат друг друга, потому что ни один не способен приложить усилие, чтобы услышать потребность и страдания другого.
Выбор партнера.
И сами зависимые, и окружающие их, не устают удивляться, почему снова и снова рядом оказывается «один и тот же партнер». А ничего странного не происходит. Многие люди боятся испытывать новые для себя чувства, и часто вообще не приближаются к тем партнерам, в отношениях с которыми они могут возникнуть. Зависимый человек выбирает того, кто будет оживлять в нем привычные переживания, будь это радость или страх. Он озабочен прежде всего своей безопасностью, а а не «хорошим» или «полезным». Паттерн - энергосберегающая система, попытка удовлетворить потребность, не осознавая ее, и не встречаясь с ответственностью за последствия ее удовлетворения.
Зависимый человек обычно стремится в отношения - у него «легален» полюс привязанности, контрзависимый избегает близких отношений - у него «легален» полюс автономии. Что поддерживали и одобряли, тем в мир и разворачиваемся… Сильнее мамы «зверя» нет…
Начиная новые отношения каждый видит в партнере свои ожидания и плохо различает в нем реального человека. Зависимый человек склонен либо игнорировать тревожные сигналы «несоответствия» партнера «запросу» (отсюда бесконечная череда очарований-разочарований), либо долго удерживает внутри себя недовольство, надеясь, что «потом будет лучше» (клиентка старается не говорить с мужем о своей неудовлетворенности их отношениями полагая, что со временем он сам все поймет и будет ей благодарен за деликатность), либо придает поведению партнера удобный для себя смысл. Часто зависимые люди жалуются, что на фазе ухаживаний все было хорошо, а потом начались конфликты. Ничего удивительного. В начале отношений, «увидев» в партнере того, кто «залечит» раны детства и своим присутствием успокоит тревогу, каждый из партнеров «показывает» свои «лучшие черты», то есть те, которые хочет видеть другой. Но всю жизнь прилагать это усилие «для другого» невозможно, в отношения каждый вступает ради собственных «выгод». Как только уходит угроза утраты партнера прямо сейчас (они поженились…), начинается более смелое разворачивание своих требований.
Моя клиентка очень хочет выйти замуж. Наконец-то она встречает «правильного» человека. У него есть недостатки. Но она уверена, что она сможет на него повлиять и переделать то, что ей не нравится. Мужчина видится ей покладистым и спокойным. Почти накануне свадьбы, через два года после их знакомства, за время которого ничего не изменилось, он повторяет ей то, что говорил про себя с самого начала. И вот тут она его услышала! И пришла в ужас - как она ошиблась… Понятно, что он - обманщик и все такое…
Женщина, хронически подвергающаяся домашнему насилию со стороны мужа, упорно видит в нем страдающего ребенка и надеется его спасти своим терпением…
Все эти бессознательные маневры носят защитный характер и предохраняют от сепарационной тревоги, в основе их-потребность в надежном слиянии с «любимым объектом», то есть в устранении различий и достижения состояния «мы - одно целое». К сожалению, в реальной жизни взрослые люди могут достичь этого «счастья» только ценой серьезного искажения реальности… и то - только временно. И чем явственнее проступают «истинные черты» партнера, тем все большие усилия требуются для поддержания иллюзии, тем грубее искажается действительность, а значит и межличностные отношения, и восприятие других, и себя самого.
Вступая в отношения, более зрелый психологически партнер будет стремиться почувствовать, что нужно другому и предоставить ему именно это, менее зрелый - станет предлагать другому то, что он сам считает самым лучшим. «Хорошая» идентичность первого связана с его необходимостью кому-то, а второго - с наличием кого-то, кому он необходим.
Ежедневный груз - стыд, секреты, ощущение вины, боль, чувство обиды...
Паттерн отношений формируется в раннем детстве и в дальнейшем воспроизводится в партнерских отношениях. Если в детстве сложились отношения надежной привязанности, то и в дальнейшем будут воспроизводится сотрудничество и взаимная поддержка, если привязанность оказалась ненадежной, то и последующие отношения будут воспроизводить эту фрустрацию «в надежде» на «хороший конец», то есть на восстановление близости, утраченной преждевременно.
