О морали, которая "не от мира сего".
Лев Толстой в "Анне Карениной" сообщает о сверхъестественном происхождении морали:
«Фёдор говорит, что Кириллов, дворник, живёт для брюха. Это понятно и разумно. Мы все, как разумные существа, не можем иначе жить, как для брюха. И вдруг тот же Фёдор говорит, что для брюха жить дурно, а надо жить для правды, для Бога, и я с намёка понимаю его! И я и миллионы людей, живших века тому назад и живущих теперь, мужики, нищие духом и мудрецы, думавшие и писавшие об этом, своим неясным языком говорящие то же, - мы все согласны в этом одном: для чего надо жить и что хорошо. Я со всеми людьми имею только одно твёрдое, несомненное и ясное знание, и знание это не может быть объяснено разумом - оно вне его <...> Откуда взял я это? Разумом, что ли, дошёл я до того, что надо любить ближнего и не душить его? <...> А кто открыл это? Не разум. Разум открыл борьбу за существование и закон, требующий того, чтобы душить всех, мешающих удовлетворению моих желаний. Это вывод разума. А любить другого не мог открыть разум, потому что это неразумно» (Толстой Л.Н. Анна Каренина. Собр. соч. в 22 т. М , 1982. Т. 9. С. 395-396).
В связи с этим хочется сказать пару слов о предикате sapiens в определении человека современного типа. Иногда даже пишут два этих предиката подряд - Homo sapiens sapiens. Но, как мы видим из многочисленных исторических примеров, разумность вовсе не является препятствием для эгоистического поведения, для насыщения брюха любыми средствами, даже и ценой уничтожения самой жизни на Земле. Очевидно, кроме разума, у людей (по крайней мере, у некоторых представителей рода человеческого) существует и нечто иное, что отделяет их от мира животных. Ф. М. Достоевский говорил, что "сострадание есть высочайшая форма человеческого существования". А вот что говорил о. Сергий Булгаков («Героизм и подвижничество»): "«Никакое развитие знаний и блеск материальной культуры не может возместить упадка веры; можно допустить, что человечество лишится своей науки, своей цивилизации, как оно и жило без них в течение веков. Но потеря веры в добро означало бы нравственную смерть, от которой не спасли бы никакие силы науки».
И оказывается, что разум торжествует лишь при наличии веры в торжество добра. Иными словами, разум приносит благо тогда, когда в обществе имеется чёткая система координат - что такое "хорошо" и что такое "плохо". В древности эта система координат находилась внутри племенного мифа; отсюда понятно, почему разлагаются и вымирают традиционные общества при исчезновении их мифологии; разум-то у людей остаётся, но без морали этот разум приводит к разрушительным последствиям. А мораль, как намекает Лев Толстой, есть "аура" иного, духовного мира.
Дьявол, как всегда, спародировал и высмеял новое определение человека в комедийном фильме "Бриллиантовая рука":
Эта крылатая фраза обыгрывала высокие моральные качества советских туристов (людей в целом), с намёком на то, что мораль в данном случае определялась не столько высокой нравственностью, сколько затруднительностью предания "порокам капиталистического общества" по причине их малодоступности. А ведь на самом деле, если вдуматься, то в этом определении человека - "облико морале" - гораздо больше смысла, чем в определении Homo sapiens sapiens. Оно гораздо глубже и онтологичнее, оно подчёркивает предикат морали, которая, подобно теплице или оранжерее, создаёт условия для появления добрых плодов разума.