Реконструируем образ Кибелы.
Так, сегодня, с утра пораньше, вновь возвращаемся к образу богини Кибелы.
Часто богиня изображалась сидящей в колеснице, запряженной львами.
Овидий в своих «Метаморфозах» наглядно объяснил, кто были эти грозные львы Кибелы. Поэт пишет, что охотница Аталанта и победивший её хитростью Гиппомен, обесчестившие священное место, то есть выказавшие неуважение к богине, были превращены Кибелой в диких зверей (Метаморфозы X, 686-704. Пер. С.В. Шервинского) [1]:
Раз проходят они мимо храма Кибелы, который
Ей в посвященье возвёл Эхион знаменитый в тенистой
Чаще лесов. Отдохнуть захотели от долгой дороги.
И охватила в тот миг Гиппомена не вовремя жажда
Совокупления, в нём возбуждённая Афродиты наитьем.
Было близ храма едва освещённое место глухое,
Вроде пещеры. Над ним был свод из пемзы природной, -
Веры старинной приют, а в нём деревянных немало
Изображений богов стародавних жрецы посбирали.
Входят туда и деянием срамным оскверняют святыню.
И божества отвратили глаза. Башненосная Матерь
Думала их погрузить - виноватых - в стигийские воды:
Казнь показалась легка. И тотчас рыжею гривой
Шеи у них обросли, а пальца в когти загнулись.
Стали плечами зверей человечьи их плечи. Вся тяжесть
В грудь перешла, и хвост повлачился, песок подметая.
Злость выражает лицо; не слова издают, а рычанье.
Служит им спальнею лес. Свирепостью всех устрашая,
Зубом смиренным - два льва - сжимают поводья Кибелы.
Я не понимаю, как после этого можно называть Кибелу "богиней плодородия". Она, скорее, богиня девства и безбрачия, нежели плодородия. И поэтому грудасто-свиноматочный "новодел" Михаила Шемякина не имеет никакого отношения к образу подлинной Кибелы.
Кибела Михаила Шемякина перед входом в галерею «Мими Фёрзт» (Mimi Ferzt) в Нью-Йорке.
Для нас это важно иметь в виду, потому что образ античный Кибелы восходит к неолитической анатолийской богине (чуть не сказал "плодородия"). Её непременными спутниками были леопарды и грифоны. С грифонами всё понятно; эти птицы изображены на фресках Чатал-Хююка в контексте погребальных практик, точнее говоря, экскарнации, т. е. отделения, удаления мяса, мягких тканей тела от скелетной основы перед погребением. Но и леопардов мы видим в том же погребальном контексте. Их можно увидеть, например, на росписях этрусской "гробницы леопардов" (5 в до н. э., Тарквинии).
Тут, если и говорить о "плодородии", то исключительно в контексте потустороннего "плодородия", то есть взращивания семян духа в загробной жизни. Великая Богиня виделась в эпоху неолита как властительница и охранительница потустороннего мира. Позднее, когда её образ "расщепился" в патриархальной мифологии на многие "лики", она превратилась в таких богинь загробного мира как Эрешкигаль, Геката, Хель и др. Собственно, все эти богини вплоть до нашей Бабы-яги "отпочковались" от единого образа неолитической Богини.
Так что с этим пресловутым "плодородием" надо быть поосторожнее и не лепить его там и сям, где придётся. Безусловно, чадородие чревато осложнениями, и беременные женщины даже в наши дни одевают на шею крестики и начинают молиться перед иконками Богоматери, что как бы свидетельствует в пользу того, что и в древности женщины в подобной ситуации обращались к Богине. Но, как говорится, не чадородием единым жив человек. Он, с приближением старости, всё чаще думает о смерти и о том, что будет после смерти. Родится ли он вновь, оживёт ли, воскреснет? Мать-Земля каждую весну рождает новые формы жизни, - может и меня возродит? Наверно, именно с чаяниями о загробной жизни древние скульпторы изображали Великую Богиню с тучными формами.
Если долго не было дождя, напитать землю влагой может только ливень; поэтому люди, страдающие засухи, рисуют в своём воображении мощные, чёрные тучи. По аналогии, и люди, жаждущие воскресения, рисуют образ тучной Богини, у которой с родами нет никаких проблем.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
[1] Овидий. Собрание сочинений. Т.II. СПб.: «Студиа Биографика», 1994, с. 228.