Моя клиентка выросла в семье с очень требовательной, доминантной, но любящей и заботливой матерью. Она привыкла, что ее личность грубо подавляется, когда ее потребности не совпадают с желаниями и планами матери, и поддерживается в том, с чем мама согласна. Клиентка выросла и очень чувствительной к любым нарушениям ее границ, очень жестко охраняя их от всего, что ей напоминает материнские вторжения, и сильно зависимой от одобрения значимых людей.
Ее первый муж был добрым и слабовольным человеком, подчиняющимся своей агрессивной и жесткой матери, которая стремилась оказывать прямое влияние на жизнь пары. Фактически моя клиентка имела дело не с мужем, а со свекровью, которая очень напоминала ее собственную мать. А ее второй муж сам оказался чрезвычайно придирчивым, требовательным и бескомпромиссным, как ее мать. Со своими мужьями и свекровями эта женщина снова и снова искала способ «стать хорошей», то есть «вернуть хорошую маму» своим послушанием и сотрудничеством, «переделать» ее «плохую часть», то есть выполнить ту задачу, от которой невозможно отказаться, как невозможно отказаться от надежды на материнскую любовь…
Человек исходит из своих представлений о возможном «хорошем» и о том, чего лично он достоин или недостоин, когда выбирает партнера.
Моя клиентка всегда чувствовала себя недостаточно хорошей рядом со своей матерью, и часто соглашалась с необходимостью жестко руководить ею.Такими оказывались и ее партнеры - властными, требовательными, но дающими чувство защищенности перед миром.
Разлом внутри. Происхождение.
Если ребенок вырос в атмосфере насилия, физического или психического, угрожающего его жизни и психической целостности, то он может отвергнуть «добрые части» себя и объекта как слабые, ненадежные и беззащитные, идентифицироваться с «плохой», но сильной частью себя, поскольку только такая часть может противостоять «плохой» части объекта, с которой ребенку приходится иметь дело постоянно. В этом случае, у него утрачивается надежда и вера в то, что «мама меня любит», в то, что он вообще может быть для кого «хорошим».
Расщепление формируется в тот период, когда ребенок еще не способен точно определять, что есть его собственные чувства, а что - переживания матери, тем более - понимать их происхождение, он чрезвычайно зависим от ее присутствия и заботы, переживает мать как могущественную, а себя как беспомощного. Кроме того, ребенок еще живет в мире, ограниченном отношениями с матерью, поэтому происходящее с ним и с ней может быть только проявлением взаимного влияния, представлений же о внешних влияниях на мать у него еще нет.
Самая сложная вещь в жизни - разобраться, какие мосты нужно строить, а какие - сжигать.
То, чего ребенку не хватает, он может «взять» из матери. Соответственно, он «полагает», что все, происходящее с матерью, вызвано им. Ни сам ребенок, ни его мать не переживаются как два отдельные центра инициативы, и не обладают индивидуальной волей и сознанием, определяющим их потребности и движения. Ребенок и беспомощен «спасти» себя от фрустраций, и всемогущ в своем влиянии на нее. И реальность отношений может либо адекватно его возрасту подтверждать его беспомощность и всемогущество, либо грубо фрустрировать, разрушая надежду на помощь и веру в себя.
Новый партнер выбирается так, чтобы он был и носителем мечты об инфантильном удовлетворении и потенциальным источником инфантильной фрустрации. С таким партнером - эдакой символической «мамой» - много возбуждения и энергии, которая направлена на его «завоевание» и «удержание». Человек пытается сделать с заместительной фигурой то, чего так и не сумел с родителем. При подобном выборе объекта человек обречен либо на бесконечную фрустрацию и одновременно прикованность к объекту надеждой, либо на разочарование и утрату отношений или на полную отчужденность от людей, как способ избегания и надежды, и фрустрации.
Расщепленная психика зависимого человека повторяет по сути «один и то же выбор»: его партнер «должен» быть эмоционально знакомым и понятным, и «дополнять» его психику до целого, содержать в себе «второй полюс».
Иногда когда я открываю рот, появляется мать.
Вообще, что же считать «точкой отсчета» психологического здоровья? И чем любовь отличается от зависимости.
Любовь радует обоих, и каждому ценна радость другого, страдание является сигналом о неблагополучии в отношениях. В кризисах и конфликтах партнеры остаются в целом хорошими друг для друга, что позволяет продолжать заботиться о себе и сохранять необходимую для переговоров эмпатию к партнеру. Таких людей будет объединять не страх и угроза утраты партнера или части себя, а сексуальность и перспективы совместного творчества в любой сфере жизни, они объединяются ради развития и свободы быть в отношениях самими собой).
Сразу же вспоминается Фрейд, который говорил, что психологическое здоровье - это способность любить и работать. В этом определении и надежда, что «все будет хорошо» - перспектива будущего и опора на настоящее, ценность творчества и продуктивности, способность к сотрудничеству и критичность к себе, доверие к себе и к любимому человеку, способность совершать выборы, основанные на уважении к себе и ведущие к развитию. Это способность гибко приспосабливаться к новым обстоятельствам и вырабатывать новые пути разрешения конфликтов, сохраняя физическое здоровье и психическую продуктивность, удовольствие от сексуальной жизни и принятие возможной невечности отношений, что добавляет остроты и бережности в обращении друг с другом, позволяет отношениям оставаться «живыми» и развивающимися.
Несмотря на взаимные претензии, недовольства, скуку или наоборот - бурные эмоции, которые могут внешне производить впечатление неустойчивости пары, зависимые «дуэты» отличаются завидной стабильность, поскольку оба партнера настроены прежде всего на сохранение отношений, что бы не происходило.Состояние отдельности сопровождается сильнейшей тревогой и вызывает глубокую фрустрацию, личность оказывается лишенной своего потенциала и защищенности, погружаясь в состояние безнадежности и растерянности. Оба партнера нежизнеспособны по отдельности друг от друга, пара «держится» на соблюдении своего рода «молчаливом уговоре», и страхе наказания (разрыв отношений, стыд, вина) в случае его нарушения.Главная зaдача партнеров - построить «вечные» отношения. В них каждый отвечает за счастье другого (зависимый вариант), или никто никому ничего не должен (контрзависимый полюс).
Если партнер в какой-то момент оказывается не способен обеспечить отсутствие фрустрации, то он должен согласиться на всю вину и стыд с этим связанные. «Мне без него плохо, значит, дело в нем». В одних парах это «соглашение о вечности и нефрустрации» может быть прямо так и озвучено: «Я знаю, что не имею права делать то, что причинит ему боль», «Я не могу себе позволить быть источником его страданий», «Мне лучше не приближаться, чтобы потом не иметь дело с его страданиями», в других - партнеры могут демонстративно игнорировать просьбы и мучения друг друга, отрицать свою ответственность: «Я не виноват, что ей не нравится эта компания», «Что ж мне теперь не ходить в ночной клуб, если у нас маленький ребенок, и она не может уснуть, пока я не вернусь». При этом, каждый точно знает, как сделать больно другому и «при необходимости», то есть когда партнер «нарушает правила» и вызывая своими действиями тревогу и пользуется этим, чтобы вернуть ситуацию в привычное русло и наказать за причиненные волнения. Понятно, что в таких отношениях прямое выражение недовольства, то есть открытое «нарушение соглашения о том, что мы вместе», крайне затруднительно, а значит, агрессия должна находить выход в пассивно-агрессивной форме.
Источником собственного страдания видится другой человек, а не собственные переживания. Соответственно, и «лечить» надо его, а не меня. Если зависимый человек все-таки обнаруживает проблемы в себе, то он жалуется на свою высокую чувствительность к воздействию партнера, и просит ее снизить или вообще сделать его бесчувственным. Или - на свое непонимание поведения и чувств партнера, и просит растолковать их ему. Часто зависимый просит или обучить его «волшебной манипуляции», которая сделает другого надежно подконтрольным. И «чтобы он ничего не знал, все должно выглядеть как обычно».