Часто богиня изображалась сидящей в колеснице, запряженной львами.
Овидий в своих «Метаморфозах» наглядно объяснил, кто были эти грозные львы Кибелы. Поэт пишет, что охотница Аталанта и победивший её хитростью Гиппомен, обесчестившие священное место, то есть выказавшие неуважение к богине, были превращены Кибелой в диких зверей (Метаморфозы X, 686-704. Пер. С.В. Шервинского) [1]:
Раз проходят они мимо храма Кибелы, который
Ей в посвященье возвёл Эхион знаменитый в тенистой
Чаще лесов. Отдохнуть захотели от долгой дороги.
И охватила в тот миг Гиппомена не вовремя жажда
Совокупления, в нём возбуждённая Афродиты наитьем.
Было близ храма едва освещённое место глухое,
Вроде пещеры. Над ним был свод из пемзы природной, -
Веры старинной приют, а в нём деревянных немало
Изображений богов стародавних жрецы посбирали.
Входят туда и деянием срамным оскверняют святыню.
И божества отвратили глаза. Башненосная Матерь
Думала их погрузить - виноватых - в стигийские воды:
Казнь показалась легка. И тотчас рыжею гривой
Шеи у них обросли, а пальца в когти загнулись.
Стали плечами зверей человечьи их плечи. Вся тяжесть
В грудь перешла, и хвост повлачился, песок подметая.
Злость выражает лицо; не слова издают, а рычанье.
Служит им спальнею лес. Свирепостью всех устрашая,
Зубом смиренным - два льва - сжимают поводья Кибелы.
Я не понимаю, как после этого можно называть Кибелу "богиней плодородия". Она, скорее, богиня девства и безбрачия, нежели плодородия. И поэтому грудасто-свиноматочный "новодел" Михаила Шемякина не имеет никакого отношения к образу подлинной Кибелы.
Кибела Михаила Шемякина перед входом в галерею «Мими Фёрзт» (Mimi Ferzt) в Нью-Йорке.
Для нас это важно иметь в виду, потому что образ античный Кибелы восходит к неолитической анатолийской богине (чуть не сказал "плодородия"). Её непременными спутниками были леопарды и грифоны. С грифонами всё понятно; эти птицы изображены на фресках Чатал-Хююка в контексте погребальных практик, точнее говоря, экскарнации, т. е. отделения, удаления мяса, мягких тканей тела от скелетной основы перед погребением. Но и леопардов мы видим в том же погребальном контексте. Их можно увидеть, например, на росписях этрусской "гробницы леопардов" (5 в до н. э., Тарквинии).
Тут, если и говорить о "плодородии", то исключительно в контексте потустороннего "плодородия", то есть взращивания семян духа в загробной жизни. Великая Богиня виделась в эпоху неолита как властительница и охранительница потустороннего мира. Позднее, когда её образ "расщепился" в патриархальной мифологии на многие "лики", она превратилась в таких богинь загробного мира как Эрешкигаль, Геката, Хель и др. Собственно, все эти богини вплоть до нашей Бабы-яги "отпочковались" от единого образа неолитической Богини.
Так что с этим пресловутым "плодородием" надо быть поосторожнее и не лепить его там и сям, где придётся. Безусловно, чадородие чревато осложнениями, и беременные женщины даже в наши дни одевают на шею крестики и начинают молиться перед иконками Богоматери, что как бы свидетельствует в пользу того, что и в древности женщины в подобной ситуации обращались к Богине. Но, как говорится, не чадородием единым жив человек. Он, с приближением старости, всё чаще думает о смерти и о том, что будет после смерти. Родится ли он вновь, оживёт ли, воскреснет? Мать-Земля каждую весну рождает новые формы жизни, - может и меня возродит? Наверно, именно с чаяниями о загробной жизни древние скульпторы изображали Великую Богиню с тучными формами.
Если долго не было дождя, напитать землю влагой может только ливень; поэтому люди, страдающие засухи, рисуют в своём воображении мощные, чёрные тучи. По аналогии, и люди, жаждущие воскресения, рисуют образ тучной Богини, у которой с родами нет никаких проблем.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
[1] Овидий. Собрание сочинений. Т.II. СПб.: «Студиа Биографика», 1994, с. 228.