Выглядит ли эта женщина как жертва домашнего насилия?
Как они это делают
Зависимый любит сначала отказывать себе во всем, а потом настаивать на чем-то заведомо неудобном для партнера под тем предлогом, что это его единственное желание. Прямая агрессия (а выражение своего недовольства опознается именно так) в дисфункциональных семьях обычно бывает под запретом, будь то зависимые или контрзависимые отношения (главное - не злить объект зависимости и не вступать с ним в прямой конфликт, чтобы сохранять его функциональность).
Отношения в зависимой паре могут быть зависимыми или враждебно- зависимыми. В первом случае агрессия накапливается и постепенно разрушает каждого, во втором - выражается так, что ее нельзя поставить в претензию. Партнеры ее могут чувствовать, но не признаются в своих чувствах, накапливая бессилие и взаимные обиды. Этим способом пользуется каждый из них. Виноватых не существует, поскольку не существует и ответственных. В таких парах каждый из партнеров хочет и стремится лишить другого средства воздействия, с легкостью нарушая договоренности, но сохранить его для себя, поскольку доверие уже давно утрачено, отсюда столько борьбы вокруг того, кто начнет меняться первым,
Дочь, отстаивая свою независимость, упорно не предупреждает мать о своих вечерних отсутствиях, мать, стремясь восстановить контроль и наказать дочь, всякий раз обзванивает ее подруг и сообщает им, что плохо себя чувствует, и ей требуется помощь.
Жена, уходя на корпоративные вечеринки, одевается с точки зрения мужа вызывающе, что заставляет его ревновать, а муж регулярно «забывает» про их совместные планы на выходные ради встречи с приятелями или визита к родителям.
Зависимым людям очень трудно что-либо обсуждать, если случается конфликт. Каждый из них переполнен тревогой, они боятся, что в результате конфликта или претензий именно его потребности не будут удовлетворены (или партнер будет утрачен вообще), а ведь именно их удовлетворение он чувствует своей витальной необходимостью и с этим связан выбор данного партнера. Поэтому всеми доступными средствами каждый пытается добиться поощрения и поддержки своих потребностей, и избежать возможного наказания, а свои неудобные партнеру действия обосновываются вынужденной необходимостью или совместной пользой.
В таких отношениях мало свободы и, несмотря на их прочность, дефицит доверия: каждый отлично распознает манипуляции другого (сам так делает), но оба следуют «правилу» - манипуляции легализовывать нельзя. Любая попытка партнера говорить о себе переживается как обвинение, требование, ограничение или оценка в собственный адрес, и вызывает сама по себе сильное беспокойство. Отсюда постоянные претензии друг к другу в оценивании и давлении. На самом деле, они оба не слышат друг друга, потому что ни один не способен приложить усилие, чтобы услышать потребность и страдания другого.
Выбор партнера.
И сами зависимые, и окружающие их, не устают удивляться, почему снова и снова рядом оказывается «один и тот же партнер». А ничего странного не происходит. Многие люди боятся испытывать новые для себя чувства, и часто вообще не приближаются к тем партнерам, в отношениях с которыми они могут возникнуть. Зависимый человек выбирает того, кто будет оживлять в нем привычные переживания, будь это радость или страх. Он озабочен прежде всего своей безопасностью, а а не «хорошим» или «полезным». Паттерн - энергосберегающая система, попытка удовлетворить потребность, не осознавая ее, и не встречаясь с ответственностью за последствия ее удовлетворения.
Зависимый человек обычно стремится в отношения - у него «легален» полюс привязанности, контрзависимый избегает близких отношений - у него «легален» полюс автономии. Что поддерживали и одобряли, тем в мир и разворачиваемся… Сильнее мамы «зверя» нет…
Начиная новые отношения каждый видит в партнере свои ожидания и плохо различает в нем реального человека. Зависимый человек склонен либо игнорировать тревожные сигналы «несоответствия» партнера «запросу» (отсюда бесконечная череда очарований-разочарований), либо долго удерживает внутри себя недовольство, надеясь, что «потом будет лучше» (клиентка старается не говорить с мужем о своей неудовлетворенности их отношениями полагая, что со временем он сам все поймет и будет ей благодарен за деликатность), либо придает поведению партнера удобный для себя смысл. Часто зависимые люди жалуются, что на фазе ухаживаний все было хорошо, а потом начались конфликты. Ничего удивительного. В начале отношений, «увидев» в партнере того, кто «залечит» раны детства и своим присутствием успокоит тревогу, каждый из партнеров «показывает» свои «лучшие черты», то есть те, которые хочет видеть другой. Но всю жизнь прилагать это усилие «для другого» невозможно, в отношения каждый вступает ради собственных «выгод». Как только уходит угроза утраты партнера прямо сейчас (они поженились…), начинается более смелое разворачивание своих требований.
Моя клиентка очень хочет выйти замуж. Наконец-то она встречает «правильного» человека. У него есть недостатки. Но она уверена, что она сможет на него повлиять и переделать то, что ей не нравится. Мужчина видится ей покладистым и спокойным. Почти накануне свадьбы, через два года после их знакомства, за время которого ничего не изменилось, он повторяет ей то, что говорил про себя с самого начала. И вот тут она его услышала! И пришла в ужас - как она ошиблась… Понятно, что он - обманщик и все такое…
Женщина, хронически подвергающаяся домашнему насилию со стороны мужа, упорно видит в нем страдающего ребенка и надеется его спасти своим терпением…
Все эти бессознательные маневры носят защитный характер и предохраняют от сепарационной тревоги, в основе их-потребность в надежном слиянии с «любимым объектом», то есть в устранении различий и достижения состояния «мы - одно целое». К сожалению, в реальной жизни взрослые люди могут достичь этого «счастья» только ценой серьезного искажения реальности… и то - только временно. И чем явственнее проступают «истинные черты» партнера, тем все большие усилия требуются для поддержания иллюзии, тем грубее искажается действительность, а значит и межличностные отношения, и восприятие других, и себя самого.
Вступая в отношения, более зрелый психологически партнер будет стремиться почувствовать, что нужно другому и предоставить ему именно это, менее зрелый - станет предлагать другому то, что он сам считает самым лучшим. «Хорошая» идентичность первого связана с его необходимостью кому-то, а второго - с наличием кого-то, кому он необходим.
Ежедневный груз - стыд, секреты, ощущение вины, боль, чувство обиды...
Паттерн отношений формируется в раннем детстве и в дальнейшем воспроизводится в партнерских отношениях. Если в детстве сложились отношения надежной привязанности, то и в дальнейшем будут воспроизводится сотрудничество и взаимная поддержка, если привязанность оказалась ненадежной, то и последующие отношения будут воспроизводить эту фрустрацию «в надежде» на «хороший конец», то есть на восстановление близости, утраченной преждевременно.
Моя клиентка выросла в семье с очень требовательной, доминантной, но любящей и заботливой матерью. Она привыкла, что ее личность грубо подавляется, когда ее потребности не совпадают с желаниями и планами матери, и поддерживается в том, с чем мама согласна. Клиентка выросла и очень чувствительной к любым нарушениям ее границ, очень жестко охраняя их от всего, что ей напоминает материнские вторжения, и сильно зависимой от одобрения значимых людей.
Ее первый муж был добрым и слабовольным человеком, подчиняющимся своей агрессивной и жесткой матери, которая стремилась оказывать прямое влияние на жизнь пары. Фактически моя клиентка имела дело не с мужем, а со свекровью, которая очень напоминала ее собственную мать. А ее второй муж сам оказался чрезвычайно придирчивым, требовательным и бескомпромиссным, как ее мать. Со своими мужьями и свекровями эта женщина снова и снова искала способ «стать хорошей», то есть «вернуть хорошую маму» своим послушанием и сотрудничеством, «переделать» ее «плохую часть», то есть выполнить ту задачу, от которой невозможно отказаться, как невозможно отказаться от надежды на материнскую любовь…
Человек исходит из своих представлений о возможном «хорошем» и о том, чего лично он достоин или недостоин, когда выбирает партнера.
Моя клиентка всегда чувствовала себя недостаточно хорошей рядом со своей матерью, и часто соглашалась с необходимостью жестко руководить ею.Такими оказывались и ее партнеры - властными, требовательными, но дающими чувство защищенности перед миром.
Разлом внутри. Происхождение.
Если ребенок вырос в атмосфере насилия, физического или психического, угрожающего его жизни и психической целостности, то он может отвергнуть «добрые части» себя и объекта как слабые, ненадежные и беззащитные, идентифицироваться с «плохой», но сильной частью себя, поскольку только такая часть может противостоять «плохой» части объекта, с которой ребенку приходится иметь дело постоянно. В этом случае, у него утрачивается надежда и вера в то, что «мама меня любит», в то, что он вообще может быть для кого «хорошим».
Расщепление формируется в тот период, когда ребенок еще не способен точно определять, что есть его собственные чувства, а что - переживания матери, тем более - понимать их происхождение, он чрезвычайно зависим от ее присутствия и заботы, переживает мать как могущественную, а себя как беспомощного. Кроме того, ребенок еще живет в мире, ограниченном отношениями с матерью, поэтому происходящее с ним и с ней может быть только проявлением взаимного влияния, представлений же о внешних влияниях на мать у него еще нет.
Самая сложная вещь в жизни - разобраться, какие мосты нужно строить, а какие - сжигать.
То, чего ребенку не хватает, он может «взять» из матери. Соответственно, он «полагает», что все, происходящее с матерью, вызвано им. Ни сам ребенок, ни его мать не переживаются как два отдельные центра инициативы, и не обладают индивидуальной волей и сознанием, определяющим их потребности и движения. Ребенок и беспомощен «спасти» себя от фрустраций, и всемогущ в своем влиянии на нее. И реальность отношений может либо адекватно его возрасту подтверждать его беспомощность и всемогущество, либо грубо фрустрировать, разрушая надежду на помощь и веру в себя.
Новый партнер выбирается так, чтобы он был и носителем мечты об инфантильном удовлетворении и потенциальным источником инфантильной фрустрации. С таким партнером - эдакой символической «мамой» - много возбуждения и энергии, которая направлена на его «завоевание» и «удержание». Человек пытается сделать с заместительной фигурой то, чего так и не сумел с родителем. При подобном выборе объекта человек обречен либо на бесконечную фрустрацию и одновременно прикованность к объекту надеждой, либо на разочарование и утрату отношений или на полную отчужденность от людей, как способ избегания и надежды, и фрустрации.
Расщепленная психика зависимого человека повторяет по сути «один и то же выбор»: его партнер «должен» быть эмоционально знакомым и понятным, и «дополнять» его психику до целого, содержать в себе «второй полюс».
Иногда когда я открываю рот, появляется мать.
Вообще, что же считать «точкой отсчета» психологического здоровья? И чем любовь отличается от зависимости.
Любовь радует обоих, и каждому ценна радость другого, страдание является сигналом о неблагополучии в отношениях. В кризисах и конфликтах партнеры остаются в целом хорошими друг для друга, что позволяет продолжать заботиться о себе и сохранять необходимую для переговоров эмпатию к партнеру. Таких людей будет объединять не страх и угроза утраты партнера или части себя, а сексуальность и перспективы совместного творчества в любой сфере жизни, они объединяются ради развития и свободы быть в отношениях самими собой).
Сразу же вспоминается Фрейд, который говорил, что психологическое здоровье - это способность любить и работать. В этом определении и надежда, что «все будет хорошо» - перспектива будущего и опора на настоящее, ценность творчества и продуктивности, способность к сотрудничеству и критичность к себе, доверие к себе и к любимому человеку, способность совершать выборы, основанные на уважении к себе и ведущие к развитию. Это способность гибко приспосабливаться к новым обстоятельствам и вырабатывать новые пути разрешения конфликтов, сохраняя физическое здоровье и психическую продуктивность, удовольствие от сексуальной жизни и принятие возможной невечности отношений, что добавляет остроты и бережности в обращении друг с другом, позволяет отношениям оставаться «живыми» и развивающимися.